Максим Хорсун - Зона Посещения. Бродяга Дик
– Через «метро»… Этот город похож на засохший сыр. В нем полно затянутых плесенью дырок. Система проходных дворов, якобы заколоченных подъездов и чердаков, конспиративных квартир… Знающие люди называют это «метрополитеном» – тропою бегства и убежищем для тех, кому есть что скрывать и от кого скрываться…
– Ого, да ты поэт! – невольно восхитилась она.
– Станешь тут… – пробурчал Строгов по-русски.
Ким не поняла и хотела переспросить, но физик вдруг выхватил из-под мышки громадный револьвер и пальнул в темноту. Ким не успела опомниться от грохота, а Строгов уже тащил ее за руку обратно во двор. На загаженном асфальте, освещенном всполохами близкого пожара, лежало тело.
– Ты убил его? – спросила Ким.
– Надеюсь, – отозвался русский. – Не беспокойся – это счастливчик.
Ким хотела было вынуть камеру, чтобы заснять мертвого монстра в красноватых отсветах, но Строгов уже тащил ее дальше. Между двумя тесно стоящими домами была узкая, не более двух метров в ширину, щель. Ким ни за что бы не заметила ее. Строгов выволок из щели какой-то пыльный хлам и приказал:
– Полезай!
– Сюда? – удивилась Ким.
– Да, – сказал он. – Можешь считать, что это вход в нью-йоркскую подземку.
Ким напомнила себе, что настоящий журналист не должен быть брезглив. Пригнувшись, она влезла в щель. Ее ширины хватало ровно настолько, чтобы не задевать плечами. Здесь нестерпимо воняло кошками, к выставленным рукам липла паутина, под ноги подворачивались пустые жестянки из-под пива и консервов. Сзади крался Строгов. Он умудрялся двигаться практически бесшумно. Не пыхтел, не чертыхался. Даже жестянки под его ногами не хрустели.
– Долго нам еще? – осведомилась Ким сдавленным голосом.
– Потерпи, – отозвался он. – Скоро будет дверь.
– Угум…
Русский не обманул. Вскоре справа показалась тонкая полоска желтого света. Ким нащупала металлическую, измазанную чем-то липким ручку. Потянула на себя. За дверью оказалась тускло освещенная черная лестница. Ким шагнула вовнутрь. И едва не растянулась на скользкой плитке.
– Осторожно, – буркнул Строгов, подхватывая девушку под локоть. – Давай теперь наверх. Третий этаж, дверь номер восемь. Восьмерка должна лежать на боку, как знак бесконечности.
«Не значит ли это, – подумала Ким, – что нам предстоит плутать в этих трущобах бесконечно?..»
– Куда мы, собственно, идем? – спросила она.
– Ко мне на квартиру.
– Очень мило…
Ким не стала задавать уточняющих вопросов. Вместо этого она принялась карабкаться по загаженной лестнице с выщербленными ступенями, стараясь не обращать внимания на настенную роспись. Фантазия неизвестных художников не блистала разнообразием. На площадку третьего этажа выходило три двери. На одной из них Ким разглядела лежащую восьмерку.
– Подожди, не входи, – распорядился Строгов.
Ким отодвинулась от двери. Физик постучал по фанерной филенке согнутым пальцем. Дверь скрипнула и отворилась.
– Что-то не так, – пробормотал он. – Останься здесь!
С револьвером наготове он протиснулся между створкой и косяком. Ким осталась одна на вонючей лестничной площадке. С улицы почти не доносилось звуков, но бетонная лестница вздрагивала, словно с верхних этажей спускался великан. В пролетах гуляло эхо. Похоже, в городе шли нешуточные бои.
Строгов все не возвращался. Ким прислушалась. Из квартиры со знаком бесконечности на двери не доносилось ни звука.
«Что он, уснул там?..»
Ким поняла, что не в силах ждать. Она толкнула дверь и вошла в прихожую.
В квартире было темно, и Ким машинально принялась шарить по стене в поисках выключателя. Щелкнуло. Разлившийся свет показался Ким ослепительным, и она не сразу поняла, что увиденное – вовсе не фантом, образованный пораженной сетчаткой.
Строгов висел вниз головой, прижатый к стене десятком рук. Рот русского был заткнут окровавленной тряпкой. Держащие его как один обернулись и посмотрели на ошеломленную девушку. Желтые с кровавыми прожилками белки глаз, крохотные точки зрачков, раззявленные в бессмысленной улыбке рты, грязная рванина вместо одежды, черные пальцы с сорванными ногтями. Счастливчики схватили свою жертву быстро, ловко и бесшумно и, похоже, готовились к трапезе.
Если честно, Ким очень хотелось извиниться и выскочить прочь. Счастливчики пялились на нее недолго. Двое отпустили Строгова, и кинулись к девушке. Ким завизжала. Счастливчики даже отпрянули. Не слишком-то они любили резкие звуки. Русский воспользовался замешательством противника. Оттолкнулся от стены и, выворачивая из суставов, удерживающие его пальцы, приземлился на ноги. Двоих счастливчиков, которые все еще за него цеплялись, он столкнул лбами. Третьего саданул мыском тяжелого ботинка в пах. Четвертому высадил остатки гнилых зубов локтем.
