Илья Одинец - Импланты
Отцу Арсению стало стыдно. Сейчас он трепал языком, ссылаясь на Церковь и используя свою сутану, только с одной целью: задержать подозреваемого в убийстве. Священник говорил неискренне, не хотел помочь человеку, с которым вел беседу, напротив, хотел, чтобы его задержала полиция для выяснения обстоятельств произошедшего.
Вдали послышался вой сирены. Отец Арсений напрягся и незаметно посмотрел на мужчину. Тот ничем не выдал беспокойства, возможно, не догадывался, что священник подозревает его в убийстве, а может, просто не боялся и готовился уйти в любой момент.
— Спасибо, святой отец, — крепыш свернул брошюрку трубочкой и направился к двери.
— А как же… владелец отеля?
— Я завтра приду.
Хлопнула дверь. Отец Арсений больше ничего не мог сделать. Без сомнений имплант не появится здесь ни завтра, ни послезавтра, ни через месяц. Впрочем, священник сможет описать его внешность и составить приличный фоторобот, к тому же имплантов не так уж и много, и полиция наверняка быстро его найдет, даже если тот сейчас исчезнет.
Отец Арсений вышел на улицу. Полиция уже припарковала сине-белый «Порше» у соседнего дома, и из автомобиля вышли двое: высокий толстяк, жующий жвачку, и не менее высокая и не менее толстая дама. Они были очень похожи друг на друга не только комплекцией, но и цветом волос, а одинаковые форменные рубашки делали их практически близнецами.
Имплант, как ни странно, шел не торопясь. Конечно, куда ему торопится, если никто не знает, что он сделал.
— Задержите этого мужчину! — крикнул отец Арсений. — Он убийца!
Крепыш с татуировкой оглянулся, увидел, что палец священника направлен в его сторону, и побежал. Полицейские бросились следом.
— Стоять! — крикнул толстяк.
В его руке непонятно откуда возник пистолет-парализатор.
Пьюу!
Рыжий замер на бегу и, подчиняясь силе инерции, свалился на асфальт, проехав по нему животом около метра.
Отец Арсений перекрестился и поблагодарил Бога за скорое решение дела.
* * *Отцу Арсению не удалось уехать из городка. Импланта арестовали, тело хозяина отеля увезли в морг, а священника попросили задержаться на несколько дней, до тех пор, пока не будет проведена проверка по факту покушения на убийство. Ценный свидетель согласился, но гостиницу все-таки сменил — поселился в центральном отеле, где цены были выше, а зеркала чище.
Священник долго ворочался на мягком матрасе, вдыхая запах свежего постельного белья, и пытался уснуть. Светящийся циферблат часов на прикроватной тумбочке сначала показывал 22:32, потом 23:10, а затем и вовсе 01:46. Отец Арсений понял, что вряд ли уснет, поэтому встал с кровати, прочел краткую молитву и подошел к окну.
Улица, на которую выходили окна номера, была пуста. В обе стороны, насколько позволяло увидеть окно, тянулась неширокая двухполосная дорога, вдоль которой стояли фонари, светившие тусклым оранжевым светом. Ни машин, ни пешеходов не наблюдалось. Городок спал. Ярко светилась лишь вывеска ночного клуба, но и там, судя по отсутствию звуков, никого не было.
Отец Арсений прижался лбом к холодному стеклу и скосил глаза к переносице. Говорят, если утомить глаза, обязательно захочется спать. Спустя несколько минут глаза действительно устали, но спать так и не захотелось. Священник снова вздохнул. Что-то определенно не давало ему покоя, и с этим следовало разобраться, иначе бессонной окажется не только эта ночь, но и следующая.
Чем же вызвана тревога?
Припомнив события предыдущего дня, священник вздохнул. Вроде бы, он все сделал правильно, ему не в чем было упрекнуть себя, разве что во лжи, но ложь была ложью исключительно во благо. Разве такое не заслуживает прощения?
Святой отец тряхнул головой и вернулся в кровать. Одеяло еще хранило тепло его тела, но от этого почему-то стало неуютно, словно ложишься туда, где лежал кто-то посторонний.
«Интересно, зачем убийца вернулся на место преступления? Зачем рыжий крепыш пришел в отель? Хотел ограбить? Но что красть в таком убогом месте? Обчистить карманы хозяина? Тело можно было обыскать в первое свое посещение…»
Отец Арсений перевернулся на другой бок.
«Зачем вообще убийцы возвращаются на место преступления? Лишний раз посмотреть на жертву? Но ведь имплант на труп даже не взглянул… Хотя, это наверняка оттого, что он боялся посторонних, то есть меня».
