Андрей Ерпылев - Выход силой
– А это правда, что тут людей скармливают посетителям? – поинтересовался Игорь, с сомнением глядя исходивший жиром аппетитный кусок мяса.
– Кто тебе такую глупость сказал? – вылупился на него одним глазом Меченый.
Его второй, мертвый глаз, смотрел надменно и холодно.
– Да вы же в прошлый раз и орали, что, мол, человечиной вас кормят.
– Сто раз, наверное, говорил уже: никаких вы. – Меченый подцепил на кончик ножа кусочек мяса и отправил его в рот. – Мы, наемники, все равны. Все на ты. На вы – это к нанимателям нашим, да со всем политесом. Они, скоты, это любят. Самим-то ручки белые, холеные, замарать впадлу, вот нас, черную кость и посылают свое дерьмо разгребать. И чужое тоже. И вот еще…
Он надолго замолчал, сосредоточенно разжевывая жилистый кусок – зубов у него, как уже успел заметить Игорь, была большая нехватка. Парень уже не чаял дождаться продолжения, когда Меченый, отхлебнув из керамической кружки добрый глоток пива, завершил свою мысль:
– Усвой три заповеди наемника. Первая такая: коли тебе заплатили, то задачу надо выполнить. В лепешку расшибись, кровью перхай, а выполни. Таков уж у нас кодекс чести.
– Драться за деньги – чести мало, – заметил Игорь.
– Что бы ты понимал! Сам-то, небось, на Ланисту не за так ишачил?
– Обстоятельства так сложились…
– Обстоятельства, они всегда не так складываются. Складывались бы так, как надо – нас бы с тобой здесь не было. Так уяснил первую заповедь?
– В общих чертах.
Меченый отрезал еще кусок мяса и критически его осмотрел одним глазом, будто этот, новый, чем-то кардинально отличался от предыдущего, отправил его в рот. Прожевав порцию, он поскреб ногтем недельную щетину, покрывавшую подбородок, и наставительно произнес:
– Вторая такая: дороже всего у нас жизнь. И беречь свою жизнь надо больше всего. Мертвый наемник не наемник больше, а кусок мяса. Вот такого.
– Это не заповедь, а инстинкт самосохранения. Но как бы это все совместить? – язвительно спросил Игорь.
– Поживешь – увидишь, – философски изрек тот, старательно пережевывая мясо.
– А третья заповедь? – Князеву уже стало интересно.
– Третья? – Одноглазый задумался, со скрипом почесал подбородок и изрек, наконец: – Никогда не плати за то, за что можешь не платить.
– Так значит, насчет человечины…
– Верно, Гладиатор.
Эту кличку Меченый дал Игорю при первом же знакомстве, пояснив при этом, что настоящие имена наемников никого не интересуют. И более того, попытку их выяснить могут счесть оскорблением со всеми вытекающими последствиями.
– Раз уже поел, то зачем раскошеливаться? Так что ешь смело – свинина это, свинина. Или крысятина, – добавил он равнодушно, видя, что Игорь вонзил в мясо нож и вилку. – Человечина, она особый вкус имеет. Попробуешь – сразу станешь отличать.
– А вам… тебе доводилось? – Князев осторожно разжевал мясо и не нашел в его вкусе ничего настораживающего: даже крысой, которую ему уже приходилось пробовать, не пахло. Да и вряд ли найдется крыса, из которой можно выкроить такой шмат жирного мяса.
– Мне много, что доводилось, – Меченый, улыбнулся, что, впрочем, не добавило обаяния его лицу, похожему на жуткую, расколотую глиняную маску, вылепленную неумелым скульптором. – И человечину жрать, и тварей всяких. Да и ты, раз наш путь выбрал, многое еще повидаешь-попробуешь.
Один уголок его рта поднялся, а второй, чуть ниже шрама, так и остался скорбно опущенным.
– Я не выбирал, – буркнул Игорь, расправляясь с мясом, действительно неплохо приготовленным. – За меня выбрали.
– Ну, это почти всегда так. Да и в остальных случаях. Думаешь, что ты, а на деле – за тебя, – кривой наемник определенно был философом в душе.
– А зачем я тебе понадобился? Неужели, никого другого не нашлось?
Действительно: вряд ли Ланиста отпустил бы пусть и негодного гладиатора задешево. Значит, кому-то бездомный бродяга ох, как нужен.
– Зачем-зачем… – Меченый простачком не был. – Понадобился, значит понадобился. Зачем может наемник понадобиться? Раз набирают нашего брата, значит скоро кому-то секир-башка делать будут. Ну, а наша задача – дело сделать, в живых остаться, и о себе не забыть, когда добычу делить станут.
– А она будет?
– Куда ж без нее?
***Новое место жительства Игоря мало чем отличалось от двух прежних. Единственное различие между казармой гладиаторов и казармой наемников заключалось в том, что было здесь еще больше грязи и меньше воздуха. А вот население мало чем отличалось: подонки и отбросы, собранные со всего Метро. Так объяснил Игорю Меченый. Но подонки и отбросы, разве что и умеющие делать на свете, так это воевать.