Счастливчики разлетались, как кегли, но тут же вскакивали, как ни в чем не бывало, и снова бросались в драку. Все это происходило в гнетущей тишине. Дерущиеся сопели, хакали, сплевывали кровь, но молчали.
– Ким! – крикнул Строгов. – Назад! На площадку!
Она попятилась, стараясь не выпускать тварей из виду. Впрочем, счастливчики полагали, что столь слабосильная жертва от них не уйдет, и сначала надо покончить с той, что еще сопротивляется.
Ким отступила в прихожую. И вовремя. Грохнул револьверный выстрел. За ним еще несколько. В прихожую сквозняком выдуло облако порохового дыма, и к громадному облегчению внештатной сотрудницы «Дейли Телеграф», из дыма показался окровавленный, но живой русский.
– Явка провалена, – пробормотал он.
Ким промолчала. Она уже стала привыкать к странным выражениям русского.
Строгов открыл дверцы антресолей, потянул за что-то, и они опустились к полу, превратившись в чердачную лестницу. Физик снял с крючка на стене фонарик. Поднялся по ступенькам, посветил в темноту, сказал:
– Чисто! Следуй за мной. Придется побегать на четвереньках. И вот еще… завяжи лицо чем-нибудь.
Он вытащил из кармана большой, клетчатый, несвежий платок. Повязал им нижнюю часть лица, сразу сделавшись похожим на карикатурного гангстера. У Ким был только небольшой платочек, и она завязала лицо прозрачным газовым шарфиком, который положила накануне в сумочку.
Строгов кивнул и исчез в темном проеме. Ким последовала за ним. В неизвестную темень лезть было страшно, но еще страшнее – остаться в квартире, заваленной трупами нелюдей.
Лестница вела в прямоугольную трубу, которая казалась бесконечной. Вероятно, это была вентиляционная шахта. С первой же минуты выяснилось, что предосторожность с платками не лишняя – луч фонаря, которым физик время от времени подсвечивал лаз, выхватывал плавно колышущиеся фестоны пыли. Ким быстро сообразила, что передвигаться лучше всего закрыв глаза. Все равно смотреть было не на что, да и сбиться с пути невозможно.
Снизу, из вентиляционных отдушин доносились крики, глухое ворчание, сочные удары. Покой обитателей дома был непоправимо нарушен. Ким старалась не думать о том, что происходит сейчас внизу. Она вообще старалась не думать, послушно перебирая немеющими от усталости руками и коленями. Очень скоро Кимберли Стюарт потеряла всяческое представление о времени. Ей начало казаться, что она уже вечность ползет в пыльном тоннеле, пролегающем над бездной, полной страданий.
И вдруг все кончилось.
Скрипнули дверцы. Опустилась к полу другая лестница-антресоль. Вслед за русским Ким сползла на пол. Строгов, с револьвером в руках, немедленно обследовал квартиру, в которой они оказались.
– Никого.
Он выглядел страшно: на лице сплошная маска из запекшийся крови и пыли, в которой струйки пота оставили грязно-серые дорожки. Ким понимала, что и сама выглядит не лучше, поэтому попросила:
– Можно, я умоюсь?
– Что? – переспросил физик, который напряженно прислушивался к грохоту, пулеметной стрекотне и человеческим воплям, доносившимся с улицы.
– Я хочу умыться, – повторила Ким.
– Я бы тоже не отказался, – откликнулся он. – Но водопровод в этом квартале не работает уже лет пятнадцать.
– Это и есть твоя квартира? – осведомилась Ким.
Строгов покачал всклокоченной шевелюрой, мгновенно окутавшись облаком серой пыли.
– Я хочу в гостиницу.
– До гостиницы нам сейчас не добраться, – сказал он. – На улицах сейчас ад кромешный.
– В твоем «метро» не лучше, – пробурчала она.
– Да, – согласился физик. – Счастливчики неожиданно активизировались раньше времени. Все вокруг изменилось…
– Что? – жадно спросила Ким.
– Неважно… Пошли!
Он выскочил из пустой квартиры, как будто ошпаренный. Ким не сразу успела среагировать. Она еще только открывала входную дверь, а Строгов уже сцепился со счастливчиком – толстяком в брюках с подтяжками, охватывающими обширное голое пузо. Патронов в револьвере уже не осталось, и русский, перехватив кольт за дуло, молотил им монстра по лысине. Из размозженной головы счастливчика брызгала красно-желтая жижа, но толстяк пер на своего обидчика, словно бык на тореадора. Брызнуло осколками окно в лестничном колодце, трассирующая очередь располовинила толстяка. Строгов кинулся назад, к квартире. Выхватил Ким из дверного проема за руку, и они побежали наверх, прыгая через ступеньки. Окна разлетались буквально через секунду, после того, как американка и русский успевали миновать очередной пролет. Страж методически обрабатывал здание из пулеметов.
