Алексей Евтушенко - Танкист
Лукас смешно задрал брови и улыбнулся.
– Лер, двадцать пять лет прошло, – сказал он. – Я не помню. Помню только, что обошлось без драки. Но что я им обоим наплел… Уволь.
– Сымпровизировал что-то, как всегда, – сказал Феликс, который, по своему обыкновению, делал вид, что разговор его не касается, но слышал все. – Если импровизации запоминать и повторять, они перестают быть импровизациями и быстро превращаются в штампы. С совсем уже иным эффектом. Но я действительно не знаю этой истории. Рассказали бы, что ли.
– С чего бы? – ворчливо осведомилась Валерия. К начальнику отдела безопасности у нее было двойственное отношение. С одной стороны, она ему доверяла – Феликс и его сотрудники не раз выручали ее в трудных ситуациях, а с другой – она хорошо помнила, что однажды он пытался подбить к ней клинья, да ничего у него не вышло. Не ее тип мужчины, хоть режь.
– Это уж как карта ляжет, – сказал Лукас. – Начальник отдела безопасности, понятно, должен знать как можно больше о своем патроне и сотрудниках. Но не все.
– А мне все и не надо. Но если мы собрались праздновать четвертьвековой юбилей вашего знакомства, то неплохо бы знать, как это произошло.
– Упрямый ты все-таки иногда бываешь, как танк «Мамонт» на крутом подъеме, – сказал Лукас. – К слову о подъеме. Поднялись и пошли. Не здесь же нам гулять, в самом деле. Здесь скучно.
Чемпион мира в боях ВТО, генерал-лейтенант Богдан Эженович Антонюк (игровой никнейм Дан-Бог), не открывая глаз, нащупывает сенсорную панель «колыбели» и открывает ее. Затем переворачивается на левый бок, приподнимается на локте и протягивает руку, в которой тут же оказывается чашка. Подносит чашку ко рту и делает первый – самый восхитительный и живительный – глоток черного, как ночь на обратной стороне Луны, горячего сладкого кофе. Несколько раз он пробовал после возвращения в собственное тело сначала открывать глаза, вылезать из «колыбели», а уж затем пить кофе, но неизменно приходил к выводу, что принцип «глоток кофе – открываем глаза» самый лучший. Большинство танкистов, как он знает, и вовсе обходятся после обратного перехода сознания из тела аватара в человеческое без всяких стимуляторов, но он без кофе не может. Точнее, может, но не хочет. Какой смысл отказывать себе в невинной привычке, если она помогает адаптироваться к реальности?
Богдан открывает глаза, делает второй глоток, затем третий и четвертый, опустошает чашку, отдает ее, стаскивает с головы «шлемофон» и выбирается из «колыбели», в которой лежало его родное тело, пока сознание в теле аватара сражалось за пультом «Викинга» в очередной схватке «ВТО». Сражалось и победило.
– Все нормально? – заученно спрашивает секундант и протягивает горячее влажное полотенце. Она давно приучена вовремя подавать кофе и полотенце. И делать все остальное тоже, за это и деньги получает. Она, потому что секундант Антонюка девушка. Зовут ее Оксана, но фамилию Богдан запомнить не может. Незачем. Он прижимает полотенце к лицу. Горячая, влажная, приятного темно-бордового цвета махровая ткань, кажется, оживляет каждую клеточку кожи, возвращает мышцам эластичность, а глазам ясность. Он откладывает полотенце. Оксана медленно расстегивает блузку, но Богдан ее останавливает:
– Не надо.
– Что-то не так? – В карих глазах Оксаны Богдан читает непонимание и даже страх. Ясно. Девушка боится, что в чем-то крупно напортачила и теперь чемпион мира задумается, не пора ли ему поменять секунданта. На более молодого, расторопного, веселого и сексуального.
– Все хорошо, Оксана, – говорит он успокаивающе. – Просто… неважно. – И добавляет, чтобы окончательно ее успокоить: – Извини, ладно? Ты лучший секундант в мире. Во всех смыслах.
Оксана облегченно улыбается и застегивает блузку.
– Может быть, позже? – спрашивает она деловито. – Я всегда на связи, вы знаете.
– Может быть, – говорит он. – Я позвоню. Иди, на сегодня ты свободна. Дальше я сам.
Оксана выходит. Походка у нее не особо соблазнительная, хотя ножки и линия бедра хороши.
Одевшись, Богдан покидает «лежбище» – так на профессиональном жаргоне называют место, где, каждый в своей «колыбели», лежат тела танкистов в ожидании «воскрешения».
