Кирилл Тимченко - Когда они пришли
Беспокоили пробки. Я не тешил себя понапрасну надеждой, что они хоть немного рассосались и движение восстановилось. Для этого слишком много машин побросали на проезжей части и не меньше водителей сожрали внутри машин.
По решению руководства за проявленный героизм и самоотверженность при выполнении поставленной задачи мне выдали не только двадцать банок консервов, но и еще столько же пачек сухпайка. Отдельно были оплачены два трофейных автомата и розданные мною патроны. Консервами и питьевой водой. Бутылки с минералкой, эта вода не тухнет гораздо дольше, чем из под крана. Такая щедрость меня не только удивила, но и сильно обрадовала. И что самое главное, теперь меня будут здесь рады видеть, если решу заглянуть сюда еще. Я, естественно, быстро согласился, ни о чем больше не спрашивая. Сержант и еще пара ребят из семей пожарных помогли нам все это перетаскать до автобуса.
- Вот и все, теперь вы свободны… - сержант подал мне руку для прощального рукопожатия, как вдруг его скрутило.
Упал на пол, и его стало рвать. Все кинулись к нему на помощь, но несчастный не мог даже толком говорить.
- На воздух его. Вынесете его на свежий воздух!
- Его ведь не кусали!
Кто-то поднял его за правую руку, я взялся за другую, и вместе попытались отвести его в здание. Естественно, вокруг нас в мгновение ока собралась небольшая толпа. Каждому было жутко интересно, что тут происходит.
- Он обратился! – крикнул кто-то впереди.
От страха я выронил руку, еще теплую, и отскочил в сторону. Сержант кулем рухнул на пол, а спустя минуту начал делать попытки встать. Такие дерганные, несогласованные движения нельзя было не узнать.
- Но его же не кусали! – взвизгнул кто-то.
То, что некогда было сержантом, подняло голову и со стуком хлопнуло челюстью. Неловко дергаясь, зомби поднялся и негромко захрипел, чувствуя вокруг себя добычу. Вытянув вперед левую руку, он повернулся ко мне. Я медленно отступал, не зная, что делать.
Хлопнул выстрел, и зомби дернулся от попадания пули. Она попала не в голову, а чуть ниже плеча. Мертвяк повернулся в сторону выстрела… Вторая пуля точно в лоб, вышибив наружу большую часть мозга.
- Как он заразился? – спросил Егор, опуская автомат, - Его же не кусали!
- Вода…
- Что? – переспросил стоявший рядом со мной пожарный.
- Вода! – повторил я уже громче, - Он пил воду из-под крана. Из водопровода! Вода заражена…
Это не просто опасность. Это полная катастрофа… Мертвяки проникли в канализацию и систему снабжения города водой. Ведь только кажется, что такое дело очень серьезная проблема. Если мертвецы проникли на водоканал, то один или даже несколько очень даже легко могли свалиться в резервуар с водой или куда-нибудь в очистительную систему. А ведь человек это не только мозги и кровь. Никто и у мертвецов не отменял слезную жидкость, слюни. Любая ранка на теле мертвеца становится в воде источником заразы. Сколько надо для заражения… Капля… Или достаточно нескольких молекул…
Сколько людей сейчас заперты в квартирах, домах, подвалах. И вода из-под крана – их единственный шанс не умереть от жажды. Сколько заразилось уже сейчас из-за этого, а сколько еще заразится?
- Как вода? Почему вода? – спросил кто-то, хватая меня за плечо.
- Перед тем, как помочь мне загрузить консервы, он пил воду из водопровода, - сказал я, освобождая плечо от лишней тяжести.
Обернувшись, я увидел его глаза. В них не было удивления, шока…
Единственное, что там можно было увидеть, это страх. Жуткий страх, вырвавший с корнем все остальные мысли.
- Ты тоже пил воду, - сказал я даже без вопросительной интонации.
Пожарник отрицательно замотал головой, все сильнее бледнея.
- Егор, надо уходить, - шепнул я своему товарищу, немного выбираясь из толпы, - Сейчас здесь начнется даже не паника…
- Кто пил воду из крана? – резко кто-то спросил в середине скопления людей, - Не подходите ко мне!
Я снял с плеча автомат, и поверил обойму. Вполне возможно, сейчас придется стрелять. На собственном опыте мне уже было известно, что с момента заражения до обращения происходит не более получаса, может, немного больше времени.
- Вранье! – уже смелее рявкнул на весь двор один из милиционеров, - Я тоже пил воду и со мной до сих пор ничего не случилось! Сами попробуйте!
Он поднял стакан с водой и протянул мне.
- Пробуй, не бойся!
- Не буду…
- Тогда ты, - ткнул он стакан Егору, но он тоже отрицательно закрутил головой.
- Я тоже в это не верю, - сказала одна женщина, стоявшая рядом с ним, вполне вероятно, что его жена.
