Максим Хорсун - Зона Посещения. Бродяга Дик
Ким и опомниться не успела, как они оказались на крыше. Повалились на мокрый битум – над Хармонтом шел дождь – дыша, словно загнанные. Дождевые капли сверкали в лучах прожекторов – полицейские глидеры, поднятые на максимально возможную для этого класса машин высоту, барражировали по-над крышами и тоже плевались свинцом. К счастью для Ким и Строгова, они пока находились в мертвой зоне.
– Что… дальше? – глотая дождевые капли, спросила Ким.
– Переждем, пока «галоши» не уберутся.
Они терпеливо мокли под дождем, пока перестук пулеметных очередей не отдалился, а прожекторные лучи не перестали мазать желтыми языками по крыше.
– Подрываемся! – выкрикнул физик еще одно странное русское слово.
Он вскочил. Ким, уже привыкшая к его внезапным порывам, – тоже. Они метнулись к пожарной лестнице. Строгов спускался первым. Ему явно хотелось оказаться на земле как можно скорее, но он вынужден был приспосабливаться к темпу журналистки. Лишь спустя несколько минут они оказались в узком дворе-колодце, заваленном нечистотами. Строгов немедля засунул руку по локоть в кучу гнилого тряпья – Ким едва не вырвало. Русский вытащил из кучи длинный сверток. Торопливо размотал тряпку и извлек блестящий от смазки автомат Калашникова с парой запасных магазинов.
– Вот теперь дело пойдет веселее, – пробормотал Строгов, засовывая магазины за пазуху.
Ким очень сомневалась на этот счет. Она уже и не чаяла выбраться живой из охватившего город безумия. Строгов с автоматом наперевес пересек двор, вышиб ногой хлипкую дверь, словно заправский коммандо. Вспышки выстрелов озарили затхлую темноту. В ответ раздался нечленораздельный вой. Физик отпрянул. Из подъезда повалили счастливчики. Ким немедленно шмыгнула за широкую спину русского. Счастливчики не обращали на них внимания – они волокли добычу. При виде истерзанного человеческого тела Ким охватила дурнота, она согнулась в рвотном спазме, но Строгов подхватил ее под локоть и потащил в подъезд.
В нем стояла такая вонь, что Ким все-таки вырвало.
– Нашла время… – пробурчал физик. – Они сейчас вернутся за добавкой…
От цинизма русского ее снова вывернуло. Строгов сунул ей свой платок и подтолкнул вверх по лестнице. Они снова бежали по загаженным ступеням, мимо распахнутых дверей, мимо сорванных с петель дверей, мимо наглухо запертых дверей. Полосы слабого света перемежались чернильной тьмой, пахло пылью, фекалиями и свежепролитой кровью. Мертвая тишина царила в доме, и это была совсем не метафора. Состояние Ким балансировало на грани истерики, девушке хотелось поскорее выбраться на свежий воздух. А еще больше – закатить своему провожатому скандал, но она понимала, что рискует схлопотать по физиономии – Строгов и без того был на пределе.
Они опять достигли площадки верхнего этажа, но на крышу подниматься не стали. С потолка свешивалась тусклая лампочка. Физик повернулся к Ким. В глазах его была мольба.
– Ким, детка, – проговорил он. – Я могу попросить тебя, побыть здесь минутку-другую?
Кимберли Стюарт не поверила своим ушам.
– Здесь?! – переспросила она. – Ты бросаешь меня здесь?! Одну! Среди монстров!
– Ким, успокойся! – сказал он. – Я оставлю тебя буквально на минуту. Я буду рядом. И дам тебе автомат! Ты же умеешь им пользоваться?
Ким набрала в легкие побольше воздуха и медленно выдохнула.
– Умею…
– Вот и славно, – отозвался Строгов и сунул ей автомат. – Сними с предохранителя и будь наготове. Чуть что – смело жми на спусковой крючок.
– Хорошо… Ты только не долго…
Русский чмокнул ее в щечку, достал из кармана ключ и отворил единственную дверь, которая выходила на площадку. Дверь была железная и висела на мощных петлях. Вряд ли за ней была обычная «станция» подпольного «метрополитена». Строгов исчез за массивной створкой, но дверь за собой не запер. И на том спасибо.
«Опять он меня оставил за порогом, – подумала Ким. – Интересно, с кем у него свидание на этот раз?..»
Она перехватила автомат поудобнее, потом на всякий случай отщелкнула рожок и мгновение полюбовалась маслянистым блеском патронов. Кимберли Стюарт приходилось пользоваться «Калашниковым», когда вместе с отрядом правительственных войск и миротворцев ООН она прошла сорок километров вдоль устья Конго. Правда, в людей стрелять, к счастью, не пришлось, но по крокодилам Ким пару раз пальнула.