Сам Меченый был в этом муравейнике кем-то вроде старшины.
– Я, понимаешь, шишка небольшая, – объяснил он новичку, – академий да училищ не кончал, поэтому, больше взвода мне не доверят. Ну, или пятнашки по-нашему. Пятнадцать человек у нас во взводе. Согласно задаче, стало быть.
– А взводов сколько?
– Ты лишнего не спрашивай. Тебе одно надо знать: ты – в пятерке Лося, – кивнул Меченый на сухопарого, но, судя по всему, крепкого мужика с длинным лицом. – Всего пятерок три, а командую вашей бандой я – Меченый. Грохнут Лося – командиром пятерки станет следующий за ним по старшинству – вон тот. Карелом зовут.
Палец наемника указал на дрыхнущего на нарах коротышку, даже во сне не расставшегося с длинноствольным автоматом неизвестной Игорю конструкции.
– Меня грохнут, – продолжал Меченый. – Командиром станет Лось. Ну и так далее.
– А я?
– А что ты?
– Я раньше сам старшиной был.
– Где это? – прищурил глаз Меченый. – У красных? В Ганзе?
– Неважно, – Князев понял, что сболтнул лишнего.
– Вот и не выпендривайся. Командовать, если кем и будешь, то только самим собой, – командир ухмыльнулся углом рта, довольный шуткой. – Потому как ты в своей пятерке – самый зеленый. Ну, если в бою отличишься, конечно, придется перестановки кое-какие произвести. Но это – потом, а пока – выполняй команды и сопи в две дырки.
– А кто общее командование осуществляет?
– А вот это вообще не твоего ума дела. Когда надо будет – узнаешь. Давай, обживайся, а мне пора – еще десяток гавриков надо для полного счета найти.
На новом месте не обошлось без эксцессов: наемники – народ задиристый, самолюбивый и скорый на драку. Но Игорь, пусть и зеленый новичок в их среде, в подобных коллективах желторотиком не был и легко окоротил пару самых рьяных аборигенов, заработав уважение остальных. Да и поколоченные им зла не держали: мужские разборки – не такое дело, чтобы таить обиду. Тем более, когда всем вместе предстоит идти в бой и твой обидчик или обиженный тобой, возможно, станет тем, от кого будет зависеть твоя жизнь.
А идти в бой предстояло скоро. В один прекрасный день Меченый приволок Игорю, до сих пор вооруженному «Бизоном» без патронов оружие – вытертый до белизны видевший виды «калашников». Такую же «семьдесятчетверку», что у него была, разве что с кустарным складным прикладом вместо штатного деревянного.
– Принимай аппарат, – ухмыльнулся командир, вручая автомат Князеву. – Знакомая штука? Вижу, вижу, что знакомая. А «Бизон» свой выбрось – не найдешь к нему маслят, хоть тресни. И железяку свою. Вот это лучше, – он протянул старый, сильно сточенный штык-нож тоже в самодельных ножнах. – От него пользы больше будет.
– Одно другому не мешает, – проворчал Игорь.
«Бизон» со сточенным бойком не выбросил: весит немного. Однажды он вернется на Первомайскую и капитану его покажет. Пусть объяснит, почему у Князева патроны были фальшивые и автомат не работал.
Ну и «шпагу», конечно, оставил. Еще чего!
– Как знаешь. Но никто за тебя твою поклажу, сам понимаешь, носить не будет.
– Обойдусь без помощи. А патроны где?
– Патроны перед выходом получите, – ухмыльнулся Меченый. – А то знаю я вашего брата: тут же все на бухло спустите да на лярв разных. Это дело нужное, конечно, но потом. Сделал, как говорится, дело – гуляй… Кто жив останется. А до того – ни-ни.
Князев промолчал, отлично зная, что выпивку и женщин наемники легко находили и без штатного боекомплекта: редкий день в «расположении» не завершался грандиозной пьянкой или дракой из-за гулящих женщин. Да и для командира, предпочитавшего смотреть на выкрутасы подчиненных сквозь пальцы, это тайной не было. Но дисциплина есть дисциплина, пусть и на словах.
Почти равнодушный к выпивке, Игорь оставался в этом Содоме едва ли не единственным праведником. Иное дело Инга… Но покинуть расположение части было немыслимо. Уйдешь без разрешения – дезертир. Дезертиров вешают. Меченый объяснил это свежеиспеченному солдату удачи и навсегда – на примере располосованного киргиза, который сбежал, но был через сутки найден и при всех вздернут прямо в казарме.
– Чего размечтался? – на край Игоревых нар с характерным стуком опустился мешочек, набитый до боли знакомыми предметами – патронами к калашу: Меченый по своему обыкновению подошел бесшумно. – Набивай магазины, и баиньки. С утреца выступаем.
