Алексей Евтушенко - Танкист
Лукас принял из манипулятора Стаффа запотевший бокал, сделал глоток. Вкусно, как и всегда. Все-таки умеет Стафф коктейли смешивать, этого у него не отнять. И не только это. Ох не только! Но об этом известно лишь ему, Лукасу Левицкому, и, дай бог, таковым положение дел останется навсегда.
«Не останется, – сказал он себе. – Не тешься иллюзиями. Положение в мире уже изменилось, и, судя по всему, точка равновесия пройдена. Обыватель, особенно более менее обеспеченный и сытый обыватель, как всегда, не хочет ничего замечать, но ты же не обыватель, Дабл. Ты видишь. Транснациональные энергокорпорации начали тихую войну не только против тебя – все относительно свободные и богатые предприниматели этого мира с возрастающим недоумением замечают, как уменьшаются их доходы, как постепенно, шаг за шагом сокращается бизнес, теснимый со всех сторон новыми правилами игры, которые вырабатывают и контролируют все те же ТНЭК и Совет Директоров. Пока еще дышать можно, и многие утешают себя тем, что все это временные явления, вызванные очередной нестабильностью рынка. Что ж, пусть утешают. Тем хуже для них. Я утешать себя не стану». И если власть имущие господа из Совета Директоров ТНЭК хотят войны с его компанией, они ее получат. Вероятно, они просто забыли, с кем имеют дело. Бывший командир отдельной усиленной танковой роты бывшей Армии обороны Израиля Лукас Левицкий еще не забыл, с какой стороны заряжается танковое орудие, и хорошо знает, какую цену он готов заплатить за победу. Ту самую, которой его лишили двадцать три года назад.
«Но для начала попробуем обойтись войной без крови или, другими словами, игрой. Пусть и жестокой. Интриговать я тоже умею и люблю, иначе никогда бы не сумел создать «Левицкий. «ВТО». Так что поиграем, господа, поиграем. Ну а последний аргумент, он же козырь, прибережем на крайний случай. Как и положено в любой крупной игре, когда ставки поднимаются до самых небес».
– Выпьем. – Лукас улыбнулся и протянул руку с бокалом к Валерии. – Извини, если я что не так сказал. Я правда очень тебе благодарен и ценю то, что ты сделала.
– Умница, – улыбнулась она. – Быстро соображаешь. За это и люблю.
Они чокнулись, выпили.
– Все ясно, – сказал Феликс, поднимая глаза от комма. – Дан-Бог продался энергетикам с потрохами. Восемь значимых боев слил, и это только за последние полгода. Неудивительно, что популярность «ВТО» начала падать. Люди всегда интуитивно чуют, когда им начинают впаривать туфту.
– Ибо народ сер, но мудр, – высказала древнюю сентенцию Валерия.
– Аминь, – сказал Лукас. – Ошибки быть не может?
– Нет, – покачал головой Феликс. – Увы. Что будем делать, патрон?
– Наливать и пить, – ответил Дабл. – Для начала. Есть у меня мыслишка, но нужно дать ей как следует созреть. И лучшее условие для этого – хороший загул. К тому же сегодня в некотором роде праздник.
– Какой? – удивился Феликс.
– Ты не знаешь, – сказал Лукас. – А вот почему наша Лера не помнит… С другой стороны, достаточно того, что помню я.
– Да чего помнить-то? – Лучшая ведущая «ВТО» была явно задета за живое. – Вот за что я тебя ненавижу, Дабл, так это за то, что вечно ты кота за яйца тянешь.
– Предпочитаю за хвост, – сказал Лукас.
– Это тебе только кажется. А на самом деле тянешь за яйца. Бедный котик!
– Ладно, так и быть. Какое сегодня число?
– С утра было пятое июня.
– И ты не помнишь, что случилось пятого июня две тысячи девяностого года? Ровно двадцать пять лет назад?
Валерия ошарашенно посмотрела на Лукаса, мысленно отсчитывая четверть века назад. «Что он имеет в виду? Погоди, погоди… Начало лета две тысячи девяностого. Мне тогда не было еще и восемнадцати, и я только-только выиграла свой первый бой на трофейном «Васпе», заработала первые нормальные деньги и по традиции отправилась их пропивать в «Заднюю передачу». Был такой знаменитый танкобар на Подоле, где собирались все они, отщепенцы, участники самых первых нелегальных танковых боев, из которых потом выросла игра «Красные Танки Онлайн».
Она машинально вытащила сигарету и даже не заметила, как услужливый Стафф преподнес ей огня. Закурила, прикрыла глаза, вспоминая.
