Эйдзи Микагэ - Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 3
Но.
Даже если ее позиция ошибочна –
это еще не дает всяким мерзавцам право ее высмеивать.
– Так значит, боль других – хуже собственной? А, ну тогда я беру свои слова назад. Я не буду заставлять тебя ее заменять. Я все равно трахну Юри-тян, что бы ты ни делала.
– …Что… что ты сказал, сволочь?! Это же бессмыслица полная, нет?!!
– Н о т а к ж е п р и к о л ь н е е, п р а в д а?
Даже у Марии отнялся язык. Увидев, в каком она шоке, Кодай Камиути презрительно усмехнулся.
Ему это все смешно. Ее характер, который может вызывать лишь восхищение, ему кажется жалким, и он развлекается, играясь с ней.
Не могу этого допустить. Не могу позволить ему оскорблять гордость Марии. …Но, хотя я не могу этого позволить – даже при том, что я не могу этого позволить, почему…
– Уа, уа, уууууу…
По комнате разносился плач Юри-сан. Мария стояла с приставленным к горлу ножом.
…П о ч е м у ж е я н е с п о с о б е н ч т о - л и б о с д е л а т ь!
– Вы же не хотите умереть прямо сейчас, семпаи?
Никто не мог ему возразить, так что он продолжил:
– Отлично, с этого момента вы все мои рабы.
- [Дайя Омине], сонная артерия перерезана [Кодаем Камиути], смерть
► День 6, <C>, комната [Кадзуки Хосино]
«Пожалуйста – выбери – игрока – с которым – ты – хочешь – провести – [Тайную встречу]».
Несмотря на напоминание Нойтана, я стоял неподвижно, чувствуя себя совершенно беспомощным.
Я ничего не мог сделать. Юри-сан и Мария обе страдали, а я ничего не мог сделать, чтобы им помочь.
Юри-сан была принуждена выбрать «Кодая Камиути» для своей [Тайной встречи].
Она прекрасно знала, что ее ждет, но у нее не было иного выхода, кроме как выбрать «Кодая Камиути». Что же это за зверство?..
– …Гх!
Я закусил губу.
Я должен был… я должен был все сделать лучше. Если бы я более серьезно воспринимал опасность, исходящую от Кодая Камиути, я мог бы это все предотвратить.
Да, если бы я принял меры еще тогда, когда Юри-сан плакалась мне, что она его боится, ничего этого бы не случилось. Нынешние события – результат того, что мы недооценили «Битву за трон» и зря растратили время.
…Но нельзя думать, что все кончено.
Я уже собирался нажать кнопку «Юри Янаги»…
«Со мной у тебя было всего три [Тайных встречи]!»
Почему-то я вспомнил это заявление Марии.
…И с чего я это сейчас вспомнил? Это ведь никакого значения не имеет, правда? Лучшее, что я могу сделать, – это, естественно, утешить Юри-сан, которая страдает.
Конечно, Мария тоже в опасности. Она тоже была принуждена выбрать Кодая Камиути.
Правда, по другой причине, нежели Юри-сан. Он просто не хотел предоставлять ей возможность посоветоваться с нами. Поскольку его главная цель – выжить, он делает все, чтобы не дать нам сговориться и выработать какой-то план против него.
Не исключено, что его уже не волнует, кто «владелец». Теперь он думает не о том, чтобы найти и убить «владельца», само существование которого сомнительно, а о том, чтобы выиграть «Битву за трон».
Кодай Камиути – [Рыцарь]. Чтобы выиграть, он должен убить [Короля] и [Принца].
И его цели – [Король] Ироха-сан и [Принц] Юри-сан.
Значит, Мария все же в большей безопасности, чем они. Конечно, опасность грозит и ей, но уровни несопоставимы.
Поэтому –
Поэтому я – в ы б р а л «Ю р и Я н а г и».
► День 6, <C>, [Тайная встреча] с [Юри Янаги], комната [Юри Янаги]
Едва войдя в комнату Юри-сан, я угодил в объятия.
Она тут же спрятала лицо у меня на груди – скорее всего, потому что не хотела, чтобы я увидел ее глаза. Пустые глаза, которые я все же успел разглядеть в то мгновение, когда она бросилась ко мне.
– …Я не хотела умирать, – выдавила она, по-прежнему пряча лицо у меня на груди. – Я не хотела умирать, ни за что. И поэтому, поэтому я…
Я положил руку ей на спину, показывая, что слов не нужно.
– Уу, ууууууу…
Она плачет.
«Янаги-сан» плачет.
Аах – какой же я все-таки эгоист. Даже сейчас, когда я должен поддерживать Юри-сан, я думаю лишь о «Янаги-сан».
Но слушать плач девушки, держа ее в объятиях, – тогда она обрушивала на меня подобные ситуации бог знает сколько раз.
