Сергей Извольский - Дикий мир. Гиены

— Юлечка, сядь в машину, пожалуйста, — Стас, который даже и не задумывался, кинул обратно в багажник чемодан и открыл дверь, помогая девушке сесть за руль, — никому не открывай. Если кто ломиться будет, посигналь и отъезжай — мы тогда вернемся сразу.

Когда он, аккуратно закрыв дверь машины, быстрым шагом двинулся к темному дому, с той стороны раздался истошный женский крик. Столько в нем ужаса было, что мы тут же бегом залетели в подъезд безо всяких подстраховок, как весь вечер до этого двигались.

Стас забежал первым, естественно. В темноте парадной я ориентировался смутно, но он сразу же подскочил к одной из дверей и сильно дернул за ручку. Что-то скрипнуло, затрещало. Вроде не открылась. В темноте мне приходилось только догадываться, что происходит. Тут под звонкий звук отлетевшей щеколды дверь распахнулась, сильно ударив об стену с хрустом петель, когда Стас дернул ее в очередной раз. Хоть осветило скупым светом что-то — даже смог увидеть, как он по-кошачьи мягко залетел в квартиру.

Осмотревшись, я двинулся за ним. Быстро, но не столь грациозно. И дверь прикрыл за собой, войдя в коридор. В нос ударил запах перегара застоявшийся. Повернувшись, задел плечом вешалку, которая чуть не упала. Задержав дыхание, двинулся вперед.

— Полиция! Стоять не двигаться! — послышался вдруг резкий крик Стаса.

Его силуэт был четко виден в проеме двери комнаты, где свет горел, и стрелять он вроде не собирался пока, да и стоял спокойно.

Включив диодный фонарик, я прошел мимо быстро и глянул на кухню, убедившись, что тут никакой злыдень не поджидает. Кухня небольшая, обставлена просто и незатейливо. В синюшном свете фонаря мелькнула древняя плита, красный бок газового баллона и стол с кучей объедков и окурков рассыпанных.

Вообще срач тут стоит, но видно, что не постоянный, наносной. Помещение, где гадят постоянно, отличается от того, где чистота поддерживается. Здесь чистота поддерживалась, но за пару дней запоя все изгваздали. Я заглянул в еще одну комнату, пустую. Здесь тоже бухали долго — смятая постель с рассыпанной на ней пепельницей, такой же грязный стол, в углу телевизор разбитый валяется.

Кстати, включенный фонарь держал в левой руке, прижимая к цевью калашникова. Реально удобно — луч света смотрит туда, куда ствол направлен. Надо все же будет в инструментальном ящике в патруле покопаться, изоленту найти — прикрутить фонарик то.

— Ааат-ты че т-тут ва-аще а?! — с растягиванием гласных и пьяной удалью послышалось из комнаты, где Стас сейчас был.

Когда услышал этот голос, мне даже спокойно-спокойно стало. Это не зеки, которые охрану постреляли и дальше были убивать готовы. И не мутант, который тебе в два счета глотку порвать может. Обычная пьянь, можно прямо сейчас по рогам надавать и сваливать отсюда. Когда это осознал, у меня даже сердце в горле биться перестало, гоняя адреналин вместо крови по венам. Закинув автомат за спину, и вытащив пистолет из кобуры, прошел в комнату, откуда голоса доносились. Пьяный голос еще что-то возбухал, но бессвязно — теперь мне непонятно большую часть было. Подойдя к проему двери, где стоял Стас и, увидев в свете аккумуляторного фонаря что происходит, я непроизвольно сжал зубы от злости. У меня даже глаз дернуло несколько раз, так перекосило от увиденного.

В этой комнате запойного срача не было, но мебель перевернута, дебош тут происходил. В самом углу у перевернутого секретера зажалась круглолицая женщина, прикрывая собой испуганного ребенка лет шести. В домашнем поношенном халате, босоногая, приметил я, и тут же тапки раскиданные по полу увидел. Еще один ребенок, лет десяти наверное, скорчился у окна, затравленно по сторонам снизу вверх глядя. Лицо в крови у него, нос разбит. Тонкая красная струйка стекает по подбородку и капает на выцветшую до рыжего цвета когда-то темную кофту.

— Ты ктоаще, а? — снова подал голос главный герой. Я сощурился зло, на него глянув. Невысокий, с большими проплешинами на маленькой голове, обычный ханыга. В кроссовках, вытертых на коленках трениках и в куртке распахнутой, на майку одетую. Худой как глист, на груди под вытянутой майкой видны партаки синие. Посмотрев на эту пьянь, почувствовал сильное желание бить его ногами, даже зубами скрипнул. Стас, судя по его перекосившемуся лицу и глазам сощуренным, такие же чувства испытывал.

— Давайте мы это говно сейчас заберем, и вы никогда его не увидите больше? — обернувшись к женщине, настороженно на нас глядевшей, бесцветным голосом спросил Стас.

— Слышь, начальник, ты шмару эту забери отсюда! Я хозяин, это моя хата! — подал голос главный герой, который понемногу начинал разговаривать более связно.

— Рот закрыл, — даже не глянул на него Стас и переспросил у женщины, — увезти его?

— Ее увези, и ублюдков этих захвати, — махнул рукой хозяин, покачнувшись пьяно.

Зря он это сказал. Стас, издав звук, сначала похожий на мычание, а потом просто в тихий рык перешедший, положил автомат на тумбочку при входе и, наклонив голову, сделал несколько шагов в сторону ханыги. Я, почуяв, что кровь сейчас будет, прыгнул за ним, хватая за плечи.

— Тихо, тихо, не сейчас, — быстро заговорил я. Стас резко обернулся и я отшатнулся тут же, чуть было не отпрыгнув. На меня глянули абсолютно черные зрачки, заполнившие всю радужку.

— Стас, братишка, что с тобой? Стас?! — глядя на него почувствовал, как в животе потянуло от страха. Он посмотрел на меня пару секунд, а потом, застонав, будто от чрезмерного усилия, закрыл лицо руками и сел на стул, который неведомо как среди царившего разгрома устоял посередине комнаты.

Пьяный хозяин, совершенно не понимая, что с ним сейчас чуть было не произошло нечто очень плохое, опять заголосил и сделал несколько шагов в нашу сторону, претензии какие-то предъявляя. Я заметил движение краем глаза и, отвлекшись буквально на секунду, ногой что есть силы зарядил этой пьяни между ног.

Издав сиплый хрип, ханыга кулем свалился на пол, хватая ртом воздух. Но я на него уже не смотрел, с опаской за Стасом наблюдая. Тот все так же сидел, закрыв лицо ладонями и мне было видно, как под руками у него лицо перекосило. Как у штангиста, который неподъемный вес тягает.

— Стас? — тихо спросив, начал маленькими шажочками отходить от него. Пистолет я держал в опущенной руке, на него не пока направляя, хотя ствол подергивался тихонько. Мне было стыдно сейчас своего страха и мелькавших мыслей, но ничего с собой поделать не мог.

— Ф-фууу, — выдохнул между тем Стас, медленно отнимая руки от лица. — О накрыло как, — в его голосе почувствовалось облегчение. Мельком бросив взгляд, на все еще хватающего ртом воздух местного хозяина, Стас еще раз громко выдохнул.