Лорд 3 (СИ) - Баковец Михаил

— Туда, — указал старший из них на следующую «комнату», проход которой прикрывался солдатской плащ-палаткой.

Я ожидал, что увижу не меньше десяти человек, командиров, до которых доведу некоторые нюансы будущего, эм-м, скажем так, десанта в Витебск. Но оказалось, что в палатке меня ждали только те, о ком сообщил Озеров. Майор и полковник. Кстати, позже меня Струков просветил, что Телегин служит в НКВД и его звание равнялось армейскому генералу. Майор был среднего роста, но широк в плечах, полностью лыс, зато обладал густыми чёрными усами на верхней губе и кустистыми бровями. Спицын возвышался над ним почти на голову, был сухощав, с полностью седыми висками, короткими волосами с небольшой проседью и гладко выбрит. Обоим мужчинам далеко за сорок лет. Майор и вовсе вот-вот должен отметить полувековой юбилей.

— Товарищ Киррлис? — посмотрел на меня энкавэдэшник. — Рад познакомиться. И с вами, товарищи.

Он пожал руку сначала мне, потом моим оборотням.

— Сейчас должен подойти дивизионный комиссар Рохлин, за ним я уже отослал бойца. Тогда и начнём серьёзный разговор, а пока, может, по чайку? Есть шоколад, печенье, конфеты, колбаса и хлеб. Шоколад очень хороший, наш, а не какая-то фашистская подделка.

— Не откажемся от чая, — за всех ответил я. — Я попробую шоколад.

Два больших чайника с кипятком принёс пожилой солдат, которого я видел при входе в палатку. Его напарник следом занёс поднос со стаканами в металлических серебристых подстаканниках. Я отдал предпочтение шоколаду, как и комиссар. Полковник вообще от чая отказался. Судя по ауре, он был предельно взволнован, хотя внешне это никак не проявлялось, разве что за всё время произнёс несколько коротких фраз, предпочитая молчать и внимательно рассматривать нашу группу. Оборотни налегли на колбасу, быстро смолотив одно кольцо и начав второе, последнее.

Комиссар появился минут через десять после моего входа в палатку. Это был уже немолодой человек с полностью седой головой. Высокого роста, очень худой и слегка сутулый, во время ходьбы он опирался на трость, сделанную из алюминиевой трубки, с резиновым основанием и деревянной лакированной ручкой. Взгляд у него был ясный и внимательный.

— Здравствуйте, Киррлис, — он переложил трость в левую руку и протянул мне правую. — Анатолий Бенедиктович Рохлин, дивизионный комиссар четыреста второй стрелковой дивизии. Её три полка и танковая бригада будут участвовать в десанте на Витебск.

Я пожал ему ладонь.

— Правда, честно признаюсь, что не представляю, как можно из наших губерний одним махом перенестись в восточную Белоруссию, хотя и наслышан о тех вещах, на которые способны только вы, — продолжил он свою речь после рукопожатия.

— Будет проще показать, чем рассказать. Или пояснить уже после увиденного, — вздохнул я, уже готовясь к нудному рассказу о работе порталов. К счастью, командиры решили сразу перейти к делу, а не вникать в лекции о том, с чем впервые в жизни столкнулись, да и вообще услышали. От них я узнал, что в бой будут брошены свыше двух тысяч бойцов. Среди них расчёты пятнадцати орудий, где шесть — это «полковушки» (так их обозвал Спицын), а девять являлись лёгкими противотанковыми орудиями калибра сорок пять миллиметров. Так же в эти тысячи входили экипажи восьми Т-26, стольких же Т-34 и двух Т-28, плюс ещё двенадцать грузовиков с прицепами, что везли боеприпасы. В последних особенно сильно станут нуждаться миномётчики, коих в десанте набралось целых двадцать пять расчётов. Спицын пояснил, что в условиях будущего городского боя миномётчики окажутся самыми эффективными в плане артиллерийских ударов по скоплению врагов. Были ещё крупнокалиберные и станковые пулемёты, противотанковые ружья, опытные снайперы и взвод огнемётчиков. Все солдаты принимали участие в сражении под Москвой, когда гитлеровцев погнали прочь от столицы СССР.

