Илья Одинец - Импланты
Пару дней назад в поместье «L&P» приходил офицер полиции. Голицын проводил посетителя к Кайлу.
— Чем могу? — холодно поинтересовался суперзвезда.
Представитель правоохранительных органов оказался совсем молодым, почти мальчишкой. Худой и невзрачный, он явно робел в шикарной черно-серебряной гостиной знаменитости, а на Кайла и вовсе смотрел с обожанием.
— Я не отниму много времени, — юноша сглотнул. — Вы знакомы с Анастасией Стасюк?
— Журналистка? Да, знаком. Эффектная женщина. Брала у меня интервью.
— Когда вы в последний раз ее видели?
Голицын, стоящий чуть в стороне от полицейского, едва заметно качнул головой, но Кайл не нуждался в инструкциях.
— Почему вы спрашиваете?
— Она пропала.
Кайл нахмурился.
— И вы пришли допрашивать меня? Вы, подозреваете меня в похищении? Меня? Убирайтесь из моего дома!
— Вы не ответили на мой вопрос.
— И не отвечу.
— Тогда вам придется явиться в полицейский участок.
— Вот и отлично. Явлюсь. Буду с начальством разговаривать, а не с каким-то… — Кайл сморщился.
Молодой человек в полицейской форме покраснел и направился к выходу.
— Зря, — одними губами произнес Борис Игнатьевич.
— Ничего не зря, — Кайл был уверен в себе. — Я сумею сыграть на этом.
И он сумел.
Со всех сторон щелкали вспышки фотоаппаратов, к лицу знаменитости тянулись мохнатые сардельки микрофонов, но звезда проигнорировал журналистов и с невозмутимым видом направился к участку.
Его сопровождали трое: суховатый старичок в черном смокинге, с тростью и огромным перстнем с черным обсидианом и двое телохранителей — плечистые парни-импланты, один из которых страдал косоглазием.
Перед Кайлом открыли дверь. Уже знакомый звезде молодой человек проводил его до кабинета начальника.
— Не понимаю, — сказал Кайл, сев на стул напротив стола полицейского и положив одну ногу на другую, — зачем меня вызвали?
— Чтобы допросить, конечно.
Начальник оказался пожилым седоволосым полицейским. Верхняя пуговица форменной рубашки была расстегнута, черный галстук лежал рядом на столе. Серые глаза смотрели холодно и равнодушно, да и поза офицера говорила «я хочу скорее покончить с ненужными формальностями». Кайл напротив не планировал быстрого решения дела, он намеревался провести в участке не менее часа, чтобы журналисты, которых в здание участка не пустили, устали ждать. Тогда оскорбленная в лучших чувствах звезда поведает всему миру о том, как полиция обидела его в его же доме, и какой он честный и порядочный гражданин, сам явился в участок, чтобы ответить на вопросы и там целый час страдал от допросов и подозрений.
— Допрашивайте.
Кайл откровенно зевал, пока секретарь, каштанововолосая красотка с невнятной из-за плохо скроенной полицейской формы фигурой, записывала его данные.
Кабинет был большим, но захламленным: повсюду валялись бумаги, вырезки из газет, мятые обертки вчерашних сандвичей. Металлические шкафы пестрели магнитами, которые удерживали записки. Кайл даже прочел одну из них: «Разор. кладб. при церкви 14 св. пом.». В углу между шкафом и окном, выходящим на глухую кирпичную стену, стоял двухметровый флаг Российской Федерации.
Подготовка к допросу заняла двенадцать минут.
— При каких обстоятельствах вы познакомились с Анастасией Стасюк?
— Она брала у меня видеоинтервью для журнала «Люди века», — неторопливо рассказывал Кайл. — Знаете такой журнал? В тот день ко мне приехали трое: эта самая Стасюк и двое мужчин с видеокамерой и осветительными приборами. Они снимали меня на пленку для короткого ролика, который позже разместили в интернете, а то, что в видеоролик не вошло, превратилось в статью. Та статья меня, честно говоря, не вдохновила, и я решил больше никогда не давать интервью для журнала, приславшего непрофессионалов.
— И чем же вам не понравилась статья?
— Длиной. Она оказалась чересчур короткой.
Кайл заметил, как дернулись уголки рта офицера. Он и сам едва сдержал ухмылку. Полицейский явно считал сидящего напротив него мужчину недалеким самовлюбленным болваном, и Кайлу это было только на руку.
— И вы больше никогда не встречались с Анастасией Стасюк?
В вопросе содержался подвох. Кайл знал это, потому, что читал газеты. Отправляясь на вечеринку, журналистка предупредила друзей о том, куда едет, и пообещала представить письменный отчет со дня рождения мега-звезды. Мало того, поклялась обязательно добыть какую-нибудь секретную или скандальную информацию.
