Олег Языков - Гром и молния

– Да нет, товарищ подполковник! Все моторы через такой этап проходят. Их доводят в течение полугода после того, как сам мотор пошел в серийный выпуск. Здесь ничего особо страшного нет. Ресурс он не вырабатывает! Должен около сотни часов, но по факту – хорошо, если пятьдесят. А так вообще – тридцать! Я бы рекомендовал вызвать сюда небольшую группу – трех-четырех человека с завода. Пусть посмотрят, сами ручками гайки-свечи покрутят, потрогают, послушают… Может, что и присоветуют или увидят своими глазами. Все же – спецы, инженеры-конструкторы, не чета моим мотористам.

– Хорошо! Проект телеграммы на завод подготовил? Давай, подпишу… Еще что скажешь?

– Еще? Еще – надо принимать решение по унификации вооружения истребителя! Эти 37-мм мотор-пушки нам все посадочные места поизуродовали! Сплошные латки на сварке! Очень уж мощная отдача! Пушки НС-23 куда как лучше – у них пониженный пороховой заряд, отдача более слабая, крепеж держит нормально…

– Майор? Ваше мнение?

– Я свое мнение, Иван Артемович, своим выбором оружия уже высказал. Только НС-23! Самый лучший вариант! Мощи вполне хватает, настильность хорошая, вот скорострельности я бы прибавил немножко… И БК бы увеличил чуток.

– Инженер, отразите это в отчете – и в Москву! Пушки заменяйте, согласен – 37 мм допустимо, но – излишне. Впрочем, для спецзаданий… Ладно, там решат. Наше дело дать фактуру по испытаниям. Все? Закончили? Виктор Михайлович, задержись!

Подполковник долго разминал папиросу, прикуривал, щуря глаз. Слишком долго махал в воздухе уже потухшей спичкой, прежде чем бросить ее в пепельницу. Готовился к разговору… Наконец, он подошел к двери, открыл и закрыл ее.

– Что к нам Воронов прилип? Как ты считаешь, зам?

– Ничего страшного и особенного я в этом не вижу, Иван Артемович! Мало ли тут на нашу голову проверяющих! Ну – еще и ГРУ будет! Да и черт бы с ним! Может, наоборот, он с доведением до группы развединформации поможет. С московской овцы – хоть информации клок…

– А что он вокруг «Яков» крутится?

– Говорит – изучает! Просит, кстати, принять зачет по матчасти и разрешить полеты!

– Ну и как ты мыслишь, Виктор Михайлович?

– А пусть себе летает! От нас не убудет, а резервный летчик – глядишь, и пригодится! Вот, кстати, Иван Артемович, потерю двух «третьяков» нам восполнят? А то некомплект получается! Хорошо, что Василий с Кириллом пока в санчасти, но решать-то надо!

– Надо… – закряхтел подполковник. – Надо-то надо, да готовы ли в ОКБ помочь?

– А связаться? Мне кажется, у них семнадцать истребителей заложено было. Плюс – самый первый истребитель, «Номер 1», и «Дублер», на котором я должен был летать. Хотя… они, конечно, не «Як-3».

– Вот что, майор! Я, наверное, слетаю в Москву. Пока тут у вас пауза еще на пару дней. Надеюсь, ты в одиночку Гитлера победить не хочешь? Мстить не будешь?

Я тяжело посмотрел ему в глаза и медленно покачал головой.

– Вот и хорошо. Погоди пока, это от тебя не уйдет… Значит, возьму я «лавку» этого Воронова, подвесим ей баки, и слетаю-ка я дня на три-четыре. Остаешься за меня… И чтобы тут все было как на гарнизонной гауптвахте – чисто, тихо и пристойно! Понятно, майор?

– Так точно, товарищ подполковник! Тройного одеколона мне привезите и коньяка пару-тройку бутылок, а то я доктору задолжал…

Глава 14

Обещание, чтобы все было тихо-пристойно, я сразу и нарушил. Точнее – помогли мне. Да и сам виноват. Хорошо, что все хорошо закончилось.

А дело было так. Понадобилось мне съездить в штаб армии, поговорить по одному вопросу. Не давала покоя одна мысль, вызывала тревогу… Мы-то ушли в ботву, сидим тихонько и не квакаем, а остальная авиация летает… И степень угрозы растет. Мы же не знаем, когда эти мстители появятся. И как рьяно они примутся за дело.

Единственно, зная немецкую пунктуальность и любовь к точному расчету, я надеялся, что «каратели», прибыв на фронт, не будут сразу резать все живое, как волки, попавшие ночью в загон с овцами. Да и наши истребители сейчас как-то слабо напоминают овец. И немцы это на своей шкуре прочувствовали. Не-ет, они нас станут искать, и только нас. Приметы есть – найдут… Когда нужно будет.

Но тем не менее. Надо было мне поговорить со штабными по этому поводу. Пусть хотя бы устно предупредят командиров истребительных полков о возможной угрозе. Не прощу я себе, если из-за нас лишние потери будут.

В общем – смотался я в штаб. Поговорил с кем нужно, все рассказал. Мне кажется, мы друг друга поняли правильно. По крайней мере, впечатления, что АУГ «Молния» прячется от противника, у штабных не осталось…

И вот когда я сбегал по ступенькам лестницы второго этажа штаба, я услышал: «Эт-то кто еще такое? А ну, красавец, стой!»

Поскольку к барону и сыну бога таким хамским образом обращаться никто не мог, я продолжал бежать лестничным маршем вниз. Пока…

– Майо-ор! Я к тебе обращаюсь! Ты кто? Почему не знаю?

Я притормозил и обернулся. Стало просто интересно – кто это там так разоряется? Разорялся здоровенный краснорожий полковник со скромной, если не сказать бедной, орденской колодкой.

Терпеть ненавижу хамов! Особенно – хамов армейских! Все время думаю, откуда в достаточно молодом советском государстве вылезла эта армейская когорта начальственных сволочей? Они что, наследные родовые аристократы? Привыкли так с холопами разговаривать? В армии еще есть немало людей, которые этих аристократов давили по всем фронтам, защищая Республику Советов. Последние аристократы драпанули из Крыма, не дожидаясь прихода Красной Армии. Да и знаю я аристократов, причем – настоящих. Король Дорн, как вам? Никогда! Никогда не позволит король Дорн разговаривать с дворянином ли, с простым ли кавалеристом таким тоном. Он и в бой пошлет, и на плаху отправит одинаково вежливо. А тут…

Я с интересом смотрел на распаляющегося полкана. Глади – аж бурый стал, как синьор Помидор! Орет так, что слюни как из фонтана… А не тот ли это деятель из штаба армии, которому нашей группой поиграться захотелось? Ну, морда красная, погоди!

– А ты кто, красномордый, я тебя тоже не знаю?

– Что-о-о? – пароходной сиреной взревел полковник. Офицеры штаба бледными привидениями кинулись по кабинетам. Лестница опустела, лишь внизу, в фойе, тихой мышкой скребся постовой у дверей. Он убежать никуда не мог – Устав караульной службы не пускал!

– Я – заместитель командующего, я… Да я тебя… в порошок!

– Сволочь ты, сирена красномордая! – убежденно высказался я. – Гнать тебя с командных должностей надо. Нельзя таких гадов к людям подпускать. Ты мундир, погоны носишь. Тебе страна три звезды на погон повесила, командиром поставила. Ты же пачкаешь все вокруг, все, к чему прикасаешься, ты же судьбы людские ломаешь и радуешься, держиморда! Как ты, скотина, к подчиненным относишься? К тем, кто ниже тебя по служебной лестнице?