Владимир Брайт - Фантомная боль
– Не знаю. Уверен в одном – вряд ли пассажиры поезда решат, что мы хотим ограбить состав.
– Или играем в ковбоев?
– Или играем в ковбоев.
На корабле капитана Крюка назревал очередной мятеж. По идее «пираты – верные собаки», должны были давно болтаться на реях или кормить голодных акул. Напрасно я дал им второй шанс. Бунт надо душить в самом зародыше, пока он не окреп, почувствовав силу. Но теперь, перед абордажем, поздно жалеть о былых промахах. Нужно выполнить задание и вернуться домой.
Других вариантов нет…
Замотав нижнюю половину лица тряпками, мы вышли из машины. Как и положено старшему, я возглавлял шествие. Обрубок руки со следами высохшей крови на рукаве выступал в роли боевого ранения, внушавшего доверие. Ни дать ни взять олицетворение бодрой «агитки» из старых черно-белых фильмов про войну.
«Мужественные герои до конца выполнили свой долг, борясь с превосходящими силами противника. Бравый капитан, потеряв руку в бою, тем не менее остался в строю. С риском для жизни выведя своих людей из-под шквального огня неприятеля…»
Расклад был – проще не придумаешь: паровоз и один вагон. Две коробки на колесах, обшитые стальными листами. Первая в два раза короче, зато с трубой. На крыше второй две пулеметные башни. Стальные решетки в узких щелях-бойницах. Надежная защита от животной мощи кадавров, но не от коварства людей.
Ворота неприступной крепости распахнулись, пропуская нас внутрь. Даже не пришлось прибегать к обычным в таких случаях уловкам, прикидываясь усталыми путниками, ищущими кров и еду.
– Вы откуда, сынки? – спросил старик с почерневшим от угольной пыли лицом.
Судя по виду, он был скорее кочегаром, чем машинистом. Хотя вполне мог быть и тем, и другим.
– С другой стороны, отец, – успел ответить я, прежде чем окончательно сорвавшийся с катушек Якудза дал короткую очередь.
Старик стоял на подножке вагона. Пули вошли снизу вверх – в подбородок, выйдя из затылка фонтаном кровавых струй.
«Легкая смерть. Даже не успел испугаться», – отстраненно подумал я.
Мертвое тело с изуродованной головой не успело коснуться земли, а Якудза уже запрыгнул на подножку, чтобы в следующее мгновение оказаться в вагоне. За ним последовал Валет. Безрукий командир шел третьим. Замыкала процессию «сестра милосердия» – Герцогиня.
Штурм замкнутых помещений, как правило, осложняется проблемами со спасением заложников. В нашем случае некого было спасать. Убить всех, убедиться, что девчонка мертва, и перейти на другую сторону зла. Туда, где все не так беспросветно жестоко, как здесь. Вот и весь план.
Внутренняя планировка вагона отличалась от стандартного в таких случаях ряда кресел или кабинок купе. Однако входную дверь тамбура, по каким-то причинам, убирать не стали. Это позволило Якудзе бросить в вагон две гранаты, захлопнуть дверь и дождаться взрыва.
Расчет был прост: даже если по счастливой случайности осколки никого не убьют, то взрывная волна по-любому оглушит. После чего не составит труда добить дезориентированных врагов.
Удар…
Еще один…
Взрывная волна бьет по железной стене. Заволновавшийся пол пытается уйти из-под ног, словно проснувшийся после долгой спячки вулкан, пробует силы в первом подземном толчке. Барабанная дробь осколков не слышна из-за гулких раскатов грозы. Первый весенний гром невозможно спутать ни с чем. Он дарит надежду, что предстоящее лето будет пронзительно нежным, как в детстве, когда всё «по-другому»…
Особенно если маски сорваны и тряпки отброшены в сторону за ненадобностью.
– Ух ты!
Пластмассовые фигурки игрушечных солдатиков открывают рты от удивления: «Посмотрите, как громко бабахнуло!»
На самом деле – обычная предосторожность. Барабанные перепонки не резиновые. Даже у бесчувственных кукол.
– Вперед!
Перекосившаяся дверь не открывается сразу. Приходится несколько раз ударить ногой, чтобы распахнуть ее.
Тра-та-та-та-та! – весело стрекочет автомат, посылая длинную очередь в пустоту.
Тра-та-ташеньки-та-та! – задорно вторит ему второй.
Задымленный коридор похож на предрассветное шоссе, окутанное пеленой густого тумана. Ничего не разобрать дальше вытянутой руки.
А вдруг там обрыв? Пропасть забвения длиной в миллион лет? Или, хуже того, – в миллиард? Разбежавшись, не почувствуешь под ногами земли, с запоздалым сожалением осознав, что ошибся, выбрав не тот цвет.
К черту сомнения! Поставив все на красное, глупо сожалеть о содеянном. Надо идти до конца. Только вперед! Пленных не брать! Бравый однорукий капитан из старого фильма делает первый шаг, подавая пример остальным:
– Не сомневайтесь, друзья. Наше дело правое! Мы победим!