Обо всем этом подробно написал «Люди века» через неделю после того, как Анастасия Стасюк исчезла, к тому же на вечеринке по случаю дня рождения Кайла ее видели чуть ли не три тысячи человек. Лгать о том, что журналистка не появлялась в поместье, значит навлечь беду, и Кайл сказал правду. Точнее, полуправду.
— Ну почему же. Я видел ее еще один раз, мы даже немного поговорили. На моем дне рождения. Меня очень интересовал вопрос, как она достала приглашение. Вечеринка была закрытой, и я не приглашал ни одного журналиста — мне хотелось провести торжественный день в узком кругу друзей.
— И как она достала приглашение?
— Анастасия ушла от ответа, а позже покинула поместье.
— Откуда вы это знаете? Вы за ней наблюдали?
Кайл расхохотался.
— Вы серьезно? Чтобы я наблюдал за какой-то журналисткой?! Я поинтересовался об этом у охраны. После того, как ко мне приходил ваш сотрудник, не слишком, между прочим, вежливый и умный. Мои парни вспомнили девушку, и сказали, что она ушла еще до полуночи. Если интересно, можете допросить еще и их.
— Допросим, — кивнул офицер. — А вы сами не видели, как она ушла?
— Нет. У меня, знаете ли, масса дел поважнее какой-то журналистки. Кстати, можете сами проверить записи с видеокамер у ворот, та запись наверняка еще не уничтожена, и вы своими глазами сможете убедиться, что Стасюк покинула поместье.
— Отлично. Тогда не буду вас больше задерживать.
Кайл посмотрел на часы. С момента, когда он вошел в полицейский участок, прошло двадцать пять минут. Так быстро он отсюда не уйдет.
Голицын понял его без слов и первым покинул кабинет начальника. Когда его покинул и Кайл, в коридоре уже выстроилась организованная очередь из желающих получить автограф звезды.
— Где я могу обосноваться? — улыбнулся мужчина. — Для доблестных хранителей правопорядка, так уж и быть, не пожалею пары лишних минут.
Кайл не торопился. У каждого спрашивал имя и писал на салфетках, бумажках, чужих книжках и семейных фотографиях стандартное пожелание бодрости, удачи и «нескончаемого фонтана серебряных монет» — коронную фразу из его последнего фильма, которая приводила поклонников в восторг.
Телохранители-импланты зорко следили за полицейскими. У некоторых поклонников творчества Кайла к поясу была пристегнута кобура и, судя по тяжести, не пустая. Но, конечно, никому из полицейских и в голову не могло придти использовать служебное оружие по назначению — за этим четко следили Голицын и Алекс — косоглазый телохранитель, протеже Бориса Игнатьевича.
Время пролетело незаметно. После раздачи автографов Кайл пожелал подробнее осмотреть полицейский участок, и ему незамедлительно организовали небольшую экскурсию. Когда путешествие по кабинетам и коридорам и осмотр камер предварительного заключения подошел к концу, время, назначенное Кайлом для выхода из участка, прошло.
— Спасибо, — пожал он руки особо активным полицейским, — за сопровождение. В январе приглашаю вас всех на премьеру моего нового фильма.
На улице его ждала толпа журналистов. Пора разыгрывать новую роль. Кайл был к этому готов.
* * *Полицейский участок поразил отца Арсения бедностью и убогостью, хотя когда это государственным служащим платили большие деньги и заботились об условиях их труда? Миновав узкий коридорчик с потрескавшейся от времени светло-коричневой штукатуркой на стенах, священник оказался лицом к лицу с дежурным. Капитан, как и сам участок, производил впечатление бедности и ветхости.
— Скажите, это к вам сегодня привезли мужчину по подозрению в убийстве?
— К нам, конечно. Куда ж еще. Сидит, лбом в стенку стучит.
— А с начальником можно поговорить?
— Зачем?
— Понимаете, я свидетель. Это я оговорил беднягу, а он не виноват! Я уверен, он никого не убивал.
— Гм. Вы показания давали? В любом случае, это вам с начальником надо говорить, а он сейчас дома. Спит. И вы идите спать, святой отец.
Священник умоляюще посмотрел на дежурного:
— Можно мне поговорить с задержанным?
— Отчего ж нет. Ступайте. Прямо по коридору, потом направо.
Отец Арсений поблагодарил полицейского и направился к камерам предварительного заключения. Рыжеволосый мужчина сидел в боксе с решеткой вместо передней стены. Голову он обхватил руками и так сильно ее сжимал, что череп на правом бицепсе растянулся в страшной гримасе.