Она смело взяла стакан и выпила его одним залпом. Улыбаясь, она повернулась к остальным, когда ее муж схватился за живот и упал, дергаясь точно так же, как несколькими минутами раньше сержант.
- Вода заражена!
Хлестнула очередь и женщина упала, скошенная пулями. Несколько пуль прошли мимо и ранили еще кого-то. Поднялся визг, крики, особенно когда насмерть застреленная женщина стала делать попытки встать с асфальта вместе со своим бывшим мужем. Снова сухо застрекотал автомат, и милиционер упал с простреленной головой. Потом хлопнул пистолетный выстрел, и свалилась женщина, рядом с мужем.
- Кто еще хочет попробовать свежей водички? – рявкнул стрелок, поднимая пистолет на уровень глаз.
Вот теперь дело принимало совсем плохой оборот. И что самое страшное, такое наверняка было не только здесь. А повсюду, где пытались обосноваться выжившие. Вода ведь нужна всем.
- Оставляем вас наедине, - тихо прошептал я, отходя в сторону, держа автомат в боевом состоянии.
Быстрее, к автобусу. Сейчас здесь будет зачистка. Обезумевшие от страха люди будут в истерике стрелять в каждого, кого будут подозревать в том, что он пил воду, хотя пили все. И будут стреляться, зная, что их ждет.
Или отстреливаться от остальных, надеясь протянуть хотя бы еще немного.
Нам здесь явно делать нечего, уйти как можно быстрее, надеясь, что когда вернемся сюда вновь, тут уже будут решены проблемы такого характера.
Можете обвинять, что я трус, что не буду участвовать в этой кошмарной разборке, кто больше виноват. Это не моя война, не моя битва. И не мне решать и тем более указывать людям, что им делать. В лучшем случае меня пошлют куда подальше, а в худшем – сам получу пулю в голову, встав на защиту выпившего водопроводной воды человека.
Пусть сами разбираются, что о чем и зачем. И только уж потом мне можно будет влезать. Любопытной Варваре, как говорится, на базаре нос оторвали. А тут и всю голову открутят.
- Артем, заводи машину, - крикнул я, - влезая внутрь, - Что такое, я слышал стрельбу…
- Вода заражена! Напьешься и станешь не козленочком, а мертвячком. Милым таким, плотоядным… Да не стой ты! Заводи, тебе говорят!
- Хорошо, хорошо…
- Все наши внутри? – спросил Егор, пытаясь на глаз определить, изменился ли состав пассажиров.
- Маша вышла сигарету стрельнуть, - сказал Артем, включая зажигание, -
но сейчас должна вернуться…
- Черт! – схватился я за голову, - не глуши мотор, я сейчас! Егор, кто будет близко подходить, не стесняйся, пошли к черту.
Из приоткрытой двери выскочил обратно наружу, лихорадочно соображая, где я могу отыскать эту любительницу прокоптить легкие. Во дворе ли она или уже где-то внутри этого здорового здания. Хотелось заорать во все горло и с чувством выматерится.
- Михаил! Парень, ты ведь Михаил! – узнал меня один из пробежавших мимо милицейских.
Я кивнул, еще слабо соображая, что он говорит. Что-то про зараженных, карантин и еще какую-то такую же ерунду. Машинально я кивал головой в ответ на его вопросы и точно так же по инерции зашагал следом, только от того, что просто не знал, куда еще идти. Может, там хоть немного прояснится…
«Зараженными» оказались несколько человек в ванной комнате, априори застигнутые там, рядом с водой. А значит, так или иначе выпившие ее. По быстро простевшей человеческой логике это могло значить только одно – убить. Не из-за какой-то особой жестокости или жажды крови, а ради собственной безопасности. Слишком страшно стоять рядом с человеком, на которого только падает подозрение, что он может обратиться.
Конечно, не обошлось без истерик, споров и скандалов. Особенно жутко было видеть людей, которые замечали в потенциальных «зараженных» своих родных. Мужья, отбивающие своих жен, матери, пытающиеся защитить собственных детей. Никто же не знал, что все так обернется, и подумать не могли о такой простой вещи.
А когда поняли, то оказалось слишком поздно. Дети ведь слабее взрослых людей, поэтому пить им хотелось чаще, чем их родителям, занятым подчас совсем другими вещами. И неужели кто-то из родителей мог так просто сказать, что да, конечно, мой ребенок заразился, его надо убить. Это не мать, а какое-то чудовище…
Да и как у самого обыкновенного человека, милиционера, еще пару дней назад занимавшегося тем, что разгонял пьяных бомжей и алкашов, или расследовавшего кражи и угоны, поднимется рука выстрелить в голову ребенку. Самому обыкновенному, живому, с виду даже вполне здоровому ребенку. Неужели найдутся такие люди, способные совершить такое преступление. Сейчас даже не столько против закона, который уже отправился в прошлое вместе с относительной безопасностью на улице, сколько против совести.