Пиф-паф! – авторитетно поддерживает хозяина пистолет в тщетной попытке разогнать визжащими от восторга пулями вязкую пелену неизвестности.
Тра-та-та-та-та, – не перестает радоваться жизни бьющийся в истерике автомат.
Жалобно хрустит под ногами сорванная взрывом пластиковая обшивка вагона.
– Пожалуйста, не стреляйте!
Извини, друг, не можем. Не мы придумали правила, и не нам их менять. Это война. «Не оставлять за собой никого» – так приказал командир. Ничего личного, брат, ты и так уже труп. Я всего лишь облегчу боль…
Двое убитых, один при смерти. Наших двойников среди тел нет. Мягко говоря – небогатый улов. Называя вещи своими именами – полный провал.
Но и это еще не все. То, что на первый взгляд выглядело легкой прогулкой, при ближайшем рассмотрении обернулось серьезной проблемой. Оказывается, у железного ящика на колесах было двойное дно. Точнее – тройное. Проектировщики разделили вагон на три части. Первая – самая длинная, и две другие, ведущие к паровозу поменьше. Нечто наподобие подсобных помещений. В целях безопасности секции перегородили стальными перегородками, как отсеки в подводной лодке. Если в один проникнет вода (кадавры), остальные можно заблокировать и продолжить движение до тех пор, пока не закончится уголь или дрова. Все что нужно сделать в случае нападения – успеть задвинуть засов.
Они – точнее, она – успели…
И теперь я стоял перед массивной стальной дверью, пытаясь решить, как действовать дальше. Попытаться договориться «по-хорошему» или сразу взорвать.
Видя нерешительность командира, Якудза решил взять инициативу в свои руки.
– Открывайте, твари! – закричал он в бешенстве. – Слышите?! Немедленно открывайте! Иначе хуже будет!
Трудно представить, что может быть хуже убийц, ворвавшихся в поезд. Даже при всем желании…
– Мне знакомы твои интонации, – насмешливый голос с той стороны звучал неестественно громко – видимо, сказывались последствия легкой контузии.
«А уж как мне твои знакомы! И не передать», – устало подумал я, приказав Якудзе:
– Замолчи!
– Второго тоже знаю, – голос за дверью продолжал неискренне веселиться. – Дорогие мои! Неужели вы пользуетесь имплантатами, копирующими речь? И сейчас пытаетесь оказать психологическое давление на несчастную девушку? Нехорошо…
Чем дольше она будет оставаться в неведении относительно наших личностей, тем больше шансов договориться по-хорошему. Напрасно мы поторопились снять тряпки. Можно было поиграть в ковбоев еще…
– Боже! Это что-то невероятное! Карпин послал клонов!
Раз она нас увидела, значит, предусмотрительные создатели снабдили отсек замаскированным «глазком».
– Кому рассказать – не поверят! Клоны! Настоящие клоны! Насколько я знаю, проект заморозили в тридцать седьмом, когда стало не до игр в Бога. С тех пор никто такими глупостями не занимался. Богатых извращенцев, выращивающих себе органы на замену, сожрали кадавры. Сами по себе копии оказались неэффективны. Внедрение ложных воспоминаний, закрепленных с помощью талисманов-привязок, помогало лишь до тех пор, пока выращенный из пробирки биоматериал не осознавал своей природы. После чего большинство сходило с ума. Представляете? Сумасшедшие копии, бегающие по анклаву? Не представляете? Жаль…
Я-то думал, что худшее позади. Оказывается – заблуждался. Гребаная «Радуга» была набита сюрпризами под завязку. Почти как новогодние сани Деда Мороза…
– Заткнись, сука! Девчонка с тобой?! – Якудза дошел до такой степени возбуждения, когда уже не мог говорить, только кричал.
– Нет.
– Врешь, тварь!!!
– С какой стати так унижаться? Да еще перед клонами? Глупыми розовыми поросятками со сладкой ватой вместо мозгов. Вас наверняка накачали ложными воспоминаниями по самое «не хочу», чтобы вы почувствовали себя людьми.
– Ты знаешь, где она? – я не собирался забивать голову бредом сумасшедшей компьютерной имитации, отчаянно цепляющейся за жизнь.
– Конечно! Только вам не скажу, недоразвитые убожества. Кстати, никого не смутил неестественный цвет кожи? Дорогая моя копия, ты же врач. Должна понимать, что аномалия не случайна. Так не бывает, чтобы все вокруг были нормальными, а вы румяными, как попы младенцев. Интересно, какую лапшу вам повесил на уши Карпин, послав на задание? Что мы клоны? Нет. Вряд ли. Что вы клоны? Тоже не вариант. Подождите, не говорите, дайте сама отгадаю. Великий комбинатор сказал… – она ненадолго задумалась, – …что вы в «Радуге смерти»! Конечно! В тренажере виртуальной реальности может случиться что угодно. Любая самая дикая чушь здесь прокатит за правду…
