Андрей Завадский - День победы
- Наши целы все? А чеченка где?
- Кто со мной был, целы. Про девчонку ничего не знаю, по ней с "вертушки" садили из пулеметов. Все, боец, хватит языком чесать! Марш в голову колонны, будешь за дозор!
- Есть!
Бурцев, придерживая висевший на боку пулемет - к нему оставалось примерно полмагазина - бросился догонять остальных партизан, уже прошедших по лесу метров триста, а Басов еще с минуту оставался на месте, и лишь потом двинулся следом, постоянно оглядываясь за спину.
Ольга Кукушкина бежала, не чуя под собой ног и только слыша свист пуль вокруг. Стреляли всюду, в спину доносились злые гортанные возгласы чеченцев, кто-то пробовал бежать за ней, но тотчас падал, сраженный меткими выстрелами. Невидимый ангел-хранитель не знал промаха и бил без промедления, и бородатые звери, убившие всех товарищей девушки, остановились, не осмелившись идти за ней. А Ольга все бежала и бежала, наискось через поле, поросшее уже увядшим бурьяном, спотыкалась, падала, обдирая до крови колени и ладони, вновь вскакивала, не чувствуя боли в сбитых ногах. Наконец, она ворвалась в лес, и голые ветви больно хлестнули девушку по лицу, едва не оставив ее без глаз.
Ольга остановилась, отрезвленная болью, и опустилась на корточки, пытаясь успокоить дыхание. Мышцы ног сводило, ныло в груди, а легкие, казалось, горели огнем. И все же она вырвалась, оставив позади смерть.
Девушка прислушалась, и сквозь стук собственного сердца расслышала звуки боя, автоматные очереди, редкие взрывы гранат. А затем над головой девушки, едва не цепляясь днищем за верхушки деревьев, пролетел вертолет, оглушив ее грохотом своих турбин. Винтокрылая машина развернулась, и на ее борту замерцало дульное пламя, когда установленные в проемах иллюминаторов пулеметы открыли огонь, обстреливая что-то в считанных сотнях метров от того места, где пыталась придти в себя Ольга Кукушкина.
Девушка снова бросилась бежать, чувствуя при каждом шаге боль в бедрах и колющую боль в груди. Преодолев метров сто, Ольга повалилась на землю, тяжело дыша. И тотчас услышала неподалеку от себя шелест листвы под чьими-то шагами, а затем показавшийся неожиданно знакомым голос произнес над самым ухом:
- Долго лежать собралась?
Ольга вскочила, едва не ткнувшись лицом в обтянутую камуфляжем грудь Жанны Биноевой. Чеченка спокойно стояла и смотрела на нее, держа за цевье в левой руке черную винтовку с длинной трубой оптического прицела. Кукушкина невольно отскочила назад, затем спросила:
- Что происходит? Как ты здесь оказалась?
- С вашим командиром пришла. Он сейчас вместе с вашими увяз в перестрелке по самые уши, а нам нужно уходить, и поскорее.
- Бежать? Надо нашим помочь!
- Ну и помогай, - усмехнувшись, пожала плечами чеченка. - Я тебе помогла, разве мало? Еще что нужно? Я ухожу!
- Так нельзя!
Ольга бросилась к Жанне, ухватив ее за лямку разгрузочного жилета, но та выскользнула из захвата, почти крикнув в лицо Кукушкиной:
- У меня последний магазин, десять патронов! Я в смертницы не записывалась! Уходим, пока нас не заметили с воздуха! Давай, двигай, я пойду сзади, присмотрю за тобой! Что встала?! Бегом!
Биноева с силой толкнула Ольгу в плечо, чуть не сбив с ног, и та, развернувшись, побежала, с треском продираясь сквозь заросли, даже не пытаясь обойти кустарник. Автоматные очереди все еще звучали где-то неподалеку, и вертолет продолжал кружить на небольшом расстоянии, заставляя девушку боязливо смотреть в небо, из-за чего та трижды чуть не упала, споткнувшись о корни, торчавшие из прелой листвы.
Чудом увернувшись от росшей на высоте человеческого роста ветки, которая запросто могла выхлестать глаза, Ольга Кукушкина выскочила на лесную прогалину, на которую с другой стороны выходили люди с оружием. Они шли вереницей, один за другим, и были почти неразличимы из-за своей камуфлированной одежды на фоне серого осеннего леса. Ольга остановилась, подавшись назад, и тут один из людей, тот, что ступал первым, взмахнул рукой, окликнув ее:
- Оля! Живая! Парни, это же Ольга!
