Дмитрий Лекух - Черные крылья Бога
В наушниках безжалостно запищало, и отряд, побросав законный ужин, успел рассосаться по норам до того момента, как гости молча, без всяких тебе «ура» и «твою мать» кинулись в сторону лагеря.
Первую волну мы отбили сравнительно легко: жертва превратилась в охотника, они этого не ожидали.
А вот потом выяснилось, что ребята умеют драться с несвойственной диковатым и, чего уж там, очень редко нормально обученным аборигенам сноровкой.
Коренное население, оно ведь как: навалились, сломали – хорошо, получили по зубам – надо драпать.
Эти же, получив по зубам, мигом рассредоточились и открыли такой плотный огонь, что ни головы, ни жопы из-под камешка не оторвешь.
И, как и чуяло мое сердце, начали фланговый охват.
Я бы, по крайней мере, именно так сейчас делал, а школа у нас с этими ребятами, похоже, одна…
…Ну, нас тоже не в капусте нашли.
Я поискал глазами Гурама, не нашел и, воспользовавшись минутной передышкой, тихо матюкнулся в дужку переговорника:
– Абхаз, твою мать, ты что там, дрочишь, что ли?
В наушнике хмыкнули, потом раздался голос Гурама:
– Драчу, камандыр.
Вот ведь зараза, когда хочет, говорит абсолютно без акцента.
Университетское образование, как никак.
– Сэйчас кончат буду…
Хмыкаю.
Потом морщусь.
Щеку обдирает отбитой пулями каменной крошкой, это неприятно.
– Потом кончишь. Слева – твои.
– Во «встречку»?! – Гурам подобрался, акцент моментально пропал.
– Угу…
«Встречка», короткий и яростный встречный бой – верная смерть для того, кого заметят первым.
Иногда он даже не успевает открыть ответный огонь.
А что делать?
Через некоторое время слева ударили автоматы.
Первыми – наши «Узи».
Я только тут заметил, что до крови прокусил губу.
Черт, никак не могу привыкнуть…
Лучше бы сам там сейчас ползал…
В наушнике раздался неестественно спокойный голос Гурама:
– Капитан, «встречку» прошли. У них – все. У нас двое «двухсотых», один «трехсотый». Повторяю…
– Понял, понял. Закрепляйся!
Вот черт! Двое покойников плюс один раненый, наверняка тяжелый!
Гурамовы силовики, как и Веточкины разведчики, – элита даже для отряда.
– Закрепиться не могу. «Трехсотый» – я, командир…
Вот бля!
– Куда?
– Бедро. Артерия перебита. И кажется, плечо по касательной. Но это уже по хуй…
Бля!
Бля!!
– Слышь, Абхаз?! Сдохнешь – на том свете найду!!! – И, переключая канал: – Веточка! К Гураму! Он тяжелый.
– Понял…
– Капитан, не гоняй Иветту. Я уже жгут на бедро наложил, могу закрепляться.
– Пшел на… Веточка, пошел! Чарли, двоих за Абхазом! Быстро!
– Понял, Гор. Уже ушли…
– Черножопый, как там у тебя?
– Сука ты, Гор. Хреново у меня. Кровь не останавливается. Как будто анаши обкурился…
– Держись, Абхаз! Держись!
– Да держусь, держусь. Чарлины гаврики приползли…
Быстро.
Молодец Чарли…
– Капитан. Я прибыл, – вот и Веточка прорезался.
– Как там?
– Тихо. Оставляю гнездо с РПГ и два дозора. Остальных – в центр.
– Толково. Мин пусть набросают.
– Понял…
– Абхаз там как?
– Мудак наш Абхаз. Жгут толком наложить не может. Я ему морфин вколол, ребята кровь остановили.
– Ну и?
– Жить будет. Если не помрет по дороге.
Бля!
– Я тебя, гондон, серьезно спрашиваю!
– А я серьезно отвечаю. В госпиталь ему надо. На переливание. Бледный весь.
Н-да-а…
Какой уж тут, на хрен, госпиталь…
Стрельба постепенно затихала.
Разошлись…
Мы – при своих, они – при своих.
Своих – покойничков, я имею в виду, – у них, правда, было поболе нашего.
Только вот, надо сказать, и самих их было немного поболее нашего.
И судя по всему, к ним подходили подкрепления.
Ах, где вы, где вы, хищные «вертушки» Крыльев…
…Не долетите, видать.
Придется просто тупо окапываться.
Как всегда на войне.
Лучший солдат не тот, что лучше стреляет, а тот, что лучше роет землю, это я вам точно говорю.
Командовать тут не надо.
Отряд сам знает, что и как.
Только бы тяжелого чего не притащили.
Вооружения, в смысле.
Джипаки накроют – нам кранты.
Пехом мы отсюда не выберемся…
…Ага, кажется, ухнуло.
Пристрелочный, судя по всему.
Ну, ладно, капитан.
К смерти, как говаривал один знакомый десантник, надо готовиться всю жизнь.
Только тогда к ней будешь готовый.
Лично я – не готов.
Поэтому постараюсь продаться подороже.
А там – как выйдет, извините.