Да, это было самое начало лета две тысячи девяностого. Но вот какое число… Вполне может быть, что и пятое. Шумный и пьяный танкобар «Задняя передача». Табачный дым пластами. Деревянные столики, залитые пивом, виски, водкой, пьяными слезами и бог знает чем еще. Она, Лера Стинг, юная и независимая, как сто тысяч звезд на небе, сидела в окружении товарищей-танкистов – равная с равными. Курила свою первую сигарету, пила свою первую кружку горького пива, купленную на свои деньги, и угощала этим пивом и тем, что покрепче, сильных, взрослых, опытных, прошедших огонь и смерть мужчин. Каждый из которых вполне годился ей в отцы или, на худой конец, в старшие братья. В какой-то момент случилось то, что должно было случиться. Не слишком твердо держащаяся на ногах парочка танкистов-ветеранов, зашедшая в бар добавить, приняла ее за обычную фанатку, готовую переспать со всеми, кто приводит ее, фанатку, в восторг. Такие женщины-прилипалы появляются в любой тусовке, связанной с каким-либо приносящим деньги зрелищем, стараются пробиться как можно ближе к тем, кто непосредственно в зрелище участвует, и готовы терпеть ради этой близости любые унижения.
Лера как раз вернулась к своему столику после посещения дамской комнаты, когда эти двое преградили ей путь и в самых недвусмысленных выражениях предложили отправиться с ними в другое место, дабы познакомиться поближе.
«Ты же этого хочешь, киска, верно?» – последовало хватание за разные места и поощрительный гогот. Ну а затем все пошло по накатанному, тысячи раз воплощенному в жизнь сценарию: Лера бьет по морде того, кто ближе, обладателя самых шустрых и наглых лап, и тут же получает в ответ. Ответный удар для нее – неожиданность, ей больно и обидно. Левый глаз «уходит в заплыв». Из правого выкатывается непрошеная слеза. Самое главное – непонятно, как быть дальше. За ее столиком пятеро мужчин. При этом трое уже совсем не вяжут лыка, а двое заняты горячим спором. То ли выясняют, какая боевая машина лучше, то ли какая женщина и в какой конкретной ситуации. Получается, ее потенциальные защитники не замечают происходящего, а остальным и дела до нее нет. В «Задней передаче» нередко распутных фанаток по лицу хлещут! За каждую вступаться – никаких нервов и репутации не хватит. Не говоря уже о здоровье. Что делать, танкисты мужчины грубые, многолетней войной и Серыми Десятилетиями вскормленные, и женщин детородного возраста четко делят на жен и потаскух.
Чудо, однако, произошло.
От барной стойки отделилась ловкая мужская фигура чуть выше среднего роста. Приблизилась, почти нежно перехватила чужую руку, отведенную для второго удара, что-то шепнула владельцу, после чего тот замер, обалдело хлопая глазами. Затем, когда второй обидчик сделал шаг вперед, явно намереваясь изменить ситуацию на более привычную, он был взят незнакомцем за ухо, и Лера услышала вопрос, заданный голосом, в котором звучали очень и очень озабоченные нотки:
– А что это у тебя за ухом, приятель? Что за уплотнение?
– Какое еще, на хрен, уплотнение? – переспросил незадачливый танкист, хватаясь за свой орган слуха.
– Не знаю какое. Ты уж извини, но как бы не онкология. Я бы на твоем месте не по барам шлялся, а отправился к врачу. Чем быстрее, тем лучше. Могу дать адрес.
И пока два танкиста, два веселых друга соображали, что произошло, ловкий незнакомец подхватил Леру под руку и утащил к стойке бара. Она и ойкнуть не успела, как была усажена на табурет и в ее руке оказалась чашка крепкого черного кофе. Горячего и сладкого.
– Спиртного не предлагаю, – подмигнул незнакомец. – Ибо на сегодня, как мне кажется, тебе достаточно. А завтра поглядим.
После чего протянул руку и представился:
– Лукас Левицкий. Бывший командир отдельной усиленной танковой роты бывшей Армии обороны Израиля. Ныне свободный танкист.
Кстати, она так и не узнала, что он тогда сказал первому обидчику – тому, кто ее ударил. Ни тогда, ни потом. Сначала было не до этого, а потом в их жизни произошло столько разнообразных событий, что было бы странно об этом помнить.
– Черт, Дабл, умеешь ты удивить все-таки, – засмеялась она и глотнула дайкири. – Теперь я вспомнила. В этот день четверть века назад ты спас меня от двух пьяниц. И я до сих пор не знаю, что ты сказал одному из них!
– А я разве что-то сказал?
– Сказал, сказал. Я точно помню, что ты что-то ему шепнул. После чего он долго не мог опомниться. А когда пришел в себя, было поздно продолжать сцену, она уже сменилась другой.
Лукас смешно задрал брови и улыбнулся.
– Лер, двадцать пять лет прошло, – сказал он. – Я не помню. Помню только, что обошлось без драки. Но что я им обоим наплел… Уволь.
– Сымпровизировал что-то, как всегда, – сказал Феликс, который, по своему обыкновению, делал вид, что разговор его не касается, но слышал все. – Если импровизации запоминать и повторять, они перестают быть импровизациями и быстро превращаются в штампы. С совсем уже иным эффектом. Но я действительно не знаю этой истории. Рассказали бы, что ли.
