Андрей Чернецов - Слепящая пустота
Мощный удар прикладом сразу же остудил его пыл. Харон же не сопротивлялся: в любом случае ему в этой ситуации мало что угрожало. Интересно, что фашисты собирались с ними сделать? Неужели пытать? Это вряд ли, потому что существует опасность погубить апологета. А вдруг у того сердце больное?
Пленников отвели в служебные помещения станции, освещенные багровым светом. Штурмбаннфюрер открыл неприметную металлическую дверь, солдаты направили в темный проем автоматы. Затем мощным пинком один из караванщиков был загнан вовнутрь.
Дверь закрылась.
Глухо проскрежетал ржавый засов.
Пару минут вообще ничего не происходило, и когда уже казалось, что тишина будет вечной, из-за двери послышался полный ужаса нечеловеческий крик.
— Не он! — с сожалением покачал головой офицер. — Давайте следующего!
Солдаты схватили попытавшегося упасть в обморок любителя баек.
— Нет! — вмешался Харон, глядя в глаза откровенно скучающего штурмбаннфюрера. — Давайте лучше я пойду.
Майор безразлично пожал плечами:
— Воля ваша!
Автоматы вновь смотрели на металлическую дверь.
Проскрежетал отодвигаемый ржавый засов.
* * *Глаза долго отказывались привыкать к темноте. Густота окружающей тьмы была такая, что, казалось, ее можно раздвигать руками. Помещение по ощущениям небольшое, метров восемь в длину и где-то столько же в ширину. Прижавшись спиной к наглухо закрытой двери, Харон обратился в слух. Каменный пол скребли чьи-то когти, кто-то ковыляющей походкой медленно прошел мимо, затем послышалось удовлетворенное урчание и секундой позже противное чавканье. Тварь определенно передвигалась на двух ногах, но была, судя по всему, небольшого роста. Кровавая трапеза длилась недолго. Невидимое в темноте существо снова подошло к апологету и, тихо заурчав, принялось тереться тупой мордой о его ногу. Уникальный дар влиял на различных мутантов по-разному. Кто-то в панике бежал, кто-то становился абсолютно пассивным, а кто-то, подобно плененной фашистами твари, воспринимал человека как лучшего друга. Харон брезгливо поморщился, отпихивая мутанта коленом. Существо обиженно засопело. Тогда Харон пнул намного сильнее. На этот раз тварь громко завизжала, нервно забегав по помещению. Необходимая картинка сложилась. Что ж, фашистам не откажешь в смекалке. Когда мутанты не напали в урочный час, стало ясно: происходит что-то экстраординарное. Либо внезапно окончилось «весеннее обострение», либо что-то не пускало их из туннелей на станцию. Второй вариант выглядел логичней.
Вопрос на засыпку — как поймать десять апологетов?
Ответ — нужно поймать двадцать, а десятерых немедленно отпустить.
Харон усмехнулся. Фашисты держали в заточении мутанта. Зачем? Детали пока опустим, да они не так уж и важны. Важно другое, а именно: совершенно гениальная мысль при помощи плененной твари проверить на вшивость пришедших на станцию чужаков. Ведь настоящего апологета мутант ни за что не тронет. Ну а ненастоящего… будет чем кормить отловленного ублюдка. Тоже своего рода выгода. Действовать следовало быстро. Еще немного, и штурмбаннфюрер все поймет.
Что можно сделать?
Харон лихорадочно искал выход.
Есть один вариант. Слабо верится, что поможет, но попытаться все-таки стоит.
— Кис-кис-кис… — тихо позвал апологет, понимая, что в данной ситуации выглядит крайне нелепо.
Тварь в темноте громко засопела.
— Ну, иди же сюда, маленький тупой ублюдок!
Из широкого, украшенного заклепками пояса Харон выдернул заранее припрятанную гитарную струну.
— Давай, подходи!
Мутант заурчал. Длинные когти нетерпеливо скребли пол. Клыкастая мокрая морда снова ткнулась в правую ногу.
Апологет набросил на шею твари импровизированную удавку.
* * *— Наивный человек! — штурмбаннфюрер с удовольствием разглядывал забрызганное кровью лицо Харона. — Неужели вы думали, что, убив нашего маленького друга, вы бы нас обманули?
— Во всяком случае, я попытался! — пожал плечами апологет.
— Вы сильно недооцениваете наши интеллектуальные возможности. Впрочем, все это уже не имеет значения. С вами желает побеседовать господин бригаденфюрер. Это, между прочим, большая честь, которой удостаиваются лишь избранные из чужаков.
— А что будет с остальными караванщиками?
