Победитель будет только один - Игорь Витальевич Шелег
– Если бы были рации, то наверняка подъехали бы, – сказал боец. – У Дорониных проводная связь, а нас они сами решили заглушить, поэтому никто никого не вызывал. Хотя по времени скоро должен подойти второй эшелон.
– Ладно, отдыхай, – сказал я парню, а сам пошел вместе с Димой из нашего полевого госпиталя.
– Дерьмо, – сказал Дима, когда нас никто уже не слышал. – Я же этот госпиталь не рассматривал как нечто заслуживающее доверия. Думал, нашим по щам сейчас дадут, и они откатятся. После чего перестанем эту комедию ломать.
– Внимание! – громко прозвучал голос Павла в эфире. – Меня кто-нибудь слышит?
– Да, – мгновенно ответил отец. – Как обстановка?
– Моя группа вышла к дотам! Разбили постановщик помех, – уверенно сказал брат. – Прикрываем вторую группу, по ней ведут огонь со всех сторон. Они срочно нуждаются в огневом прикрытии. Прошу поторопить группу прикрытия.
– Минута, и мы на месте! – громко сказал один из лидеров групп прикрытия. – Все три направления готовы к поддержке.
– Группа три! Много раненых! Нужна эвакуация! Срочно! – сказал командир неудачливого третьего отряда. – С нашей стороны несколько мощных Витязей. Совместными ударами пробивают почти все защиты, подставляя под выстрелы пулеметов! Необходима срочная защита от огневых средств противника…
Командир говорил, а я явно представлял, как это происходит. Кажется, ему в этой операции не повезло больше всех. Сначала на него обратила внимание разведка Дорониных, и, судя по всему, именно на это направление покатилось наибольшее количество сильных бойцов.
– О, а вот и поддержка! – указал пальцем на приближающиеся машины Дима.
Это было несколько грузовиков, до отказа заполненных эритроцитной массой, плазмой и кровью. С ними примерно двадцать девушек-воинов. Это были медицинские специалисты, которые знали, как правильно накладывать повязки, как колоть обезболивающее и кому какую кровь вливать.
Натрия хлорид, который я вколол бойцу, должен был просто поддержать его организм до подъезда этих сил. В современных боевых действиях повышенная смертность как раз таки связана с потерей крови. Боец, получая рану, пока хватает сил, накладывает на себя «доспех духа» и идет вперед, а в связи тем, что организм становится более мощным, начинает чувствовать слабость в последний момент.
Две девушки пробежали мимо меня к лежащим бойцам. Что-то спросили, провели над лицами планшетами и, в чем-то убедившись, побежали обратно.
– Чего это они? – спросил я у Димы.
– Спросили имя и сличили лицо с базой данных на бойца. Там высветилась группа крови и особенности организма. Сам же знаешь: не та группа крови – и все, кирдык, – сказал Дима.
– Да, – кивнул я ему на квадроциклы, которые ехали к нам с двух сторон, поднимая клубы пыли, – а вот и первые раненые.
Раненых было много. Даже не так – очень много. Я не додумался до того, что нам нужны будут санитары, которые будут перекладывать пациентов на стол, потому что раненых ну очень много. Пришлось поставить на ноги тех пациентов, которые были относительно легко ранены, и приказать им носить лежачих. Плюс команда девушек-воинов не стояла в стороне, а помогала.
Дима с еще одним молодым целителем, который как-то очень быстро потратил свою энергию на лечение, диагностировали раненых, кому-то Дима просто рану затворял, кого-то отправлял ко мне. Энергии и у него, и у меня было достаточно, как и опыта работы с ранениями. И все равно приходилось экономить.
Некоторым ни осколки достать, ни пули я не успевал, просто закрывал раны и писал, где проблема. Разрезать я бойца мог, как и достать постороннее из его тела, а вот заштопать, чтобы он не умер от потери крови, не мог. У меня буквально не было времени, чтобы что-то сделать более прилично.
Для меня не это было страшно. Страшное было в том, что многие из бойцов, помимо крови, часто не справлялись с собой, и кто-то справлял малую нужду, кто-то большую. Раненных в живот было около десяти человек. Вот только помочь я им ничем не мог. Их отложили в сторону, и ими занимался целитель Кирюты, только у него более или менее были навыки в этом направлении. Я бы их точно не вытянул.