— Концлагерь находится здесь, — я разложил на столе свою карту, на которой имелись все нужные пометки и с самым подходящим масштабом. — Десант выйдет в этом районе. Также здесь же уже действуют мои люди, — я обвёл карандашом квадрат с куском города между реками Западная Двина и Витьба. — Здесь, здесь и здесь уже стоит защитный барьер, который не даст гитлеровцам свободы в выборе атаки. Наступать они смогут, где угодно, но только не в этих точках. Правда, им не помешает вести артобстрел через барьер из другой части города, — я вновь указал на полосы на карте, сделанные коричневым карандашом, где сегодня мною были расставлены рунные камни. — Этот барьер и для ваших бойцов будет непреодолим, учитывайте это. Он вызывает небольшую дезориентацию и может превратить солдат в лёгкую мишень для противника. Но точно также превратятся в хорошие цели и немцы, когда решат пройти через него.

— А как-то можно для наших убрать этот эффект или уменьшить его? — поинтересовался у меня комиссар.

— Нет, — я отрицательно мотнул головой. — Впрочем, рядом с вашими отрядами будут находиться мои люди, которые проигнорируют барьер и помогут в случае чего.

— Здесь есть немецкие подразделения? — следующий вопрос задал мне полковник, указывая на отмеченную мной область на карте.

— Да, но часть их уже уничтожена или вот-вот будет уничтожена. С прочими разберётесь вы, их там сотня с небольшим останется.

— Что с охраной лагеря для военнопленных и можно ли рассчитывать на помощь пленных? — третий вопрос задал уже майор. — Было бы ещё неплохо донести до их сведения, что этим поступком они смоют позор плена.

— Вот и доведёте, когда там окажетесь, — неужели он подумал, что я займусь этим или я неправильно понял его фразу? — Что же до охраны, то сейчас её, — я посмотрел на наручные часы, — да, сейчас её уже уничтожили и ключевые точки занимают мои люди и часть военнопленных, у кого ещё остались силы. Так-то, я бы не советовал сильно рассчитывать на пополнение из шталага. Люди там истощены как физически, так и морально. Да, сражаться пожелают многие, но весь вопрос, насколько хорошо это у них получится? На мой взгляд, они только потратят патроны зря.

— Командование сказало, что удерживать плацдарм в Витебске нам придётся до момента, когда войска прорвут фронт и дойдут до города и рассчитывать на ещё одну мгновенную переброску нельзя. Это так? — комиссар пытливо посмотрел мне в глаза. — Или…

— Никаких или. То устройство, с помощью которого я проведу ваших солдат, у меня одно. Следующее я получу не скоро. К этому моменту вы или соединитесь с основной армией, или вас уничтожат.

— М-дя, — крякнул майор, — не самая приятная перспективка.

— Я буду помогать всеми доступными мне силами. Самое главное — перекрою железную дорогу. По ней точно не пройдёт ни один эшелон со стороны Полоцка. И с авиацией помогу, в смысле, с немецкой, чтобы она не бомбила.

— Это доброе дело, — оживился полковник. — С воздуха мы наиболее уязвимы.

— Ещё попробую оказывать медицинскую помощь. Но лишь самым тяжёлым раненым и без точной гарантии, так как немцы меня самого обложили в лесу, и создают вокруг меня укреплённую многокилометровую полосу, как на передовой.

В целом, совещание и обсуждение планов не затянулось надолго. Где-то час прошёл с момента появления Рохлина, когда были решены все вопросы и пришла пора перейти от слов к делу.

— Здесь открою переход. На той стороне окраина, пустырь или небольшое поле. С двух сторон невысокие бугры, рядом дорога и развалины домов, которые в прошлом году сгорели во время сражений за Витебск. Концлагерь будет левее в полукилометре, где-то так, — сказал я, остановившись на дороге рядом с рощей. — Времени у вас будет около часа. Но лучше рассчитывайте на меньший срок, примерно на треть, а то и половину.

— Тридцать-сорок минут? — уточнил Спицын.

— Угу, — подтвердил я.

— Понятно. Вы тогда, товарищ Киррлис, ждите, пока бойцы не построятся, и не выйдет техника. Это займёт полчаса или меньше.

— Жду, что мне ещё остаётся, — пожал я плечами.

В полчаса красноармейцы не уложились, слишком уж много их было, а танкам требовалось времени больше всего, чтобы начать движение. Несмотря на увеличившийся срок ожидания, раздражения я не испытывал. Так, небольшой мандраж и всё. Порадовали слаженные действия союзников. Не было лишней суеты, толкотни и беспорядка. Каждый боец знал своё место и действия.