Владимир Молотов - Урал атакует

Владимир Молотов

Урал атакует

Часть первая

Да здравствует УНР!

Глава первая

В первые секунды Костя подумал, что ему мерещится. Девушка неуверенно шла по брусчатке мимо обезглавленного памятника Ленину. Вытянутая рука безголового вождя пролетариата направляла незнакомку в сторону Кости. Ее мелкая фигура, со старомодным платком на плечах, едва различалась в синеватой черноте апрельского вечера. Костя стоял с сигаретой на углу тускло-желтого дома и удивленно глядел в ее сторону. Стук каблуков тревожно оглашал притихшую, словно кинозал перед сеансом, улицу: цок-цок, цок-цок. Костя дернулся и быстро пошел наискосок к девушке.

— Стойте! Вы спятили? — приблизившись и поймав ее за рукав, негромко сказал он. — В центре города, в комендантский час?!

Незнакомка вздрогнула и остановилась, глаза ее блеснули. Словно подернутые влажной пленкой, с какой-то задумчивостью и тоской во взгляде. Костю даже кольнуло в груди.

— Пустите! А вы-то как здесь?

— Мне можно. У меня корочка с чипом. — Костя отпустил ее руку.

Девушка оправила рукав полушубка, точно ей его повредили.

— Мне все равно, — обреченно сказала она.

И какие-то хриплые, низкие нотки послышались в ее голосе.

— Пойдемте со мной, — почти скомандовал Костя. — Я вас провожу.

Девушка покорно двинулась вместе с ним. Чтобы убраться с видного места, Костя свернул с площади, пересек дорогу и повел ее вдоль бывшего здания Городской Думы, а ныне — Дома Правительства, по направлению к станции «Площадь 1905 года». Фонари в целях экономии давно не зажигали — было хоть глаз выколи. Зловещая тишина по-прежнему прерывалась лишь стуком каблучков по подмерзшему покрову. Костя ступал бесшумно.

«Странно, откуда она тут взялась, — рассуждал он. — Где-нибудь на Химмаше или на Эльмаше, где нет патрулей, еще можно спокойно разгуливать в эту пору, если, конечно, не боишься ножичков или просто кулаков случайных гоп-стопщиков. Улицы отдаленных районов кишат всякой нечистью. Но, коли повезет, прорвешься. Главное — уметь быстро бегать. А здесь на каждом углу патруль. Впрочем, неизвестно, что лучше: не успеть убежать и получить увечье от хулигана, не разобравшегося даже, есть ли у тебя боны, или же подхватить воспаление легких в ледяном обезьяннике».

— Ну, и куда мы держим путь? — спросил Костя.

Незнакомка уже открыла рот, но тут они оба замерли — из-за угла вынырнул патруль. Два типа в серых ватниках с алыми повязками, будто два увальня медведя вышли на тропу или явились фантомы в ночи. До них оставалось шагов десять. Костя матерно выругался про себя. Нащупал в кармане брюк пропуск, машинально провел подушечкой пальца по выпуклости чипа. Девушка осторожно взяла его под руку и легонько прижалась к плечу. Косте показалось, что она дрожит.

— Не бойся, все будет нормально.

Один из увальней отделился, видно, решил зайти с боку. Подумали, что нарушители скроются в скверике, что справа. Но унылые безлиственные деревца только отталкивали. «Вот придурки!» — с пренебрежением взболтнул про себя Костя.

И потянул за собой девушку:

— Пойдем.

Они сделали несколько шагов вперед, пока не сблизились с патрулем. Тот, что отделился, так и зашел с боку, встал рядом. Первый неожиданно щелкнул ксеноновым фонариком, и яркий белый пучок ослепил Костю, а потом переметнулся к его спутнице.

— Кто такие? — Самодовольная улыбочка на чистом лице с тонкими бровями. Едкие, изучающие глаза.

Второй, с противной юношеской щетиной, заметной даже в полумраке, чуть ухмыляясь, прикуривал сигарету.

«Сосунки, — определил Костя, — только школу закончили, а уже — в Народную Дружину».

Он достал ксиву и сунул ее под пучок света, будто подставил зеркальце, которым хотел отразить луч врага. Тонкие брови удивленно сдвинулись.

— Константин Муконин, агент Чрезвычайного правительства. Особые отметки: полная свобода передвижений. Не липа, а?

Ставшие хитрыми, глаза прищурились, патрульный достал из-за пазухи «электробритву» и просканировал чип. Второй наклонился к нему, выпустил сизый в свете фонарика дымок. «Бритва» удовлетворенно пискнула.

— Значится, в базе есть, — сипло проблеял второй.

— А что за куколка с тобой? — из-под тонких бровей по незнакомке скользнули недовольные глаза.

— Это моя сестра. Ее выперли из больницы. И мне надо провести ее домой.

