Константин Мисник - Война под поверхностью
Герфис засмеялся, но затем посмотрел на Птуниса и вздохнул, потому что взгляд главнокомандующего теперь был направлен на него. Через секунду главный техник уже подпрыгивал на одной ноге, в такт прыжкам аплодируя сам себе.
Заргис с интересом наблюдал за этим представлением.
— А теперь я, — обратился он к Птунису.
Тот повернулся к химику лицом. Заргис напрягся. Лицо его покраснело и застыло. Было видно, что он изо всех сил сопротивляется внушению. Но хватило его секунды на три. После этого он подёргал себя за уши, щёлкнул по носу и в довершение всего показал Птунису язык.
Все расхохотались, потому что видеть такое от всегда невозмутимого Заргиса было смешно. Птунис засмеялся вместе со всеми, но сразу же схватился за бок и поморщился. Затем он снял с головы шлем и аккуратно положил его на стол.
— Всё это, конечно, очень интересно, — произнёс он, — но мне это не нравится. Мне не нравится видеть, как люди делают что-то помимо своей воли. Очень уж это напоминает мне филий. А я не хочу быть похожим на них.
— На вашем месте Питрис сказал бы абсолютно противоположное, — усмехнулся Заргис. — Я имею в виду, что он был бы просто в восторге от подобных возможностей. Ведь тогда его власть над колонией была бы поистине безгранична.
— Но я ведь не он, — заметил Птунис. — И мне это не нужно. Единственное, чего я хочу, — это чтобы люди могли спокойно плавать в океане, ничего и никого не страшась. Потому что, как мне кажется, филий ненавидят именно из-за того, что они заставляют людей делать то, что они делать не хотят. Колонисты ведь погибали и при встрече с кулами, и с сатками, и с ренами. Но ненавидят безграничной всепожирающей ненавистью именно филий.
— Да, вы правы, — задумчиво произнёс Заргис. — А вы знаете, что эти эксперименты убедили меня в правильности одного моего предположения.
— Какого именно? — спросил Герфис.
— Такого, что с помощью этого устройства Питрис передавал мысленные сообщения филиям.
Друзья потрясённо застыли, глядя на него.
— А как вы думаете, — усмехнулся Заргис, — почему на вас напали именно после собрания, когда единовластию Питриса был нанесён тяжелейший удар? И он, как умный человек, это сразу понял и попытался предотвратить угрозу, убрав вас со своего пути. Неправда ли, было бы очень удобно, если бы вы все исчезли в глубинах океана.
Первым от потрясения оправился Герфис.
— Филии всегда нападали на охотников, — сказал он. Заргис иронически посмотрел на него. — Хорошо, довольно часто, — исправился механик. — И почему вы решили, что именно к тому нападению глава Совета имеет отношение? Я бы не был так категоричен.
— А я и не категоричен. Возможно, я и ошибаюсь. Но я утверждаю с очень большой долей вероятности, что в данном вопросе я прав.
— А доказательства? — спросил Птунис.
— Какие доказательства, о чём вы говорите? — удивился Заргис. — Как можно доказать, что вы передавали какую-то конкретную мысль, да ещё определённому лицу? В защиту моей версии я могу сказать лишь одно. Вас было десять человек. Почти у каждого был охотничий кул. Скажите, был ли хоть один случай в истории Ружаш, когда на такую сильную группу напали бы филии?
Друзья растерянно молчали.
— И ещё, — продолжил Заргис. — Помните, я говорил вам, что перед приходом к власти Питриса в океане пропали два главы Совета подряд. Ничего не напоминает?
— Вы считаете, — медленно произнёс Герфис, — что Питрис заключил с ры… с филиями договор? Они помогли ему прийти к власти, а он расплачивался за это жизнями колонистов?
— Не так прямолинейно, но в общем верно, — подтвердил Заргис. — В юности увлечением Питриса была физика. Говорят, он был талантливым изобретателем. Возможно, он изобрёл это устройство и каким-то образом установил связь с филиями. Но, может быть, всё было не так. Тогда вот вам другая версия. Филии обладают внушением, значит, они могут передавать мысли. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что они, как и наш друг, — он указал на Птуниса, — также умеют и читать их.
— Так и есть, — кивнул Птунис. — Я в этом уже лично убедился.
— Так вот, — продолжил химик. — Питрис встречается с филией в океане. Та понимает, что это подходящий для них человек. Ему передают определённые знания, с помощью которых он строит свой прибор. Дальше всё понятно. Он приходит к власти в Ружаш и ведёт колонию определённым путём. Таким, при котором мы не развиваемся, а постепенно вымираем.