Подача больных закончилась так же неожиданно, как и началась; приготовившись принимать очередного раненого, я осмотрелся и понял, что больше никого и нет.
Энергии, как бы я ни старался экономить, оказалось едва на донышке.
– Давай на руки полью! – сказал появившийся рядом со мной Дима с пятилитровой канистрой. Глаза у него были запавшие, форма вся в крови, как и руки, и лицо. У меня явно все точно так же, не раз ко мне на лицо что-то пырскало. Умывшись, я полил на руки и лицо ему.
– Что произошло? – спросил я его. – Остановили наступление? Мне кажется, я не слышу стрельбы!
– Конечно же, не слышишь, – сказал он, – потому что ее нет. Закончилась войнушка, не успели шапками закидать.
– Так, сука, и знал! Спасибо… – высказался я, принимая из рук одной из подошедших девушек горячий бутерброд и термос с чаем. Она поднесла нам их на вытянутых руках, а потом еще и поклонилась, прежде чем убежать. Это было странно, поэтому спросил у Димы: – Чего это она?
– А-а-а! – отмахнулся он. – Ты ее брату три железки достал и перебитую артерию залатал. Помнишь того, что клиническую смерть успел узнать на своей шкуре?
– А! – протянул я и вгрызся в принесенное угощение. Во рту стоял вкус металла и испражнений, несмотря на то, что я хорошенько прополоскал рот. Да и аппетита тоже не было, но я точно знал, что мне еще понадобится энергия, чтобы помогать тем раненым, которых мы отложили в сторонку. С оставшимися посторонними предметами в теле.
Раненого, про которого мне напомнил Дима, я тоже помнил. На стол ко мне его положили уже мертвого. И хотя капельницу ему уже поставили, это его не спасло. Приняв решение, я извлек из мертвого тела все осколки и заштопал, насколько мог, бедренную артерию, а потом с помощью своих навыков запустил сердце ударом по груди.
Парень тут же попытался встать, но я его уложил и отправил в сон, как и всех остальных раненых. Двигаясь, они могли нанести себе ущерб, а так хоть не мешали своими стонами. На анестезию для каждого ушло бы гораздо больше энергии.
– Что еще интересного? – спросил я у Димы.
– Ничего такого, – ответил он. – Я тут с парнями пообщался, кто поцелее… Там нас наголову разбили. Вроде как окопы смогли очистить от сопротивления, но это не точно… А дальше все… Пройти не смогли. У них там ракетные комплексы «земля—земля». Ракетки небольшие, но их много, чуть ли не по двадцать штук… Типа минометов, но управляемые и наводящиеся на цель. Трех Витязей в безвозвратные потери, остальные раненые, но вроде все легкие.
– Арсений Викторович… вас… – протянул мне рацию один из водителей. Это была моя рация, с которой я приехал, но как только повезли раненых, мне было не до нее, пришлось отложить ее, чтобы не отвлекала.
– Слушаю! – ответил я.
– Это Хлыст! – сказал в рацию Корнев свой позывной. – У нас тут совещание намечается… Первый сказал всех собрать.
– Проводите без меня, – немного подумав, ответил я. – Я там совсем ничего не решаю, у меня тут «трехсотые» и «двухсотые», необходимо мое присутствие.
– К вам уже направили транспорт на эвакуацию… – недовольно сказал Корнев. – Там есть еще люди.
– У меня тут примерно двести человек, – сказал я недовольно.
– Двести тридцать один, – подсказал Дима.
– О-о-о! Моя секретарша подсказывает: двести тридцать один! – ответил я, подкалывая Диму. – Если бы не наша инициатива, я вообще не знаю, что бы тут было! Поэтому останусь и подстрахую.
– Без тебя разберутся! – скомандовал отец, влезая в общий разговор.
– Пока последнего не сдам, никуда не уеду! – недовольно ответил я.
Ответом мне было молчание.
Через пять минут начали прибывать автобусы для раненых. Из центральной больницы за большие деньги к нам наконец-то приехала машина с целителями.
Пока наиболее тяжелых грузили,
