Генетический потенциал - Макс Вальтер

— Коробков, ты? — на всякий случай уточнил я.

— Руки, Тень, больше повторять не стану. Ты знаешь, на что способно это оружие. Вас ведь потом неделю будут от стен отскребать.

— Так я безоружен, — усмехнулся я. — Она тоже.

— Мне что, по роже тебе дать, чтоб ты понял?

— Ладно, как скажешь, — не стал больше спорить я и задрал руки.

Коробков дождался, когда точно так же поступит норвежка, а затем пригласил бойцов. Те влетели внутрь, словно «маски-шоу» на захват особо опасных преступников. Я даже пикнуть не успел, как заработал ботинком под дых и уткнулся носом в каменный пол. Руки моментально сковали наручниками и для порядка сунули ещё раз по рёбрам. Последний удар был очень болезненным, внутри что-то хрустнуло, и я утратил возможность дышать. В глазах потемнело, но это не помешало мне узнать цербера, которого я выключил первым.

— Ну чё падаль, как тебе ощущения? — прошипел он мне на ухо. — Отдыхай пока, ещё увидимся.

— Жду — не дождусь, — сдавленным голосом ответил я о чём тут же пожалел.

Цербер держал меня за волосы и не упустил возможности придать ускорение голове, для гарантированной стыковки моей наглой рожи с полом. Снова что-то хрустнуло, хотя я прекрасно знал, что: нос.

— Отставить, Савельев! — металлическим голосом рявкнул капитан.

— Есть, — вальяжно ответил привратный охранник и наконец отвалил от меня.

* * *

Снова эта крохотная камера, в которой не то что пройтись, даже встать особо негде. Койка, мойка да толчок, чтоб нужду справить. Но мне ещё повезло оказаться в одиночке. Остальных любителей революции всем скопом затолкали в трюм. Аду не тронули, по крайней мере, пока. Ну или мне так сказали, чтоб не доставлял лишних хлопот. А ещё я был уверен, что меня скоро выпустят. Просто потому, что я действительно ни сном ни духом о готовящемся восстании.

П-хах, ну Танюха, конечно, тоже молодец. Она ведь знала, что в Аду стреляли и что та сбежала из лагеря, но лишь поязвила, так ничего толком и не сказав. Женщины. Когда у них дело доходит до конкуренции, им сам чёрт не брат. А ведь могла предупредить. Глядишь, и ситуация выглядела бы иначе. Хотя нет, ничего бы не изменилось.

— Дрыхнешь? — донёсся от двери голос Коробкова.

— Нет, — отозвался я.

— Спасибо за идею с пушками. Я подумал, что тебе будет интересно знать.

— Сработало?

— Ещё как. Странно, что мы сами до этого не дошли.

— Дошли бы, рано или поздно. Волна далеко?

— В полутора часах.

— Надеюсь, ты припёрся, чтоб меня выпустить?

— Разумеется, нет.

— Неужто про пулемёты поговорить? — Я приподнялся на локтях и посмотрел на Коробкова через крохотное оконце на двери.

— Скажи честно: ты знал?

— Короб, ты дурак? Вот ты сам как думаешь?

— Я уже не знаю, что думать.

— Что с ней будет?

— Большинство офицеров склоняется к тому, чтобы поставить её к стенке.

— А ты?

— А я тоже офицер.

— Вы же первые начали. Или скажешь, не так? За что Семецкого убили? Чтобы не рассказал о ваших тёмных делишках?

— Ты сейчас о чём?

— Ой, Короб, давай только без этой хуйни. Ты что, не знаешь, кто такой Семецкий? Или не в курсе, что видео с мутантом, которое нам Севастьянов показывал, полное фуфло?

— С чего ты взял? — спросил капитан, но в его голосе вдруг промелькнули нотки сомнения, а может, и надежды.

— С того, что профессор его на части разобрал. Это видео смонтировали здесь, на Элпис.

— Ты уверен? Сможешь это доказать?

— Нет. Но знаю, кто мог бы.

— Он жив.

Я аж с койки подскочил и подобрался поближе к двери, чтобы видеть газа капитана.

— Ада сказала, что у него в голове была дырка от пули. С такими ранами не живут, капитан.

— Я тоже так думал, когда внезапно сдох.

— Чё? Ты синих орехов, что ли, обожрался?

— Наниты. Эти мелкие твари, что в нас сидят, не дали мне умереть. Твой Семецкий очнулся спустя десять минут после того, как из его черепа вылетели мозги. Канадцы тоже живы, все до единого. Правда… — Капитан ненадолго замолчал, подбирая правильные слова. — Там не всё так просто.

— А можно как-то для тех, кто не понимает намёков?

— Ну как-то так, — усмехнулся Коробков и постучал себя по виску.

Его черепушка отозвалась глухим металлическим стуком. Кажется, о чём-то таком говорил профессор, когда изучал защитные свойства нанитов. Они не помогали регенерации тканей, а попросту замещали их собой. Я тогда ещё посмеялся, мол: чтобы полностью перевоплотиться, мне нужно попасть под каток.

— И как самочувствие? — искренне поинтересовался я.

— Да хрен его знает, вроде нормально. Даже не чешется.

— И теперь вы понятия не имеете, что делать с бунтовщиками, — пробормотал я.

— Так и есть, — вздохнул он.

— Ладно, а ко мне-то зачем припёрся?

— Хотел понять: причастен ли ты к этому дерьму?

— Ну и как, понял?

— Понял. Но вторую волну ты всё равно просидишь в камере.

— Боитесь, что ударю в спину?

— Не обижайся, но ситуация выглядит не лучшим образом.

— Да нет, это я как раз прекрасно понимаю. Ты прикинь, она ведь меня спасать пришла.

— Ада?

— Угу.

— Тень, ты ведь понимаешь, что тебе придётся выбрать сторону?

— Короб, какой же ты всё-таки тупой, — ухмыльнулся я.

— Ой, иди в жопу, — отмахнулся он. — Сиди, размышляй о своём поведении.

— Вам нельзя её убивать, — бросил я в спину удаляющейся фигуре.

— Почему? — спросил капитан, замерев посреди коридора.

— Тот компьютер, с которым мы встретились в горах, дал ей должность управляющего. Без неё здесь ничего не будет работать. Полковник ведь против казни, не так ли?

— Он пока не озвучил своё решение.

— Присмотрись к нему, капитан. С вашим Севастьяновым что-то не так. Надеюсь, теперь ты меня услышишь. Поговори с Семецким, он всё тебе объяснит по поводу видео.

Коробков не ответил.

Вскоре раздался лязг задвижки на двери изолятора. Я снова вернулся в койку и погрузился в тяжёлые мысли. И крутились они не только вокруг красотки-норвежки, но человечества