Не я первый человек, устроивший на этом шарике небольшую ядерную войну.
Не я.
И уж совершенно точно – последним тоже не буду.
Дурное дело, извините, не хитрое…
– Чарли, готовь фугас.
Есть у меня тут один такой маленький секретик.
Для большой компании, ага.
НЗ.
Как раз для такой ситуации.
– Все так серьезно, командир? – сомневаются в наушнике коммуникатора.
– А сам что, не слышишь?! – хмыкаю в ответ.
Ухнуло еще пару раз.
В вилку берут, суки.
Явно ветераны.
Братья, фактически.
Это вам не дикие казачки с их дешевыми понтами и древними, как говно ископаемого зверя мамонта, автоматами системы Калашникова.
Люди на работе, чего уж тут говорить.
Ага.
Прорываться, судя по всему, бесполезно.
У меня засосало под ложечкой.
Что, Гор, страшно умирать-то?!
Страшно.
Но ничего не поделаешь…
– Командир, в последний момент? – Чарли тоже беспокоится.
Ему тоже страшно.
А кому не страшно?!
Ежели Бог есть, и Он нас на том свете встретит – то на нас столько всего, принципиально неподъемного…
А ежели нет – так ведь и еще хуже…
– Нет, Чарли. Последний – не угадаешь. Как долбить начнут – так и шуруй.
– Понял…
Ничего ты не понял…
Что-то стрельба прекратилась.
Странно.
…А-а-а, вот оно в чем дело…
Ну, тогда, может, и поживем.
Железный, безликий мегафонный голос:
– Внимание! Вы окружены. Сопротивление бесполезно. Выходить с поднятыми руками и без оружия. На размышление – десять минут. Время пошло.
Ритуал, говоришь?
Выходить, говоришь?
Может, тогда и не убьешь, говоришь?
А вот те хрен!
И откуда ты такой взялся…
Правильный, что ли…
…Не, мне десяти минут не надо.
Я уже и так все решил.
Сложил руки лодочкой:
– Эй, там, але!!! Шли б вы своей дорогой, ребята. У нас все хорошо, гостей не ждем.
– Еще раз повторяю…
– Не повторяй, надоел! – что-что, а орать я умею.
Командный голос выработан железно.
На пять баллов.
Сержант из учебки мной бы гордился.
– Сам все вижу! Только как тебе, дружок, понравится небольшой такой грибок, а?!! Высотой эдак километров пять?! На всех хватит. А всего-то – десяток кило! Килотонн, в смысле. Как, выдержишь?!
Внизу смешались.
Потом тот же голос, но даже через мегафон – растерянность:
– Блефуешь…
Та-а-ак…
Наполовину дело сделано.
Он уже задумался.
Теперь – огоньку…
– Я капитан спецназа Русского экспедиционного корпуса Егор Князев. У фугаса – старший сержант Воронов. Если ты воевал, сука, тебе эти имена должны быть известны.
И слева:
– Я полковник спецназа РЭК Андрей Корн! Слова капитана подтверждаю!
Спасибочки тебе, думаю, Андрей Ильич.
Хоть ты и сволочь, но тут – вовремя, пожалуй.
Ежели про меня еще могли и не слышать, то уж про «Железного Полкана» – вряд ли.
Хорошо быть легендой.
Даже и скурвившейся.
Может, еще поживем…
Мегафон хрюкнул.
И – другой голос, взволнованный:
– Гор, ты-ы-ы?! – аж с подвыванием.
Ты кто, знакомец?
Представляться надо.
Ладно, продолжим:
– Это я. А вот ты-то кто?
– Да я это, я! Матвей!
Вот мать…
Не помню.
– Какой-такой Матвей?
– Из Сто шестой. Из разведки. Вы нас тогда из-под Назрани вытаскивали.
А-а.
Теперь вспомнил.
Был там у них такой.
Высокий.
Майор, по-моему.
Все за орлами своими в город рвался.
Чуть не силком в вертушку сажали.
Я только теперь понял, что меня все время трясло.
Стареешь, капитан.
Снова голос Матвея из диктофона.
Жесткий.
Пришел в себя, сволочь.
– Гор, ты на нашей земле. Драться мы с тобой не хотим. Спускайся. Один. Можешь – с оружием, можешь – без. Поговорить надо.
– Идет.
– И передай своим – пусть пока не шевелятся. У меня ребята нервные.
– У меня тоже. Особенно Чарли. Это тот, который у фугаса.
– Понял. Когда тебя ждать?
– Иду. Освещай дорогу.
Внизу вспыхнул фонарик.
Сначала в зарослях, потом на открытом месте.
Честно играют…
Я поднялся во весь рост и пошел вниз.
Лишь бы не шмальнул какой… нервный.
Матвея я бы ни за что сразу не признал.
Здоровенный, высоченного роста сутулый мужик с квадратной бородищей аж до самого пояса.
И остальные трое, что подошли вместе с ним, такие же бородатые. Да еще и в темных очках-консервах.
– Ребята, вы что, староверы? Или кубинские партизаны?
– Все тебе шутки шутить. Не. Мы – шахтеры. Привет, Гор.
