Андрей Мансуров - Разрешенная фантастика – 1
На то, чтобы отвинтить восемнадцать болтов, ушло минут десять – терпимо. А вот датчик движения занял почти столько же времени. Уж больно капризный агрегат – чуть что не по нем, сразу даёт сигнал вниз, в аппаратную охраны… Наконец бесконтактный глушитель был установлен, и датчик надёжно заблокирован. Теперь – видеокамера.
Какая перестраховавшаяся сволочь надумала устанавливать камеры во всех вертикальных шахтах воздуховодов, Кунц не знал, да и не столь существенным это было – главное, схема расположения всех видеокамер у него имелась. А как обезвредить их, не отключая, ему отлично известно.
Всё-таки надо отдать должное этим японцам: их аппаратура, если изготовитель заявлял такие-то и такие-то параметры, согласно спецификации и работала. Хотя коробка глушителя весила и немало… Не говоря уж о том, что стоила – хо-хо!..
Теперь нужно только не перекрыть ничем металлическим луч, направленный в объектив.
Спуск по шахте воздуховода прошёл быстро и плавно. На четырнадцатом этаже Кунц забрался в горизонтальный короб. Карабин троса пришлось оставить здесь, и дальше двигаться ползком, собирая животом и локтями паутину и неизбежную пыль.
Он вскрыл резаком угол вентиляционной решётки, и аккуратно отогнул её прутья – всё это предстояло потом вернуть на место. Просунув руку в адаптивно-отражающем камуфляже сквозь дыру, он отвинтил спецотверткой ещё двенадцать винтов.
Педанты чёртовы. Могли бы и на восемь!..
Винты и саму решётку он втащил внутрь короба. Убедился, что коридор пуст.
Всё верно – до ближайшего обхода три часа. Ну, до полуночи он уж как-нибудь управится. (Тьфу-тьфу!)
Магнитная присоска позволила установить очередной бустер для нейтрализации очередной видеокамеры. Теперь Кунц мягко, по-кошачьи плавными движениями, выбрался из отверстия на потолке, и бесшумной тенью заскользил к Секции «Ю» по коридору.
Разумеется, средства слежения, контроля, и охраны здесь были куда круче и надёжней, чем в остальном здании. Но у Кунца имелись нейтрализаторы – он называл их так – и для тепловизоров, и для лучей лазеров, и для датчиков давления, и для газоанализаторов с их чувствительнейшими искусственными «ноздрями»!
Вся эта немало весящая и стоящая, начинка его рюкзака перекочевала теперь на стены, потолок, пол, и в замаскированную под фальш-паннелью стены контрольно-распределительную коробку.
Тонкие чувствительные пальцы поработали и внутри неё.
Порядок.
Наконец можно стало приступить к собственно проникновению.
Кунц присел на пол в позе лотоса, и отдышался. Ему нужно быть полностью собранным и спокойным. Никакого пота, никаких звуков. Акустические сенсоры снаружи не отключаются. Анализатор запахов Секции – тоже.
На очистку Духа ушло минут десять.
Дубликат карточки доступа сработал как надо. Сигнал на центральный пульт не прошёл – не зря же он поработал над коробкой.
Теперь значение имели только мягкие тапочки ниндзя и блокирующий дезодорант.
Если изготовитель что-то напутал с его индексом потоотделения, ему придётся застрелить кучу набежавшего народа. А он не любил убивать. Он – не наёмный убийца. Он – профессионал куда более высокой категории. Соответственно – и оплаты.
Вторую дверь он миновал, уверенно вставив муляж пальца с искусно выполненными папиллярными линиями доктора в гнездо сканнера, и набрав шестизначный код на панели.
Сверхчувствительные наушники и двадцатилетний стаж позволили открыть старый добрый сейф-автоклав за восемь минут.
Восемь минут работы и пять месяцев подготовки! И подготовки дорогостоящей!
Дороже всего обошлось раздобыть пробирки нужной формы, и муляжи с отпечатками пальцев дока Хайнриха. Вот эти-то чёртовы пробирки он сейчас и вложил внутрь сейфа, предварительно забрав оттуда их близнецов…
Примитивная защита в виде приклеенного волоса не застала его врасплох, и нейтрализована оказалась за пару минут: клей и волосы доктора тоже были под рукой.
Хоть в фильмах про ограбления всё происходит быстро и красиво, на практике это несколько не так. На заметание следов и аккуратное восстановление нормальной работы всех сенсоров и следящих систем времени уходит больше, чем на их нейтрализацию. Поскольку сделано всё должно быть безукоризненно. Именно за эту безукоризненность он и получает свои деньги. И тренируется по пять часов в день.