Тонкобровый хмыкнул, небритый насупился.

— Ну-ну. Дуйте в метро. И чтоб я вас больше здесь не видел, — сдался первый и выключил ксеноновый фонарик.

И они удалились. Не солоно хлебавши. Муконин облегченно вздохнул. Девушка по-прежнему держала его под руку.

— Ну что, куда идем? — глянул на нее Костя.

Она повела плечом.

— Есть ли тут гостиница или еще что? Мне надо снять комнату.

— Что? Ты с Луны свалилась?! Все гостиницы, общаги и ночлежки забиты до отвала.

— Значит, мне некуда идти.

Опять эта хрипотца. Как у захворавшего ангиной ребенка.

— Ты что, беженка?

— Вроде того.

Она ссутулилась, как-то вся сжалась. Подбитая птица, подумал Костя. Еще одна жертва сумасшедшего города, мегаполиса с военными порядками. Еще одной некуда идти. А сколько их, таких?

— Ладно, — вздохнул Муконин. — Есть у меня кушетка для гостей. Бесплатное койкоместо. Одну ночь можешь переночевать. А там, что-нибудь придумаем.

Она промолчала. Ну что ж, разве могло быть иначе? Только вот интересно: ему-то зачем лишние хлопоты? А может, просто подвернулся случай скрасить очередную черную ночь и не завыть собакой?

Неожиданно повалил снег. Со всех сторон. И Муконину, поведшему за собой ее — слабый огонек чужой жизни, почудилось, будто черное небо выбрасывает к ним белые нити, чтобы оплести их, идущих, в паутину. Но все безрезультатно. Слишком влажные нити. Быстро тают. Только щекочут слегка по переносице.

Метрополитен был совершенно безлюден. Они сели в пустой вагон. На одно сиденье, напротив двери. Здесь, при вялом свете, Костя смог разглядеть свою спутницу. Личико оказалось на удивление приятным. Гладкая кожа и даже естественный румянец на щеках, чувственные губы с едва различимым, но характерным изгибом. Чуть раскосые глаза, карие, мутные, как воды реки, глядели с интересом и боязливостью, что ли. Глядели из-под длинных и тонких бровей, отдаленно напоминающих гримасу печального клоуна. Соломенная прядь выбивалась из-под норковой «каски» с козырьком. «Сколько ей? — спросил себя Костя. — Лет двадцать, пусть, двадцать пять, не больше».

— Как тебя зовут?

— Маша.

— Маша? Какое странное имя.

— Почему же странное?

— Ну, редкое.

— Обычное русское имя.

— Н-да, русское, — задумчиво протянул Муконин. — А меня Костей зовут.

— Тоже нормально.

Он почему-то усмехнулся.

— Откуда ты?

— Из радиационной зоны. Из Иваново.

— Город невест.

— Что?

— Город невест — когда-то так говорили про Иваново.

— А. Да, я слышала.

Поезд жутко завывал. В окнах мелькали лампочки туннеля. Станции не объявляли. Вагон просто останавливался, раздвигал створки, являя безлюдную платформу, запуская с ветерком холодные запахи бетона и смолы шпал, и долго и монотонно жужжал осами. Затем створки закрывались, и поезд снова завывал и разгонялся.

— Как ты оказалась одна? Ведь беженцы обычно приезжают группами.

Он чуть наклонился к Маше, повеяло слабым запахом духов. Что-то цветочное, притягивающее. Черт возьми, какая редкость в наше время!

— Вся моя семья погибла. Я уехала из зоны сама по себе.

Он хотел сказать что-нибудь вроде: «сочувствую» или «это ужасно». Но любые слова казались ни к месту, выглядели банальными до неприличия и ненужными. И он промолчал. Только тупо уставился на ее руки. Тонкие изящные пальцы с ухоженными малиновыми ногтями нервно теребили краешек платка. Спиральное колечко на мизинце — короткая серебряная пружинка.

Муконин жил рядом со станцией метро, в районе, удаленном от центра города. Здесь он чувствовал себя уверенно, даже без старого Макарова. Последний пришел в негодность после пожара, охватившего неделю тому назад рабочий кабинет. Причина огня оказалась прозаической — короткое замыкание.

Было темно и тихо. Снегопад кончился также неожиданно, как начался. Патрулями и не пахло. Маша шла рядом, по правую руку, понуро глядя под ноги, на снег.

Он уже жалел, что взял ее с собой. «И зачем мне это?» — вертелось в голове. Когда долго живешь один, к одиночеству привыкаешь и оно уже не кажется трагическим, ты даже начинаешь бояться его нарушить. Но, может быть, это-то и страшно?

Ему показалось — что-то присутствует. Легкая тень метнулась впереди. Костю кольнуло. Он взял спутницу за руку и тихо сказал: