Весь Нил Стивенсон в одном томе - Нил Стивенсон
Сверху вдоль берега шло двухполосное шоссе. Лакс двинулся по нему на юг и дошел до старого моста, по которому реку пересекала еще одна такая же дорога. Примерно в миле от перекрестка начинался городок: здесь дорога расширялась и плавно перетекала в парковку с несколькими барами, столовыми и круглосуточными магазинами. Проходя мимо одного из них, Лакс заметил фуру с двухколесным прицепом, на котором стоял сорокафутовый контейнер. Отправляя Лакса на задание, ему сообщили только самое необходимое; однако несложно было догадаться, что контейнер недавно прибыл в Такому или в Сиэтл, откуда его и забрал водитель грузовика. Лакс прошел мимо, не особо приглядываясь. Впрочем, смотреть было и не на что. Выглядела эта фура как миллион других таких же грузовиков.
Полминуты спустя он услышал, как фура, оставшаяся в паре зданий позади, взревывает и выезжает на дорогу, она же главная улица городка. Лакс повернулся и поднял вверх большой палец.
Шоферу, на вид индийцу, должно быть, велели не разговаривать с Лаксом ни о чем, кроме самого необходимого. Когда Лакс спросил, как его зовут, тот просто возвел глаза к потолочной лампе и скорчил жалобную гримасу. Благодаря дяде Дхармендеру Лакс уже знал, как это понимать. Единственное, что сказал водитель: «Лечь можете там». Ах да, и еще протянул пластмассовую емкость с широким горлышком, которую Лакс сразу узнал — такими он пользовался в те несколько месяцев, когда головокружение не давало ему встать с кровати.
— Вместо туалета, — сказал водитель.
В тесном пространстве за сиденьями нашелся поролоновый матрас. Между встроенными шкафами крохотная морозилка, микроволновка, еще кое-какие удобства. На рейке под потолком плотная штора, которой можно отгородить «жилую комнату» от места водителя. Задернуть штору и поспать — соблазнительная идея! Однако в штате Вашингтон сейчас чудесное раннее утро. Так что Лакс сел и просто смотрел в окно с час или около того, пока водитель — молча, терпеливо, ни на секунду не превышая дозволенной скорости — вел свою махину по проселочной дороге, извивающейся среди побуревших от летней жары полей и каменистых холмов, поросших соснами и елями. По солнцу и по дорожным знакам было очевидно, что едут они на юг, в сторону Спокейна. Проехали пару городков, резервацию, где живут тезки их народа — индейцы. В положенное время оказались на окраине большого города, с такими же магазинами и фастфудом по обочинам, что и во всех других местах. Здесь Лаксом овладела сонливость: он сбросил кроссовки, пробрался назад и задернул штору.
Проснулся он оттого, что фура стояла на месте. Мотор работал, но машина не двигалась. Лакс отдернул штору и удивился, обнаружив, что солнце уже село. Похоже, он проспал часов десять! Грузовик стоял на обочине федеральной автострады, на огромной парковке, скорее всего, коммерческой. Автострада тянулась с севера на юг, втиснувшись между складчатыми холмами. Последние лучи сияющего заката подсвечивали темные силуэты холмов к западу от дороги и окрашивали алым густой кустарник на холмах с восточной стороны. Водителя было не видно.
Вытянув шею, чтобы оглядеться, Лакс увидел впереди огромное здание с плоской крышей и почти без окон, облицованное металлическими фасадными панелями. Его со всех сторон окружали пешеходные дорожки под навесами на высоких стальных опорах, ведущие ко множеству бензоколонок и зарядных станций для электромобилей. Их здесь не меньше сотни; многие явно предназначены для грузовиков, внедорожников и других крупных автомобилей, которым требуется много места для разворота. Ряд вывесок на здании возвещал, что внутри ждут рестораны, магазины и прочие удобства — все, что может потребоваться водителю на привале посреди долгой дороги.
Лакс был доволен, что водитель отошел; он так давно не оставался один — если не считать подводного заплыва по реке, но под водой особенно не расслабишься. Он пописал в банку и тщательно завернул крышку. Однако при этом ощутил давление в кишечнике — и понял, что придется сходить в этот торговый центр (или типа того) и найти нормальный туалет.
Лакс открыл сумку, достал оттуда влажные салфетки и небольшой деревянный гребень. Традиционно такой гребешок следует носить в волосах, но он плохо сочетается с гидрокостюмом. Обтерся салфетками и расчесал гребнем свои длинные волосы. На выбритых участках за ушами волосы уже начали отрастать, однако еще не скрывали ни шрамов, ни разъемов, установленных медиками из Киберабада. Лакс предпочел бы все это прикрыть, даже если бы верность своему народу и вере не требовала от него носить тюрбан.
На дне сумки лежал аккуратно сложенный отрез черной ткани. Завязав волосы в узел над лбом, прикрыв и узел, и гребень банданой, он развернул отрез и привязал один его конец скользящим узлом к рулю. Другой конец протянул через кабину туда, где спал. Это дало ему возможность правильно сложить ткань по всей длине, аккуратно загнув внутрь оба ее края. Считай, полдела сделано. Разобравшись с этим, Лакс отвязал полоску ткани от руля, зажал один ее конец в зубах, а другой начал оборачивать вокруг головы. Несколько минут тщательного оборачивания и подтыкания — и на голове у него красовался вполне презентабельный тюрбан, скрывший и шрамы, и все прочее, оставшееся после операции. Тюрбан открывал лоб, и из-под него виднелся аккуратный треугольник банданы — штрих, который, как надеялся Лакс, заметят и оценят местные. Он плохо представлял, где он — но где-то на западе Соединенных Штатов. Значит, здесь есть ковбои.
Первую часть операции он произвел в темноте, сидя, скрестив ноги, на матрасе; но для завершающих штрихов требовалось зеркало. Так что Лакс переместился на пассажирское сиденье, опустил солнцезащитный козырек и обнаружил на его обратной стороне зеркальце, снабженное двумя миниатюрными лампочками по сторонам. Лампочки он включил: снаружи было уже темно. Еще минуту или две возился с тюрбаном.
Только всё обернув, аккуратно подоткнув и выключив свет, Лакс выглянул в переднее окно — и обнаружил, что метрах в десяти от машины стоят двое и смотрят на него во все глаза.
Уже с минуту или около того он ощущал отчетливый неприятный запах. Обоняние у Лакса почти не работало; сосредоточившись на своем тюрбане, он подумал мимолетно, что, должно быть, где-то поблизости трубу прорвало, или