И поскольку она заставила меня вспомнить то время, у меня родилась иллюзия…
…что сейчас я испытываю те же чувства, какие испытывал когда-то к «Нане Янаги».
Аах, слезы пропитали ей всю форму. Какая жалость.
Я хочу выпить эти слезы.
– …
Я сам себя стал ненавидеть, поймав себя на этой мысли.
Чем я вообще думаю? Разве я не решил никогда больше такого не повторять?
Нельзя делать такое с другим человеком, ни в коем случае. Нельзя повторить ту же ошибку, что и с моей несбывшейся любовью.
Я не позволю – кому-то, кто даже не влюблен в меня, до такой степени на меня опираться.
И все же…
– Я люблю тебя.
…произнесла она, не отнимая лица от моей груди.
– Я люблю тебя. Я люблю тебя, Кадзуки-сан. И поэтому я абсолютно не хотела, чтобы он делал это со мной.
– …Ах.
После того, как «Нана Янаги» пропала, я задавал себе один и тот же вопрос, день за днем, снова и снова.
Если бы она сказала, что любит меня,
не могло ли все закончиться по-другому?
Я понимал, что это была лишь иллюзия труса – попытка замазать мой грех. Но, хоть я и понимал это прекрасно, все равно хотел знать.
Я хотел знать ответ на этот вопрос.
– …Я люблю тебя…
«Янаги-сан» говорит, что любит меня.
Если я не предам ее сейчас, она наверняка меня примет. И если это принесет нам счастье…
О т п у с т и т л и м е н я м о е п р о ш л о е?
– …Прости, что так внезапно.
Наконец она подняла голову. Глаза ее больше не были пустыми, они покраснели от слез. И в них читалась решимость.
Она отпустила меня и уселась на кровать. Я сел рядом.
На этой самой кровати Юри-сан только что…
Прежде чем моя мысль пошла дальше, Юри-сан положила левую руку на мою правую. Я ухватил ее за руку и сжал.
– …Не хочу пройти через это снова… ни за что.
– …Ммм.
Видно было, как ей больно.
– …Я сейчас скажу ужасную вещь. Но пожалуйста… не возненавидь меня.
– Я не буду тебя ненавидеть!
И она прошептала, явно тревожась, не начну ли я действительно ее ненавидеть.
– Спаси… меня.
– …Это и есть ужасная вещь?..
Она слабо кивнула.
– Я хочу, чтобы ты спас меня во что бы то ни стало. Ты понимаешь, что это значит?
Я все еще был в недоумении, так что она добавила, опустив глаза:
– Т ы в е д ь [Р е в о л ю ц и о н е р], д а, К а д з у к и - с а н?
Ахх, вот, значит, к чему она подбиралась.
– Т ы х о ч е ш ь, ч т о б ы я у б и л К о д а я К а м и у т и?
Когда я спросил ее в лоб, она промолчала.
– Но знаешь, убийство…
– …Даже я! – выкрикнула она, перебив меня. Я вздрогнул от неожиданности; она вновь потупилась от неловкости.
– Даже я… хотела бы этого избежать. Я не хочу такого решения, которое потребовало бы от нас кого-то убивать. Но есть ли другое? Есть ли другое решение, чтобы мне не пришлось пройти через это все второй раз и чтобы все остались живы? Или… ты серьезно хочешь сказать, что есть еще возможность его переубедить?
– Ну…
Такого я сказать не мог. Даже я знал, что переубедить его уже нереально.
Но достаточно ли этого, чтобы я лично приговорил его к смерти?
…Ни за что. Неважно, насколько непростительны его поступки, неважно, сколько существует резонов, оправдывающих его смерть, неважно, если все указывает на то, что это будет справедливо; как только я стану убийцей, моя жизнь опрокинется.
И я не смогу больше вернуться к своей повседневной жизни.
А значит, я не могу этого сделать.
Но хотя я не могу этого сделать –
– Н е п р е д а в а й м е н я.
Я,
я ждал этой возможности всегда. Я всегда ждал возможности исправить прошлое.
По правде сказать, я заметил еще тогда.
Я заметил, что отношение ко мне Наны Янаги было вызвано не только желанием, чтобы я ее утешил насчет Тодзи.
Конечно, она была безнадежна, но даже она понимала, что ее любовь к Тодзи – неправильная. Она хотела любить кого-то другого, любить как надо.
Не в силах справиться со своими чувствами к Тодзи, она заставляла меня слизывать ее слезы. Она заставляла меня запомнить ее вкус. И таким способом она забрала мое сердце – как и планировала.
Думаю, способ, которым она воспользовалась, был неудачен.
Но вряд ли те чувства были фальшивыми.
Я еще тогда понял, чего она хотела. Понял, но притворился, что не понял.
