Возвышение. Земли Ордена - Михаил Павлович Игнатов
В голове всплыли подслушанные слова: «Как успехи? Выделила тех, что побойчей. Стараемся. Мы были не готовы к такому. У этих бойких хуже всех.»
Мой взгляд дошёл до Рутгоша и замер. Тот непонимающе поднял брови и этим переполнил чашу моего терпения.
Тишину зала разорвал звук лопнувшей струны. Удар духовной силы снёс Рутгоша вместе со стулом, отшвырнул через весь зал и впечатал в стену.
Через миг грохнула дверь, через которую ворвалась стража. Вернее, стража и те, кто себя за стражу только выдавал: бойкие и не очень девицы Рутгоша.
Я прорычал:
— Вон!
Сдержаться до конца не удалось, звук струны, хоть и слабый, прозвучал вновь, сбивая с ног слабейших из стражи. Но через вдох они все вымелись за дверь, утащив упавших, а я перевёл взгляд на держащегося за грудь Рутгоша.
— Вы что здесь устроили, дарс вас побери?
Бахар, который так и стоял в двух шагах от меня, осторожно спросил:
— Глава?
Я перевёл взгляд с Рутгоша на него, покосился на дверь, за которой слышались встревоженные голоса, и ударил о пол выхваченным из кольца Флагом, основой формации, которая должна защищать от чужих ушей. До треска сжимая пальцы на древке Флага, процедил, борясь с желанием так же крепко сжать пальцы на Пронзателе:
— Что, глава? Я спрашиваю, что вы здесь устроили? — каждое второе моё слово всё равно отдавалось лёгким звоном в воздухе, пробегало волной гримасы по лицу Бахара. — Вы, которые называете меня главой, ты, который назвался моим советником, вы все, вроде решили меня учить, передать свой опыт, воспитать из меня достойного магистра.
— Всё так, глава, — не отвёл взгляда Бахар.
— Только почему же ваше обучение больше походит на дрессировку Зверя? Летать? — цедя слова, передразнил голоса своих старейшин. — Глава, вы слишком много летаете, только зря тратите время. Хватит летать, лучше вдвое больше уроков по правилам поведения. Медитации? Глава, вы и так сильны для своего возраста и слишком сосредоточены на Возвышении, нужно немного отдохнуть от него, тем более что вы подняли такой интересный вопрос про возможность заработать на простых товарах, что я не могу не раскрыть эту тему, — стиснул зубы, давя ярость и вспыхнувшую уже не злость, а ненависть. Обвёл взглядом всех старейшин и прорычал. — Вы всё за меня решаете, словно обтёсываете меня в такого, каким хотите видеть: слабого, никчёмного, только и знающего, как признавать свои ошибки и не смеющего ступить без вас и шага.
— Глава, — Бахар медленно покачал головой. — Я бы не посмел.
— Но ты посмел!
Бахара снесло моим гневом, духовной силой и ударом невидимой струны. Я снова стиснул зубы, борясь с собой и давя на этот раз в себе стихию — и так по залу клубился видимый пока только мне туман стихии воды, которую я случайно выплеснул вместе с духовной силой.
Отвёл взгляд, чтобы смирить гнев, но сделал только хуже — снова увидел Рутгоша.
— Ты! — в этот раз Рутгош устоял, но я лишь довольно осклабился, перестав сдерживать то, чем обернулись уроки в кристалле Повелителя и моё Возвышение. — Ты! — ещё раз ударила по Рутгошу порванная струна, сдвигая его с места, оставляя на камне пола следы его сапог. — Кажется, в деле дрессировки главы ты зашёл дальше всех, верно?
Он повторил слова Бахара:
— Глава, я бы не посмел.
Я выплеснул первый гнев, но он продолжал клубиться во мне, давил на грудь, лез из меня ядом слов и ядом стихии, а я… Я больше не пытался его сдержать.
— Но ты ведь посмел, Рутгош. Ты, которого я очистил от смертельного яда стихии, ты, которого я беспамятным тащил на своём горбу, ты, с которым нас связывала схватка за пределами сил с Призраком Миллиона Убийств, — с каждым моим словом гнев, сила и стихия выползали из меня всё сильней, всё ближе подступали к Рутгошу и вот, наконец, добрались до него, вцепились ему в ноги, поползли по бёдрам, карабкаясь всё выше и выше. — Ты в моей дрессировке посмел зайти дальше всех, так называемый старейшина, ты посмел готовить мне случку, словно неразумному зверю.
Духовная сила добралась до плеч Рутгоша, надавила, передавая всю тяжесть моего гнева. Но он лишь чуть расставил ноги, чуть округлил, но не согнул спину и упрямо возразил:
— Нет, глава. Я что? Запер вас с девушкой? Я лишил вас выбора?
— Нет⁈
Рутгош снова устоял перед качнувшем воздух звуком порванной струны, снова упрямо произнёс:
— Вы слишком сосредоточены на Возвышении, глава. В вашем возрасте это ненормально, и я лишь напомнил вам, что в мире есть не только Возвышение. Выходит, моя вина — это беспокойство о вас?
— Дарсов ублюдок… — потрясённо прошептал я.
Рутгош устоял перед давлением моей силы, перед ударом гнева и звуков невидимых струн силы, но сейчас моя духовная сила обвила ему горло, сдавила, пережимая ему воздух. Рутгош выпучил глаза, выплеснул из себя уже свою духовную силу, которая и на палец не сумела оттолкнуть мою, жилы на его шее вздулись, он вскинул окутанные духовной силой руки, пытаясь ими порвать душащие его жгуты. Куда там.
— Глава! — завопил Бахар. — Не совершайте ошибки!
Через миг я впился взглядом уже в него и скривил губы:
— Не совершать ошибку? Какую? Самую важную или три не столь важных? Не ходить к Морлан и не выполнять своего обещания? Не заниматься так много своим Возвышением и сдохнуть слабаком? Больше времени тратить на тех стражниц, что так призывно мне улыбаются? Что именно ты, советник, считаешь ошибкой? Какую из четырёх ошибок я пропустил, старейшина?
От сонливости на лице Бахара не осталось и следа:
— Я говорю о здесь и сейчас, глава. Я говорю о том, что вы убиваете Рутгоша. Того, с кем плечом к плечу бились на руинах этого города.
— Да кто его убивает? — презрительно хмыкнул я и обернулся.
М-да… Выглядел Рутгош не очень. Стихия, которую я не сдерживал, за эти мгновения разговора с Бахаром, проявилась двумя змеями, которые сейчас и сдавливали шею Рутгоша. Побагровевший, хрипящий, выглядел он не очень, и один только этот вид немного притушил мою ярость и прояснил голову.
Уверен, что Рутгош, с его опытом и силой мог
