Павел Стретович - Вернуться в осень
Капитана зажали с двух сторон, прямо на стене. Ярость и ненависть сплелись воедино, однако не оставляя шанса на выход из неравного боя. Вряд ли даже самый умелый сумеет долго устоять, отбиваясь сразу на два фронта от нелюдей, причем многих…
Сергей вопросительно глянул на напарника – Олла кивнул головой:
– Давай, я справлюсь…
Сергей выхватил клинок и выскочил на широкий пандус стены.
– Эй, – крикнул вслед Олла, заставив его на миг обернуться. – Ты спрашивал про Свата и ребят. Они здесь… только с князем.
Сергей, сжав зубы, рванул по стене в гущу боя. Сбив по дороге нескольких тварей и отчаянно работая клинком, он смог подобраться совсем близко и даже переключить внимание многих на себя, но все равно понял – так капитану не помочь. Он глубоко вздохнул, когда окончательно осознал это, и, предварительно отпрыгнув на метр назад, вскочил на зубья стены…
В воздухе сразу засвистели дротики, прыгающая с зуба на зуб фигура была открыта всем ветрам – внизу многоголосый вой сменился ревом. Но смелость и внезапность сделали свое дело, и через несколько секунд он спрыгнул рядом с командиром. Тот, мельком глянув в глаза, кивнул головой – в среде наемников это было естественно. Теперь, спиной друг к другу на узкой стене, они могли бросить вызов армии…
Земля дрогнула. Время прекратило свой бег, и весь остальной мир перестал существовать для Сергея. Отбить, уклониться, выпад, еще выпад – черное подобие человека с хрипом летит со стены вниз… Развернуться, отбить, еще отбить, крутануться с размахом – следующий валится назад, на своих… Земля опять дрогнула.
Сергей смахнул со лба пот – мира вокруг не было. Не было деревьев, травы, птиц, людей, не было неба и даже крепости. И жажды жизни. Только он, меч и враги. И смерть. Явная как никогда, она проглядывала в черных глазницах бездушных нелюдей, в глухом вое и хрипе безголосых глоток, заставляя вздрагивать от отвращения разум и от страха – сердце… Не страха умереть, нет – страха потерять что-то большее, больше и важнее, чем жизнь… Земля снова дрогнула.
Морги летели со стены как горох, перед ногами росла груда раскинутых тел. Еще никогда Сергей не входил в такое состояние, состояние автомата-убийцы, без голода жизни, но с ненавистью нежизни… Смерть разделилась для него, раздвоилась на обычную – от клинка, стрелы, копыт или еще чего простого – и на лапы Роха, нежити, в руках которых смертельно оказаться сдавшимся… Земля опять дрогнула.
Что это все вздрагивает? От пушки?
Оглушительный взрыв потряс воздух – все вокруг на мгновение замерло. Яркая вспышка осветила поле сражения, и вниз сквозь клубы дыма и пыли посыпались осколки камней и бетона. Капитан вместе с Сергеем молча уставились туда, где еще секунду назад гремела пушка и Нигора со своими заставлял внизу метаться в огне штурмующих нелюдей… Сердце сжалось – ветер, разметавший дым и пыль, открыл почерневшую и покореженную башню. Земля дрогнула.
– Конец, – сказал рядом капитан и опустился на пол.
Сергей не сразу понял, в чем дело, – из его груди торчал короткий перистый стержень дротика.
– Гниды, – сквозь зубы сказал Сергей и, сжав меч, оглянулся.
Ветер еще метал полосы пыли и гари, густо дымила горящая смола, на покрытых копотью стенах лежали тела, множество тел… И немым укором торчал раздробленный палец башни. Армагеддон. Бойня. Кровавый пир. Жизнь и смерть столкнулись вместе.
До уставшего сознания не сразу дошло, что вокруг стало странно тихо. И не было на стенах моргов. Живых моргов. Земля опять дрогнула. Сергей медленно повернул голову…
Иногда человеческий разум начинает вытворять непонятные вещи. Когда, казалось, этот разум впитал в себя столько невероятного и страшного, столько неожиданного и странного, столько фантастичного, что трудно представить себе нечто такое, что могло бы повергнуть его в шок. И когда подобное случается, то он перестает воспринимать действительность. Действительность как реальность. Как что-то такое, что происходит на самом деле…
Меч повис в опушенной руке Сергея, зрачки глаз непроизвольно расширились…
Над зубчатой стеной возвышалась гигантская уродливая голова – с внешней стороны крепости двигался огромный великан. Безмерный, сморщенный в складки лоб, нос, который, наверное, тянул лицо вниз, закатившиеся в глубокие впадины глаза… В них, как это ни странно, отражалось понимание. Мерзкое понимание.
Он ступал медленно и тяжело, непомерная тяжесть собственного веса тянула вниз, заставляя его горбиться и все вокруг вздрагивать, и от этого становилось как-то зябко, сердце замирало, представляя себе лед ненависти, заполняющий всю эту невероятную махину убийства… И свою безнадежность. Так, возможно, чувствует себя муравей в руках энтомолога.
Земля снова дрогнула. С громким треском разлетелась кованая решетка ворот вместе с поперечными брусами зашиты – исполин неторопливо ступил на дымящийся, заваленный телами двор крепости. Черные ряды моргов отодвинулись к ступеням пещер, освобождая пространство…
Вот тебе и отсутствие разума. Сергей вышел из ступора, пальцы сжали рукоять бесполезного теперь меча. Козырь в рукаве. Значит, пока морги осаждали стены изнутри, этот монстр перешел ущелье – с его размерами это возможно – и подошел к крепости снаружи. И первым делом уничтожил пушку. Единственное, что представляло для него опасность. Дела…
Великан сделал два шага и остановился, медленно обводя нависшим взглядом стены изнутри. Теперь он был виден полностью – во весь свой невероятный объем тяжелой, уродливой массы. Огромная голова, огромные руки, огромный живот и огромные ступни ног – это сразу выделялось и бросалось в глаза, непропорциональное по отношению ко всему остальному. Часть головы, плечи, сгибы ног и локтей прикрывали хитиновые пластины, видимо, защищающие от надоедливых арбалетных стрел.
Сергей бессознательно, совершенно автоматически сделал шаг назад. Этого движения хватило – исполин повернулся и надвинул косматые складки бровей. Его глубокие глаза сузились, выхватив на стене одинокую фигуру человека. Открылась и захлопнулась, как кузов автомобиля, невероятная пасть – на шее валуном поднялся и опустился кадык…
Их глаза встретились. Серые – маленького букашки-человечка. И непонятные, глубоко задвинутые и сощуренные – гиганта, горы костей, жира и уродства.
Время опять замерло. Ненависть впервые встретилась с чем-то иным, непохожим и непонятным. И впервые почти не ощутила страха – того повального ужаса, который она привыкла видеть у всех, с кем встречалась. И еще ненависть ощутила совсем непривычное и незнакомое – вызов. Вызов самой ненависти, даже не существу, а чувству. Не высказанный, еще неопределенный самим человеком, но уже чувствуемый ненавистью. И что-то еще. И это озадачило ненависть…
Два существа замерли, глядя в глаза друг другу. Столь непохожие внешне и внутренне – как два разных мира, из которых остаться мог только один. Опять дернулся невероятный кадык – гиперсущество сглотнуло и медленно выпрямилось.
Сергей сделал шаг вперед – рвануло с места и опять стремительно побежало время, опять ветер разносил дымную гарь и пыль, и смрадную вонь чадящих трупов, и молчание замерших в ожидании моргов. И осмысленный взгляд глухой нечеловеческой ненависти – из темных провалов неведомых глазниц.
«Будь ты проклят. Будь проклято все, что заставляет погибать на этой земле. Все, что пришло сюда с ненавистью. Ты думаешь, я боюсь тебя? Или своей смерти? Я не хочу больше ничьих смертей. Я не хочу, чтобы люди гибли просто так, неизвестно во имя каких идей. Неизвестно для чего и кому что-то доказывая. Хорошие люди, много хороших людей…»
Сергей сделал еще один шаг – гигант нахмурился, еще ниже опустив толстые надбровные складки. И тогда Сергей понял: в его распоряжении – секунды. Секунды, чтобы выбрать себе смерть, секунды, чтобы закончить жизнь, секунды на выбор – как. Или в бою, или испугавшимся – в лапах. Оказывается, есть разница…
И тогда он бросился по стене вперед. Быстро набрав разбег, оттолкнулся от стены и взвился в воздух – туда, прямо к уродливой морде и надвинутым глазам. Это был полет не отчаяния и безысходности, а вызов погибели. Его провожало много глаз – людских, которые остались живы, сверху. И нелюдских, которые тоже остались живы, – снизу. Полет к смерти, но во имя жизни…
Он успел развернуться в воздухе вокруг своей оси для размаха – но совершенно неожиданно, запрокинув голову, чудовище отпрянуло… И в конечной точке несколько удлинившейся траектории обернувшийся Сергей увидел не бугристое уродливое лицо, а вздувшийся яблоком кадык шеи.
Он ничего не успел понять или о чем-то подумать, просто, завершая разворот, рубанул по тому, что выхватили его глаза. По адамову яблоку, напоминающему выпуклый бочонок… И, окончив верхнюю траекторию ударом о хитиновый наплечник, сорвался вниз, где грубо напоролся на колено выставленной вперед ноги и отлетел к стене.