— Неужели ради власти можно пойти на сговор с рыбами? — возмутился Седонис. — С нашими злейшими врагами!
— Подозреваю, что да, — ответил Заргис.
— Но зачем? Почему он проводил курс ведший колонию к вымиранию? — спросил Птунис.
— А вот этого я уже не знаю, — пожал плечами Заргис. — И боюсь, что этого мы не узнаем никогда.
— Интересно, — вслух подумал Герфис, — если всё это так и было, выходит, филии до такой степени ненавидят нас, что хотят, чтобы мы все вымерли! Но почему?
Ответа на этот вопрос он так и не дождался, потому что ответа никто не знал.
— Я думаю, — медленно произнёс Птунис, — что о возможной связи главы Совета с филиями никто знать не должен.
— Согласен, — произнёс Герфис.
— Поддерживаю.
Седонис кивнул.
Они сложили прибор Питриса обратно в шкаф.
— Герфис, — обратился к другу Птунис, — для этого шкафа тебе надо будет сделать новый, очень хороший, замок.
Механик кивнул.
— Надеюсь, что нам никогда не придётся им воспользоваться, — сказал он. — Кстати, я давно хотел спросить, — обратился он к Заргису, — почему только филии получили такие потрясающие способности? Ведь кулы, как убедился Птунис, тоже разумны.
При упоминании кулов Седонис поёжился.
— Не стоит так категорично утверждать это, — ответил Заргис. — Мало ли кто ещё получил какие-либо удивительные способности после катастрофы. Мы ведь так мало знаем! И в связи с этим меня больше всего волнует другое: обладают ли филии другими качествами, кроме внушения, о которых мы не имеем представления? И если да, то какими, и что в связи с этим мы можем предпринять?
17
Ребра Птуниса постепенно заживали. Больше всего его угнетало то, что он не мог выйти из своего жилища. После того случая, когда они испытывали прибор Питриса, и он пришёл, держась за бок, Дарица наотрез отказалась выпускать его. А когда её не было, за ним зорко следила Зорица.
А ему так хотелось выйти в океан! Не говоря уже о том, что он не знал, что творится в самой колонии. А ведь после заговора Питриса и его гибели должно было такое твориться!
Друзья, навещавшие его каждый день, рассказывали ему, конечно, о последних событиях. О том, например, что на место Питриса, как он и предлагал, выбрали Заргиса. О том, что теперь в океан выходят лишь большими группами, и все в защитных шлемах. О нововведениях, которые предпринял Заргис.
Всё это было здорово, но ему самому хотелось при этом присутствовать, самому быть в центре насыщенной жизни Ружаш. Кроме того, ему казалось, что посетители что-то недоговаривают.
В тот день к нему, как обычно, зашли Ароша с Седонисом. Они сидели рядом на кровати, болтали, стараясь делать это непринуждённо, но Птунис видел, что они явно чем-то взволнованы. Только он хотел спросить их об этом, как в комнату ввалился Герфис. Он вопросительно взглянул на Седониса, а тот, стараясь, чтобы Птунис ничего не заметил, подмигнул ему.
— У вас тут что, заговор? — раздражённо осведомился Птунис.
— Как минимум! — возбуждённо отозвался механик. — Хотя лично я думаю, что это будет революция! Дарица, — без перехода обратился он к девушке, — отпустишь с нами Птуниса? Мне хотелось бы кое-что ему показать.
К удивлению Птуниса, Дарица согласилась. Она осталась дома, а Птунис с друзьями направился к Кормушке.
— Что я там не видел? — спрашивал он всех по дороге, требовательно вглядываясь в их лица.
Но Седонис с Арошей торжественно молчали, лишь Герфис всё время загадочно повторял:
— Увидишь!
Птунису, конечно, было интересно, что они затеяли, но залезать в мозги своим друзьям, чтобы удовлетворить своё любопытство, он не собирался. Это было нехорошо. Кроме того, всё равно через несколько минут он сам всё узнает.
Когда они вошли в Кормушку, Птунис удивился, как много здесь собралось народу. Были Джарис, Заргис, был вездесущий Морис и ещё куча людей. Был даже Радис, почему-то облачённый в гидрокостюм. Не было лишь Норши, которая, как сообщил ему Герфис, несла вахту возле мастерских.
Кормушка выглядела как огромный бассейн, разделённый на сектора подводными тропинками. В каждом секторе росли определённые водоросли. Но много было и пустых секторов, потому что даже не полностью засаженная Кормушка обеспечивала нынешнее количество обитателей колонии всем необходимым. Возможно, из-за вида этих пустых мест Птунис предпочитал как можно реже появляться здесь.
