Сергей Извольский - Гиены в средней полосе

- Это кто, Геннадий Викторович? - показав пальцем на Рому, спросил высокий мужчина в костюме, с зачесанными назад волосами.

"Колхоз какой, пальцем неприлично показывать", - раздался рядом тихий комментарий от пожилого Саныча.

Не совсем тихий все же для того, чтобы тип с набриолиненными волосами его не услышал. У него после фразы водителя дернулась щека, и лицо тут же пошло красными пятнами, но другой реакции не последовало. Сделав вид, что не слышал, он повернулся к стоящему рядом чернявому мужчине.

- Это, Михаил Юрьевич, наша работа, - вкрадчиво ответил ему тот, с каменным лицом вглядываясь вдаль.

- Давид Яковлевич, попрошу вас, изъясняйтесь проще. Мне ваши идиоматические изыски не всегда понятны, - смотря свысока, с выражением превосходства спросил высокий тип.

Мужчина, названный Давидом Яковлевичем, на миг бросил полный неприязни взгляд на собеседника, глубоко вдохнул, и спокойным голосом ответил, отвернувшись. Хотя заметно было, что спокойствие деланное.

- Михаил Юрьевич, не сочтите за труд, проведите логическую цепочку между появлением стороннего человека под охраной на территории нашего центра с теми задачами, над которыми мы работаем, - говоривший Давид Яковлевич все так же смотрел вдаль поверх голов.

Было впечатление, что он смертельно устал от общества своего собеседника, что и старался показать.

"Мало того что колхоз, еще и тупой", - опять прокомментировал пожилой водитель. Несколько его спутников за спиной Романа хмыкнули.

- Имейте ввиду, Давид... Яковлевич, - ледяным голосом сказал высокий, лицо которого стало уже полностью красным, - я приложу все усилия, и использую все средства, чтобы после начала работы над проектом в новом месте вы оказались за его бортом. А сейчас объясните мне, почему вы продолжаете работу, если еще вчера должны были начать приготовления к свертыванию проекта?

- Михаил... Юрьевич, я занимаюсь по плану, утвержденному кураторами проекта, и никаких иных распоряжений вплоть до сегодняшнего утра не получал. Телефон у вас есть, и почему у нас продолжается работа, можете попробовать спросить у своего непосредственного руководителя, который является одним из кураторов проекта.

- Нет, давайте без воды..., - повышенным тоном начал было вопрошать высокий, но его неожиданно перебила женщина.

- Миша, хватит сопли жевать, достало уже, - резким голосом произнесла она. Давид, что с материалом делать планируете?

Лицо Михаил Юрьевича покраснело еще сильнее, хотя, казалось бы, уже некуда, и он не находя слов в ответ, всмотрелся в спутницу, раздувая ноздри. Посмотрел на нее и Рома. Выше среднего роста, в строгом деловом костюме. Длинные обесцвеченные волосы стянуты в тугой хвост, что совсем не идет к ее широкому лицу, да еще и с лоснящейся кожей. Видно, внешняя привлекательность это далеко не первый ее приоритет.

- Мое мнение, готовый надо ликвидировать, это однозначно, слишком велики риски при транспортировке. Но окончательные решения ведь не я принимаю, - показалось, что с женщиной он разговаривает с большей охотой, и без того небрежения, как с высоким.

- А с этим что? - показала она на Романа.

У Ромы даже дыхание перехватило, когда он понял, что говоря про материал, подразумевали и его. Сердце забилось с невиданной частотой, прыгая у горла.

- За ворота и пня дать, - вдруг негромко произнес один из бойцов в черной форме, - пусть идет.

Губы у Ромы предательски задрожали, когда его окатило волной надежды.

- Тимофеев, беседы вел какие с ним? - спросил чернявый у пожилого водителя.

- Никак нет, Давид Яковлевич, - ответил тот.

- Не вижу препятствий, - посмотрел он поочередно на женщину и на бойца в черном, - видеть он ничего не видел, через несколько дней тут ровное место будет. А Тимофеев его сейчас зарядит, он и вспоминать бояться будет о сегодняшнем дне.

При этих словах Рома заликовал. "Отпустят"! "Отпустят!" - крутилось одно слово в мыслях. Опять пришлось кусать губы, чтобы сдержать непроизвольную улыбку.

- Здесь есть еще кто, из готовых... пациентов? - вновь спросила женщина.

- Да, трое. В Ягодное сегодня должны были перевозить, вместе с этим, - указал кивком Давид Яковлевич на дрожащего от переживаний парня.

- Окей. Давайте его в работу, я давно хотела на сам процесс посмотреть. Перевезете четверых по плану сегодня.

При этих словах Роман почувствовал себя рыбой, которую с силой швырнули на землю. Издав нечто похожее на всхлип, он попытался закричать, но еще один резкий удар под ребра заставил его согнуться. Было настолько больно, что он даже стонать не смог, беззвучно хватая ртом воздух.

"Резка баба то, а?" - тихо прокомментировал Евген. "Тих, тихо, это тебе не этот хмырь", - осадил его Тимофеев.

Рома пришел в себя уже в здании, в помещении с обшитым блестящим металлом стенами и потолком. Сзади него находился белый аппарат, похожий на тот, на котором ему давным-давно флюорографию делали, только значительно больше. По одной из стен тянулось панорамной окно, через которое было видно пустое помещение с множеством моргающих разноцветными лампочками датчиков, столами и развешанными по стене информационными досками. Осматриваясь, Роман понял, что сейчас последний шанс, и дернулся, пытаясь ударить своего конвоира, но опять последовал сильный тычок в бок, и парня вновь скрутило от боли.

- Какой, а? - лишь проговорил Евгений, покачав головой осуждающе, - давай, раздевайся. Да не бойся, насиловать я тебя не буду, - проговорил Евген, глядя скрючившегося на полу парня, смотревшего на него снизу вверх.

Раздеваться Романа Евгений смог только через некоторое время. Он знал методы уговоров. Через несколько минут полностью голый Роман был практически распят в стоячем положении в центре комнаты на хитрой системе креплений. С придвинутого к нему аппарата свисала куча проводов с клеммами, прозрачных капельниц с иглами, отдельно висели белые зажимы для рук и ног, к которым шланги и провода крепились.

- Давай, земеля, жди, - похлопал его по плечу Евген, - только не оббоссысь пока со страху. Сейчас к тебе придут, подключат, тогда и помочиться сможешь, все предусмотрено, - хмыкнул он, приподняв один из шлангов с характерного вида насадкой.

- А, да! - уже направившись к выходу, хлопнул он себя по лбу, будто вспомнив что-то очень важное, - особо-то не бойся, от процедур еще почти никто не умирал, - еще раз хлопнул он парня по плечу.

- Меня... меня же искать будут, - выдохнул Роман.

- Тебя? Да никто тебя искать не будет. Справку о смерти в загс мне как раз везти надо.

- Чь... чьей смерти? - с трудом из-за мгновенно пересохшего горла спросил Рома.

- Твоей, чьей же еще. По документам ты умер, уже полчаса как, - даже бросил взгляд на часы Евгений.