Владимир Перемолотов - Урал атакует
Остановив машину, Костя приоткрыл окно и высунул чип–мандат. Постовой посмотрел на Муконина взглядом вышедшего из клетки тигра, глянул на мандат и ровным голосом произнес:
— Из машины выходим.
Костя смерил его спокойным взглядом. Типичный гибэдэдэшник путинско–медведевских времен. Упитанный мужчина со скуластым смугловатым лицом, с глазами чуть навыкате, имеющими стандартный набор виньеток–выражений.
— Ты что, не прочитал? — беззлобно сказал Костя. — И почему чип не просканировал?
— Здесь я буду вопросы задавать. Из машины выходим, — повторил экс–гаишник.
Костя посмотрел на Ганю. Тот многозначительно вытянул губы. Они медленно, словно нехотя, вылезли из автомобиля.
— Багажник открой, — скомандовал постовой.
Ганя подошел к нему вплотную. Они оказались одинакового роста, и даже одежда оказалась похожей. На Гане были голубовато–серая ветровка и джинсы. Принижало Костиного товарища лишь отсутствие автомата за плечами и полосатой палочки.
— Послушай, добрый человек, — доверительным тоном заговорил он (типа, мы с тобой одной крови — старый прием опытного водилы). — Ты президента Уральской Независимой Республики знаешь?
— Ну, допустим, — хмыкнул «добрый человек», поигрывая палочкой.
— Так вот, мы выполняем его непосредственное задание.
— А мне по фигу, — заявил постовой. — Здесь вам не Ебург. У нас тут свои президенты. Багажник открой.
И он двинулся к водительской двери. «Заладил, как робот, — плюнул в сердцах Костя. — Не успев оформиться, республика уже трещит по швам». Муконин предусмотрительно опередил инспектора, окунулся в кабину и вытащил ключ из замка зажигания.
— Ладно, Костик, открой ему багажник, — дружелюбно сказал Ганя.
Все трое переместились к задней части «семерки». Муконин открыл отсек ключом, хотя можно было это сделать и кнопкой из салона. Страж местных автодорог чуть наклонился, принялся разглядывать содержимое.
Баллон с водородом под задней полкой салона, отливающий желтым нанопокрытием. Красненький огнетушитель скромно у стеночки. Запасное колесо с другого боку. Маленькие серые коробки дымовых шашек под блоками фар. На полу — спецовки с пуленепробиваемыми жилетами, сумка с самораскладывающейся палаткой, а под этим добром спрятались два автомата. Один «калаш» лежал в резерве (его хотели достать перед границей), а второй — трофейный.
Экс–гаишник нахмурился, пошарил рукой. Брезгливо поворошил жилеты, отдернул край спецовки и замер. Костя гусем вытянул голову: на свет выглядывал ладненький черный ствол трофейного автомата.
— Так, лицом к машине! — встрепенулся постовой и навел свой АКМ. — Быстро!
Костя почувствовал, как земля уходит из‑под ног. Ну что за напасть, эти чертовы бывшие гаишники!
— Послушай, гражданин хороший, — начал было Ганя, поправив рукой сбившиеся от ветерка волосы.
— Я сказал — лицом к машине!
Костя заметил, что к ним уже приближается второй служитель в подобной форме, только без автомата за плечами. Видимо, привлекло его неожиданное оживление около «семерки».
Ганя и Костя со скрипом подчинились. Встали лицами к дверцам, уткнулись руками в стекла.
— Что там, Гер, чужаки с контрабандой? — поинтересовался ровным голосом подошедший инспектор.
— Да не, гляди, «калаш» везут! — Гер, очевидно, указал на багажник.
Костя услышал мерные шаги — это напарник обошел машину. Затем послышалось, как он присвистнул.
— Ну вы тут встряли, ребята.
— Придется позвонить напрямую в Администрацию Уральской Республики, — демонстративно громко сказал Ганя, мотнув головой в сторону стражей порядка.
Костя незаметно вытянул смартфон и глянул на экран — связь отсутствовала. Он толкнул приятеля в бок. Черта с два ты позвонишь, блин!
— Вишь, Серый, стращают. Говорят, что у них задание и. о. президента, — поделился с напарником Гер. — Да мне по хрену твой президент!
Костя оглянулся, чтобы посмотреть на Серого. Тот мало чем отличался от своего сослуживца — такое же круглое скуластое лицо, лишь черты немного грубоваты, хотя на подбородке очаровательная ямочка.
— Хочешь, чтоб тебя с должности сняли? — продолжил гнуть свою линию Ганя.
— Нет, ну ты посмотри, а?! — Гера задело за живое, он приблизился к Гане и негромко заговорил ему прямо в ухо: — Ты хоть знаешь, какая у меня должность, мужчина? Нет? Ну и не рыпайся тогда! Серый, обыщи их.
— Эй, ребята, подождите, нельзя же так! Может, договоримся по–человечески? — добродушным тоном сказал Костя.
— По–человечески — это как? — Судя по интонации, Серый чуть улыбнулся.
— Сам понимаешь.
— Ладно, пойдем на пост, — согласился кто‑то из них, но Костя не понял, кто.