«Все-таки есть в этом что-то от смерти, – думает в тысячный раз Антонюк. – В тот момент, когда сознание, личность перемещается в тело аватара, куда девается душа? Разумеется, при условии, что таковая существует. Я склонен верить, что существует». Попы, к примеру, утверждают, что она остается в настоящем теле, и вообще считают практику перемещения сознания богопротивным делом. Смех смехом, но, возможно, они правы. Иначе как объяснить, что находиться долго в теле аватара нельзя? Трое суток максимум. Потом быстрое угасание сознания и смерть. При этом умирает не только сознание, но и тело аватара, которое в обычном «бессознательном» состоянии может храниться годами. При должном уходе, конечно. Всем известны крайне редкие, но от этого кажущиеся еще более жуткими случаи, когда танкисты «ВТО» уходили на игру, а тем временем их человеческие тела умирали или погибали по разным причинам. И сознанию, личности некуда было вернуться после боя. Самое поганое заключается в том, что переход «аватар-аватар» невозможен. Только «человек-аватар» и обратно. И после этого «мазута» называет нас «салом» и трусливыми бабами! Смешно. Хотя, правду сказать, статистика гибели личности в теле аватара и впрямь стремится к нулю. За всю историю боев «ВТО» два случая. Говорят, было еще два или три, но официально они не подтверждены, так что остаются на уровне слухов. А объяснить, почему тело и мозг аватара не способны удержать человеческое сознание в нормальном работоспособном состоянии больше семидесяти двух часов, ученые головы не в силах. Он, как и многие другие танкисты «ВТО», постоянно следит за исследованиями в данной области. По нулям. Все на тех же позициях, что и двадцать лет назад. Как утверждают некоторые из наиболее дерзких и независимых умов, «такое впечатление, что Бог и впрямь есть. И он не допускает, чтобы мы в него заигрывались».
М-мда.
Тем не менее он снова в своем теле, и это тело на пару с сознанием, как всегда после трудной игры (а когда игра была легкой?), требуют своего. А именно – женщину. Постигровой синдром, мать его. Он всегда возникает, и у всех танкистов «ВТО», мужчин и женщин, он разный. Кто-то идет в бар и льет в себя спиртное. Но таких немного, поскольку, если пить после каждой игры, быстро станешь алкоголиком. Кто-то отправляется в спортзал, на стадион, в бассейн и до седьмого пота изнуряет себя на тренажерах, гоняет в футбол или плавает. Третьи тупо сидят дома, жрут жареное-печеное-сладкое и не вылазят из вирта. Таковых, к слову, большинство. Именно из-за них среднестатистический образ танкиста «ВТО» не блещет обаянием, поскольку все знают, что лишь в теле любимого аватара танкист выглядит полубогом. А в жизни он чаще всего напоминает жирную малоподвижную и самодовольную свинью. Но есть и четвертые, такие как он. Этим после игры требуется секс. Не так чтобы немедленно, но желательно в ближайшие два-три часа. Иначе очень трудно будет жить дальше.
Собственно, в обязанности секунданта Оксаны в первую очередь и входит снять постигровой синдром танкиста Богдана Антонюка. А уж все остальное, чем она занимается, стоит под вторым номером. Насколько известно Богдану, почти у всех танкистов, жаждущих секса после игры, обязанности секундантов одинаковые. Включая тех, кто состоит в законном браке (количество разводов и скандалов на данной почве, которые он наблюдал за свою карьеру, трудно сосчитать). Правда, некоторые танкисты предпочитают услуги чистых профессионалок и профессионалов. Но Богдану такое решение проблемы не по душе. Несколько раз пробовал – не то. Чего-то не хватает, а чего именно, сразу и не скажешь. Может быть, иллюзии настоящего чувства? Пусть не любви, но хотя бы симпатии. Такой, например, какую он испытывает к Оксане. Но с тех пор как Богдан провел всего одну ночь с Валерией Стинг, известной всему танковому и околотанковому миру как Валерия Великолепная, Оксана в качестве постигровой сексуальной партнерши перестала его удовлетворять в необходимой мере. Для этого ему теперь нужна была только Валерия, Лера, Лерочка.
Богдан Антонюк идет по каштановой аллее, видит скамейку, присаживается и достает комм. Ждать больше нет никакой возможности. Вызов проходит, и на дисплее возникает лицо Валерии.
– А, это ты, привет.
– Привет, Лер. Как тебе сегодняшняя игра?
– Норм. Поздравляю с победой.
– Спасибо.
Богдану хочется спросить, как ей показался танкист Дан-Бог, доставивший на базу четыре флага из десяти, но он сдерживается.
– Ты хорошо сыграл, – милостиво усмехается Великолепная. – Даже классно. Это хотел услышать?
– Не только, – признается Богдан, чувствуя, как колотится и сладко замирает сердце.
