Чернолесье - Александр Зимовец
Я искоса взглянул на камень, тускло поблескивавший в свете костра. Может это, в самом деле, быть чем-то вроде вебкамеры, через которую за мной наблюдает Грановский? Вряд ли. Если этот мир — его творение, то он может наблюдать за мной вообще из любой точки. А если нет…
— Ладно, — проговорил караванщик, потянувшись и хрустнув узловатыми пальцами. — Гляжу я, вы о себе рассказать, все равно, не желаете — ну, да и Вседержитель с вами. Понимаю, что есть у вас на то свои причины. Пойду я на боковую. Спокойной вам ночи, господин егерь. Ложитесь тоже, не сидите долго, мои люди подежурят. Коли Мученики смилуются и отвратят от нас путевые неприятности, дня через три будем уже и в Брукмере.
Глава 11
Брукмер встретил нас массивными серыми стенами с толстыми приземистыми башнями, утыканными рядами квадратных бойниц. На крепостной стене выстроился в ряд десяток пушек, а у въезда в город маялись от безделья несколько стражников с алебардами в тронутых ржавчиной железных кирасах. Пока мы ехали через грязный посад, состоявший из приземистых деревянных домишек, я то и дело зажимал нос — настолько отовсюду несло дерьмом и какой-то кислятиной. Бажан поглядывал на меня с иронией — явно записал меня в неженки.
Вдоль неширокой и очень грязной реки стояло несколько мельниц с огромными скрипучими колесами. Бажан рассказал мне, что это знаменитые брукмерские сукновальни: город славился своими тканями. Конечно, недавняя война сказалась на его экономике не лучшим образом, половину мастерских еще не успели восстановить. Я и сам видел на месте двух или трех мельниц лишь обгорелые черные остовы.
Лохматый небритый детина, явно бывший у алебардщиков за главного, перекинулся с Бажаном парой слов — они были знакомы — и вяло проверил содержимое повозок, пропустив нас внутрь. За воротами мы с торговцем попрощались — он повез поклажу на свой склад, мы же с Винсом просто двинулись к центру города, не преследуя пока особенной цели.
Винс вертел головой во все стороны, и с лица его с тех пор, как мы прошли сквозь городские ворота, не сходило восторженное выражение.
— Ну, и заживем же мы здесь, ваше инородие! — заявил он, проходя мимо бакалейной лавки и сглатывая слюну. — Во-первых, надо обязательно к Рыжей Мэл вас сводить — то-то там цыпочки, загляденье, что твои, значит, цветочки полевые! Во-вторых, к старому Кристуфу в пивной погреб заглянем. Интересно, все ли у него та же компания собирается? В кости можно будет сыграть, а то и на петуха монетку поставить — у Кристуфа бои петушьи самые, значит, удивительные!
Слушать всю эту галиматью было по-своему интересно, но меня сейчас больше заботил вопрос о том, где я буду ночевать и как найду Олега.
— Ты знаешь, где здесь «Болотный змей»? — спросил я.
— Да недалече, — ответил он, — вот прямо на соседней улице, у самой стены. Только на что он вам сдался? Между нами сказать, место нехорошее: ворье и отребье. Мушкетер, которому я раньше служил, в такое место не пошел бы.
— Мне там с человеком встретиться надо, — ответил я.
— Это с тем усатым? — спросил Винс. — Это дело. Он ведь вам денег должен?
— Что-то вроде того, — ответил я. — Давай веди.
«Змей» и в самом деле помещался совсем недалеко — в покосившемся двухэтажном доме с эркером. На полустершейся вывеске была намалевана крокодилья голова, выглядывающая из воды и скалящая зубастую пасть.
Внутри пахло кислой капустой, чесноком и блевотиной. Народу почти не было — только за одним столом в углу компания оборванцев играла в кости. Усатый лысый трактирщик с огромными красными руками и шрамом через все лицо вышел, тяжело ступая, из погреба, как раз когда мы вошли.
— Не у вас ли остановился его инородие, господин Улег? — спросил я его, когда он, тяжело дыша и вытирая руки, кивнул нам, остановившись у стойки.
— Есть такой, — ответил трактирщик густым насыщенным басом.
— Поговорить с ним можно? — уточнил я.
— Отчего ж нельзя? Со всяким поговорить можно, кто человечью речь понимает, — философски ответил трактирщик.
— Может быть, позовете его? — спросил я неуверенно.
— А я тебе что, девка на побегушках, что ли? — буркнул трактирщик, мрачно оглядывая меня. Судя по всему, вид мой было для здешних мест не слишком презентабельным.
— Вы б ему монетку, ваше инородие, — шепнул, мне на ухо стоявший за спиной Винс. Монетки у меня, однако, не было. По спине пробежал липкий холодок: мне вдруг пришло в голову, что Олег запросто может сделать вид, будто впервые меня видит. И где тогда взять денег на ночлег? Трофеи в незнакомом городе сходу не продашь. Разве что занять у Бажана.
Не знаю, чем бы закончился мой разговор с трактирщиком, явно уже настроенным выкинуть меня из корчмы взашей, как вдруг на лестнице со второго этажа появился Олег, одетый на сей раз куда более щегольски: в белую полотняную рубашку с большим воротником, скрипучие кожаные портки и расшитую серебром перевязь.
— О, Рома! — воскликнул он, всплеснув руками, и бросился мне на шею, словно мы были старыми друзьями и сто лет не виделись. От него несло луком и сивухой. — Все-таки, не сожрали они тебя! Какой уже левак?
— Четвертый, — ответил я.
— Растешь! — он хлопнул меня по плечу шершавой ладонью. — А это кто?
— Это… ну, вроде как слуга теперь мой, — ответил я, кивая на Винса. Тот с достоинством поклонился.
— Слуга?! — глаза Олега расширились, собрав на лбу гармошку мелких морщин. — Ну, ничего себе ты тут обживаешься, я смотрю! Слугу нанял, а платить-то, небось, нечем?
— Я поэтому и пришел, — ответил я, отводя глаза в сторону. — Мы же тогда договаривались, насчет того хребта…
— Помню, — кивнул Олег. — Договаривались — так на, получи.
Он осторожно достал из кармана кожаный мешочек, глухо звякнувший в руке, и тут же сунул его мне в карман.
— Здесь пятнадцать крон, можешь не пересчитывать. На первое время должно хватить. Только не свети их тут, ради всех восьми Мучеников — место нехорошее.
— Я тут еще кой-чего с собой принес на продажу, — я хлопнул ладонью по сумке со скорпионьими жалами. — Может, подскажешь, где это дело сбыть, чтобы не обманули?
— Конечно, иди завтра прямо к старому Синде, на Пороховой улице. Этот честный. А потом к кому-нибудь из оружейников зайди. К Друквальду или к Тийену.
— У Тийена мне скидку обещали, — похвастался я.
— Да ты правда тут обживаешься, я гляжу! —