Так, целых полчаса ушло на то, чтобы выгнутую обратно решётку восстановить с помощью крайне дорогого, но и крайне прочного суперклея. Ещё три минуты он маленькой, согнутой крючком кистью, закрашивал следы разрезов. Краска не пахла, и цвет её он подобрал верно – отличить от оригинальной нельзя. Зато теперь то, что прутья разрезаны, можно было бы определить только с помощью сильной лупы – если бы кому-нибудь пришло в голову ползать с лупой по потолку. А по прочности заклеенные стальные штыри не уступали цельным.
Единственную проблему представляла пыль на дне короба. Скрыть следы его «проползания», если бы кто-то захотел осмотреть систему кондиционирования изнутри, и дотошно, не удалось бы.
Однако Кунц считал, что это крайне маловероятно – у охраны сегодня не было шансов отметить какие-либо неисправности. Ведь именно внезапные отключения электричества, или дрожание изображения, или любые другие сбои сложной аппаратуры всегда настораживают: слишком часто это – предвестники предстоящего, или уже проводящегося, ограбления.
Хотя он – никого не ограбил. Просто произвёл замену.
Из шахты его вытащила лебёдка. И хорошо!
Несмотря на ежедневные отработки на тренажёрах, спарринг-бои, и утренние пробежки, пот с Кунца так и лил, а руки предательски подрагивали. Впрочем, на качестве завинчивания всех восемнадцати последних болтов это никак не сказалось.
Выждав на крыше ещё несколько минут, он хищной птицей бросился с парапета вниз. У него даже оставался запас времени – лишь через двадцать минут очередной напарник снова включит все дистанционно отключённые датчики крыши…
Тридцати четырёх этажей штаб-квартиры «Байерн-ГМБХ» ему вполне хватило, чтобы дотянуть до автостоянки вне огороженной территории. О том, чтобы не было запоздалых прохожих, позаботилась группа прикрытия.
Он свернул тонкую ткань параплана. Уложил рюкзак с ним в багажник, и вполне мирно отбыл на своём неприметном стареньком БМВ с фальшивыми (подстраховочка для спящего к этому времени сторожа парковки! Зато уж когда ставишь машину – придирчивей служаки нет!) номерами. Операция в самой сложной, активной, фазе, завершена.
Теперь необходимо проконтролировать поступление остатка денег на счета, и затем сдать добытые пробирки. Никакой двойной подмены Кунц не планировал – он добросовестный бизнесмен, сделавший себе имя и определённую репутацию не мошенническими трюками, а честной и кропотливой работой.
Доктор Хайнрих Хейншель с утра был слегка рассержен – его любимый кофе оказался чуть холоднее положенного. Гретхен оправдывалась тем, что кухонные часы ушли вперёд – поэтому вода закипела раньше, и кофе, соответственно, дожидался любимого герра Профессора на столе на три минуты дольше.
Поворчав – впрочем, скорее, для вида, и чтобы дать жене понять в очередной раз, что он приверженец строгих правил и традиций – любимый герр Профессор всё же соблаговолил выпить остывший кофе, и съесть два тоста с беконом.
Тосты были поджарены точно так, как надо, и это вернуло доктору часть хорошего настроения. Но – только часть! Потому что он вспомнил о том, что предстоит ему сегодня во второй половине дня… Ладно, раз избежать этого нельзя, остаётся надеяться, что всё пройдёт быстро.
– Милый! Постарайся вернуться пораньше! Ты помнишь? Сегодня день Рождения тёти Агаты! Она так радуется, когда мы звоним вдвоём!..
Проворчав в ответ что-то адекватное, а про себя подумав, куда бы он, будь его воля, отправил на самом деле эту болтливо-сварливую старую курицу, герр доктор проследовал в гараж. Застывшая в его ожидании «стальная птица» могла бы усладить совершенством форм самого изощрённого эстета, а мощностью – гонщика…
Ситуация с кофе отняла у него лишних две минуты на то, что жена называла «ворчанием и брюзжанием», поэтому пришлось чуть сильнее давить на газ, чтобы из их пригорода добраться до здания Конторы быстрее стандартных часа ноль пяти.
Но поскольку он выехал позже, всё равно пришлось ждать на переезде, когда проедет пригородный поезд, везущий толпу клерков и продавщиц в город.
Так что герр Профессор вынужден был пошевелить ножкой чёртову железку, и его импортный «Ягуар» послушно стал стелиться по гладкому чёрному полотну дороги быстрее, и словно бы ниже – недаром в глубине души герру Хейншелю всегда нравились большие кошки… И – высокие, заставляющие шевелиться от тугих порывов ветра, залетающих в полуоткрытое окно, редеющие волосы, скорости!..