Священник подскочил, едва не свалившись с кровати.
— Ну конечно! Как же я не понял! Старый осел!
Святой отец спрыгнул с кровати, схватил сутану, сунул ноги в ботинки, не удосужившись даже как следует их зашнуровать, и бросился к выходу.
«Торопиться, скорее, скорее!»
Центральная гостиница, к счастью, была оборудована лифтом, где отец Арсений и оделся. Пригладив волосы рукой, он бросился к регистратуре и выпалил:
— Где здесь ближайшее отделение полиции?
Сонный регистратор — молодой прыщавый паренек — вытаращил на священника глаза.
— В чем дело?
— Ни в чем. В вашем отеле все в порядке.
— Тогда зачем вам полиция?
— Надо, — отец Арсений отвечал коротко, почти грубо. Он сердился на себя за то, что сразу не догадался: рыжий имплант никого не убивал.
— У нас только один полицейский участок. Как выйдете, свернете налево, пройдете два квартала, снова свернете налево и там увидите.
— Спасибо.
Отец Арсений выбежал из гостиницы и помчался по темной улице. Если бы кто-нибудь увидел его, обязательно перекрестился бы, уж очень странной была картинка: священник бежит по ночной улице. Он практически сливался с темнотой, резко выделялся только белый не застегнутый воротничок сутаны, голова и незагорелые ноги, выглядывающие из-под одежды — отец Арсений не удосужился надеть даже носки.
— Тупой осел! — ругал он себя, стараясь не сбить дыхание. — Глупый старый осел!
Имплант не мог быть убийцей. Именно это не давало отцу Арсению заснуть: подсознательная уверенность в невиновности человека, которого священник отправил в тюрьму.
Если бы мужчина с татуировкой действительно убил владельца отеля, то, естественно, знал бы, что за регистрационной стойкой лежит труп. Вернувшись на место преступления и застав там священника, он, безусловно, понял бы, что отец Арсений солгал, когда сказал, что владелец отеля отлучился. А почему священник солгал? Потому что видел труп и подозревал его, импланта, в убийстве. Соответственно, у крепыша не осталось бы выбора, как покончить со случайным свидетелем, но вместо этого он выслушал достаточно длинную и путаную речь отца Арсения, поблагодарил за брошюру и не отреагировал на приближение полицию, а побежал только когда услышал крик, просто потому, что испугался. Да и какой имплант не испугался бы?
— Старый глупый осел! Нет, хуже! Много хуже!
Отец Арсений уже несколько лет читал лекции о нетерпимости и предвзятом отношении к имплантам. А оказалось, он сам относится к той категории людей, против которой выступает с лекциями. Он поддался влиянию общества, обвинил человека в убийстве только по тому, что тот имплант, оценил человека по внешности, а не по душевным качествам. А ведь мужчина никак не мог оказаться убийцей! Не бывает у убийц мягкого взгляда и горечи в словах. Крепыш просто был обижен на человека, не желавшего сдавать комнату импланту, а теперь наверняка еще и на него, на священника.
Отец Арсений пробежал два квартала, свернул налево и, как и говорил паренек из регистратуры отеля, увидел полицейский участок: двухэтажное здание с небольшой парковкой, на которой, мигая красными лампочками сигнализации, в два ряда выстроились восемь сине-белых «Пежо».
— Нужно обязательно дать новые показания! И попросить у него прощения!
Отец Арсений немного отдышался и открыл дверь полицейского участка.
* * *Из явки в полицейский участок Кайл сделал целое представление. Он не упускал случая лишний раз появиться на публике, махнуть в камеру ручкой, возвести глаза к небу, словно устало спрашивая Всевышнего, за что его, знаменитость вселенских масштабов, снова преследуют камеры и фотоаппараты. Хотя частенько он сам и являлся инициатором подобных преследований.
Вот и сейчас он вышел из своего белого лимузина, пару секунд постоял рядом, дабы фотографы успели запечатлеть его перед полицейским участком, и поправил красный платок на шее. В белом костюме от «Армани» Кайл выглядел истинным щеголем, тусовщиком, балагуром, человеком несерьезным и совершенно не опасным.
Пару дней назад в поместье «L&P» приходил офицер полиции. Голицын проводил посетителя к Кайлу.
— Чем могу? — холодно поинтересовался суперзвезда.
Представитель правоохранительных органов оказался совсем молодым, почти мальчишкой. Худой и невзрачный, он явно робел в шикарной черно-серебряной гостиной знаменитости, а на Кайла и вовсе смотрел с обожанием.