Однако в кирпичный домик с зарешеченными окнами не зашли. Экс–гаишники указали
приятелям на заднее сиденье своей машины. Обычный бензиновый «Шевроле» с печально знакомой окраской ГИБДД Российской Федерации. Бывший мент со странным именем Гер уселся за руль. Серый разместился на переднем пассажирском кресле. Воцарилась многозначительная тишина. Ганя толкнул Костю локтем.
— Что ж, по сто бон на каждого, и вы нас отпускаете, — взял быка за рога Муконин.
— Это несерьезно, — кисло бросил Гер.
Костя разглядел сморщившееся лицо Гера в зеркале салона, что вверху лобового стекла.
Бог мой, до чего знакомая ситуация, подумалось Муконину! Вот так всегда было в этой стране: менялся социальный строй, территориальный уклад, рушились одни идеалы и приходили другие, но люди оставались теми же. I I немудрено, ведь жить за счет ближнего можно под любыми масками.
— Ладно, по двести бон, — начал торговаться Костя.
— У нас, знаете ли, в Челябинске, — вдруг заговорил Серый, — ваши боны приживаются крайне неохотно.
«Надо же, вы еще и культурно выражаться умеете!» — чуть не вырвалось у Кости.
— Ясно, — сказал он вслух. — Тогда поговорим о долларах. По десятке каждому. Идет?
— Нет, это все несерьезно, — заладил Гер.
Костя тупо уставился на круглые циферблаты «Шевроле» со стрелочками и штрихами. Внутри все вскипало.
— Хорошо, четвертак на двоих, — вздохнул он.
— Каждому, — вставил Серый, и дорожники удовлетворенно переглянулись. Костя цокнул языком, покачал головой.
— Ну знаете, это уж слишком.
— А вы знаете об указе мэра Челябинска за номером двести пять? Всех, въезжающих в город с боевым оружием, сажать в обезьянник? — заявил Гер. — Независимо от наличия чипов и мандатов. Вплоть до выяснения всех обстоятельств.
— Правда? Ладно, мы согласны на полтинник, — сказал Ганя, положив руку на плечо Косте.
Серый тут же достал из «бардачка» книжку (Костя успел выхватить название:
«Административный кодекс Российской Федерации»), раскрыл где‑то посередине и протянул назад:
— Сюда вложите.
Муконин вытащил из джинсов портмоне, выудил из разбухшей пачки пять купюр по десятке и пристроил в книжку. «Кодекс» сразу перекочевал обратно. Гер раскрыл его перед глазами, моментом убедился, что все правильно.
— Вы свободны, — бросил он.
Взял лежавший на панели чип–мандат и протянул назад.
Костя забрал документ. Вслед за Ганей вылез из патрульной машины.
В «семерку» вернулись быстро, без оглядок.
— Хорошо, что они еще наш личный автомат не углядели, — заметил Ганя, когда уже садились в салон.
— Ага, плюс моего «Грача», — с грустной иронией сказал в ответ Костя.
Тронулись, поехали. Когда удалились на несколько метров, Муконин прикурил сигарету и жадно затянулся.
* * *Костя решил не огибать Челябинск по окружной дороге, а ехать прямо. По городу прокатились почти без разговоров. Настроение, понятно, у обоих упало до нуля. Уже на своей территории шеф не помог, потому что не было связи. Да и помог бы? А что ожидать дальше?
Раньше Костя появлялся в Челябинске несколько раз, но все проездом, транзитом по железной дороге. Едва успевал прошвырнуться по центру. Вот и теперь история, можно сказать, повторилась.
Южноуральский город по–прежнему оставался по–своему красивым, но чем‑то похожим на Екатеринбург. Такие же улицы со старинными пятиэтажными домами, с торчащими кое–где исполинами–небоскребами, с тревожным движением людей, с бросающимися в глаза контрастами нового времени — нищие попрошайки у парадных входов и крутые водородные автомобили на парковках, черные окна недостроенных многоэтажных башен и красочные лозунги на их цоколях с патриотическим уклоном. Однако же восхвалялась тут не Уральская Республика, а просто Южный Урал. Типа того:
ЮЖНЫЙ УРАЛ — КУЗНИЦА НОВОЙ РОССИИ
Лишь в одном месте попались слова «Уральская Независимая Республика». В центре, на здании мэрии было вывешено:
УРАЛЬСКАЯ НЕЗАВИСИМАЯ РЕСПУБЛИКА — ОПЛОТ НОВОЙ РОССИИ
Костя намеренно проехал через центр. Широченная площадь Революции, побольше, чем площадь 1905 года. И памятник Ленину сохранился в нормальном состоянии — никто его не подрывал. Тут вообще всегда было спокойней, тише, думал Костя, и как будто чувствовалось уже слабое, но такое манящее и милое дыхание юга. А на выезде с площади активно производилось воздвижение лазерного постамента для трехмерной рекламы, как в Екатеринбурге. Челябинцы, видимо, решили не отставать от столицы республики и взялись за создание своего трехмерного великана. И где только бабки нашли в смутное‑то время?