— А что, вы думаете, с ними будет? — прищурившись, переспросил штурмбаннфюрер. — Разумеется, мы их отпустим. Мы ведь не жестокие звери, что бы о нас ни рассказывали в других поселениях.
— Хорошо! — кивнул Харон. — Ведите меня к нему.
— Для начала умойтесь, — усмехнулся офицер. — А то уж больно вид у вас… кровожадный.
Против умывания апологет не возражал.
* * *Главный оплот украинских фашистов, форт под номером Тридцать, располагался в здании государственной налоговой инспекции Фрунзенского района, посредине крупного жилого массива. Конвой, сопровождавший плененного апологета, состоял из шести человек, включая отличившегося штурмбаннфюрера. Рюкзак и оружие у Харона отобрали еще перед прохождением паспортного контроля. Сейчас его личные вещи нес один из солдат.
Солнце клонилось к закату, окрашивая руины в мягкие оранжевые тона. Небо над городом пламенело алым, будто кто-то невидимый разлил в стратосфере огромную банку с кровью. В прикрытое респиратором лицо дул холодный ветер. Под ногами хрустел снег. Из-под защитных масок бойцов «СС-Слободы» вырывались облачка белого пара.
Харон понимал, что его положение безнадежно. Он в ловушке. Фашисты ни за что не выпустят такую желанную добычу. Настоящий подарок судьбы. Что дальше? Война с «Лимбом»? Неужели Шмелев рискнет пойти на открытый конфликт? Или оставит все как есть, пытаясь выклянчить у Круга нового апологета?
На фонарных столбах у хорошо сохранившегося пятиэтажного дома болтались раскачиваемые ветром окоченевшие повешенные. К одежде каждого был приколот лист бумаги с ярко-желтой «звездой Давида».
Солнце окончательно зашло за горизонт. Безрадостный пейзаж окрасился унылыми серыми красками. Теперь мир напоминал выцветшую черно-белую фотографию.
В небольшом переулке рядом с пылающей огнем бочкой грелись патрульные в темно-зеленых противогазах. При виде конвоя один из солдат приветственно поднял руку.
— Как обстановка? — спросил штурмбаннфюрер, угощая озябших бойцов сигаретами.
— Пока все нормально!
— Когда будете сменяться, трупы повешенных унтерменшей предайте огню. Ни к чему привлекать к нашему району падальщиков.
— Так точно, господин штурмбаннфюрер, будет сделано!
Офицер удовлетворенно кивнул и, спрятав портсигар, дал команду конвою двигаться дальше.
Здание налоговой инспекции Фрунзенского района выглядело жутковато. Окна заложены красным кирпичом, из узких прорезей бойниц смотрят черные стволы пулеметов. По всему фасаду растянуто бьющееся на ветру красное полотнище со свастикой. Вокруг колючая проволока и противотанковые «ежи». Давешний бронетранспортер тут как тут, орудийная башня повернута в сторону улицы Пожарского.
Настоящий неприступный бастион.
То, что фашисты не завязывали пленнику глаза, было плохим знаком. По всей видимости, остаток жизни Харон должен провести в этом угрюмом месте.
Что и говорить, жуткая перспектива.
* * *Бригаденфюрер Олекса Дэреш, облаченный в идеально сидящую эсэсовскую форму, напоминал одного известного киноактера из прошлого. Апологет не сразу смог вспомнить его имя и фамилию. Но когда главный фашист Харькова надел изящные очки с круглыми стеклами, Харон вспомнил. Внешне Дэреш был вылитый Жан Рено, французский актер испанского происхождения. Смуглая кожа только добавляла сходства этим двум совершенно разным людям, один из которых, наверное, давно уже мертв.
— Прошу вас, присаживайтесь, — Дэреш указал на красивый, обтянутый синим бархатом стул.
Харон послушно сел, украдкой рассматривая богатое убранство кабинета. Фашисты и впрямь славно поторговали с конфедератами, выкупив из харьковского исторического музея всевозможное барахло, не представлявшее в новом страшном мире никакой ценности. Особенно поражал ржавый пулемет «Максим», пылившийся в дальнем углу. За спиной с удобством устроившегося за антикварным столом Дэреша возвышались расшитые золотом нацистские штандарты, между которыми висел большой портрет Адольфа Гитлера.
— Звание бригаденфюрер, кажется, соответствует генерал-майору? — уточнил апологет.
— Да вы просто кладезь исторических знаний! — искренне восхитился Дэреш. — Вряд ли в нашем городе найдется второй человек, который сможет точно перечислить все звания офицеров эс-эс.
— В прошлой жизни история была моим маленьким хобби, — признался Харон.