Убедившись, что оружие в порядке, Ким стала прислушиваться к тишине. Глухие звуки, доносившиеся с улицы, почти не тревожили застойного воздуха, скопившегося на площадке, словно удушливый газ. Счастливчики себя никак не обнаруживали. Приоткрытая железная дверь разжигала журналистское любопытство. Несколько минут поборовшись с собой, Ким решила заглянуть внутрь. В конце концов, могла же она испугаться одиночества?.. И вообще, это свинство – оставлять беззащитную девушку на лестничной клетке, когда вокруг шастают зомби…
Стремительно и бесшумно Ким проскользнула в квартиру и оказалась в темной прихожей. Судя по ощущениям, под ногами был мягкий ковер. Ким на цыпочках прокралась к двери, что вела в комнаты. Смутная тень мелькнула справа. Ким едва не закричала от ужаса, но тут же сообразила, что это лишь ее отражение в большом зеркале. Она потянула на себя створку. Лезвие света распороло сумрак прихожей. И сразу же зазвучали голоса.
– …аб доволен вами, но требует больше информации, – произнес смутно знакомый голос.
– У меня кое-что есть, – сказал физик. – Удалось снять с институтки…
Ким приотворила дверь еще шире. Полоса света коснулась зеркала.
– Что это? Жесткий диск?
В зеркале снова что-то шевельнулось. Ким всмотрелась в отражение. Она увидела подлокотник мягкого кресла, и ногу в домашней туфле, покачивающуюся на весу. Потом появилась холеная рука, которая получила от кого-то невидимого плоский сверток.
– Да, – отозвался Строгов. – Полагаю, здесь масса интересного.
Ким аккуратно прислонила автомат к стене и выхватила видеокамеру, направив ее на зеркальное отражение. Рука все еще продолжала держать сверток, словно незнакомец сомневался – брать или не брать.
– Вы уверены? – осведомился незнакомец. – В противном случае, тащить это все через границу…
– По крайней мере, спецы в Центре сумеют выпотрошить то, что там имеется, – ответил русский. – Вы мне лучше скажите, когда я получу внятный ответ на свой запрос?
– Не уполномочен, – отрезал его собеседник, и Ким мгновенно узнала интонацию Вестерфельда. – И вообще, отправив ваш запрос, я уже нарушил инструкции.
Рука со свертком исчезла из поля зрения камеры.
– Хорошо, – сказал Строгов. – Я еще подожду. Если в этом городе еще имеет смысл чего-то ждать…
– Вы о нашествии счастливчиков?.. – проговорил Вестерфельд. – Пустяки, внесезонное обострение… Во всяком случае, Краба ссылки на это события не впечатлят. Ему нужно как можно больше инфы.
– Понимаю…
– Вот гонорар за предыдущую партию, – менее внушительный сверток перекочевал в обратном направлении. – Если у вас нет больше вопросов, давайте расходиться… Вы не закрыли дверь на черную лестницу, тянет какой-то дрянью…
Ким убрала камеру, подхватила «Калашников» и с бешено колотящимся сердцем выскользнула на площадку. Через минуту на ней появился и Строгов.
– Ну как ты? – спросил он преувеличенно бодро. – Жива?
– Не дождешься…
Она протянула русскому автомат.
– Оставь себе, – сказал Строгов. – Я подзарядил свою старушку, – он похлопал по рукояти револьвера за поясом. – Сейчас будет самый трудный участок.
Готовься.
Ким лишь презрительно дернула плечиком.
Они спустились на этаж ниже, прошли сквозь разгромленную квартиру и оказались на парадной лестнице. Здесь хаос, вызванный нашествием счастливчиков, был еще непригляднее, но Ким уже притерпелась – она словно и не замечала кровавых луж на ступенях и клочьев волос, налипших на стены. И все же, оказавшись на улице, Ким с облегчением перевела дух.
Ночь завершилась. Бледный рассвет сочился между тесно стоящими домами. Из нескольких окон валил дым. Полицейские «галоши» куда-то пропали. Лишь высоко в небе парил оранжевый геликоптер пожарной службы. Бравые борцы с огнем, похоже, не решались спуститься с небес на землю. Их можно было понять – улицы были запружены счастливчиками. Если не обращать внимания на бурые пятна на рваной одежде, на застывшие оскалы, на сочащуюся из нечистых ртов сукровицу, можно было подумать, что в городе праздник. Горожане высыпали на улицы и приветливо улыбаются друг дружке.
Несколько минут Строгову и Ким удавалось не обращать на себя внимание монстров. Счастливчики бессмысленно сновали туда-сюда, натыкаясь друг на друга. Лишившись жертв, они словно утратили смысл своего существования. Но вот один из них случайно пихнул девушку локтем. Ким рефлекторно отмахнулась прикладом. Счастливчик – юноша, лет семнадцати – заверещал и вцепился журналистке в волосы. Ким в долгу не осталась. На этот раз приклад русского автомата угодил счастливчику между глаз. Брызнула беловатая жижа, словно монстр до бровей был налит гноем, но счастливчик не выпускал волос девушки. Тогда Строгов приставил к его виску револьвер. Грохнул выстрел. Голова счастливчика раскололась, как гнилой арбуз. Теперь все ухмыляющиеся монстры повернулись к беглецам.