Бывший гвардии старший сержант Олег Бурцев, опустив висевший на плече пулемет стволом вниз, шагнул навстречу Ольге, а затем обнял ее, крепко прижав к своей груди. Девушка вдыхала запах пота, дыма, пороха раскаленного металла, исходивший от партизана, и поняла, что это самый сладкий аромат, какой только можно себе представить.
Остальные партизаны, обступив обнимавшуюся парочку, хлопали Ольгу по плечам, что-то радостно говорили. Даже Фань Хэйгао улыбался, часто кивая, хотя глаза китайца, как и прежде, не выражали абсолютно никаких проблесков эмоций.
Вышедшая следом из леса Жанна Биноева встала в стороне, забросив за спину верную СВД. Чеченку заметил Алексей Басов, замыкавший порядок партизан. Подойдя к снайперше, он негромко произнес, заглянув ей в глаза:
- Ты хорошо стреляла сегодня. Спасибо.
- У меня было время, и было на ком тренироваться, - с вызовом ответила чеченка, пытаясь скрыть растерянность - от этого сурового, молчаливого русского она ожидала совсем иных слов. Вернее, вообще не ждала ничего, обычно командир партизан не открывал рта из-за пустяков, но сейчас нарушил свое правило.
Басов нахмурился, словно только теперь понял, где осваивала стрелковое искусство Жанна Биноева. Полковник и впрямь порой забывал, что прежде, чем придти в отряд, эта хрупкая на вид, молчаливая и замкнутая девушка так же метко, как сейчас в американцев и их "союзников", стреляла в русских пацанов, подстерегая их в сырых кавказских ущельях. А вот сама она ничего не забыла.
- Нам нужно уходить, - произнес, отворачиваясь, Алексей Басов. - Полицаи сейчас разделаются с боевиками, и тогда вспомнят о нас. От "вертушки" далеко не уйти, и патронов на счет. Все, бойцы, делай движение, - гаркнул полковник. - Движемся к точке сбора! Бурцев, в головной дозор! Раненого в центр колонны! Все, бойцы, ноги в руки, и бегом марш!
Партизаны, подхватив оружие, двинулись вглубь леса, спеша встретиться со своими товарищами, все это время пребывавшими в неведении. Еще долго они слышали отзвуки стрельбы, приглушенные взрывы - в селе не затихал бой.
Как только от деревни стали стрелять, Тарас Беркут немедленно упал, вжавшись в мерзлую, сырую землю. Выставив перед собой "Абакан", полковник тоже дал в ответ очередь, туда, где заметил какое-то неясное движение среди домов и покосившихся сараев.
Справа от полковника плюхнулся на землю пулеметчик, уперев в кочку сошки своего "Печенега" и немедленно дав длинную очередь, патронов в двадцать, стараясь придавить противника огнем, ошеломить его, позволив своим товарищам перегруппироваться. Стреляли и остальные полицейские, затрещали наперебой автоматы, над левым ухом Беркута бухнула несколько раз мощная СВД-К.
- Видишь их? - Полковник окликнул снайпера, прильнувшего к оптическому десятикратному прицелу 1П70 "Гиперон".
- Трое отходят к дому, у одного пулемет!
Словно в подтверждение слов полицейского, со стороны деревни ударил ПКМ, и длинная очередь свинцовой плетью стегнула по позициям полицейских. Кто-то рядом закричал от боли, ему вторил голос, зовущий санитара. Двое бойцов, передвигаясь по-пластунски, стали тащить раненого товарища в глубокую канаву. Остальные, стараясь не маячить на виду, открыли шквальный огонь. Сам Беркут дал длинную очередь, а затем, приподнявшись на локтях, выстрели из подствольного гранатомета ГП-30, укрепленного на специальном кронштейне-переходнике под цевьем АН-94.
- Воздух, я Земля, нужна поддержка, - произнес полковник в микрофон рации. - Мы под обстрелом! Как слышишь?
- Слышу тебя, Земля! К работе готов, жду целеуказания!
В полукилометре от деревни Ми-8МТВ-5 развернулся, заходя на цель. Беркут, торопливо поменяв магазин "Абакана" на рожок, снаряженный трассерами, выпустил длинную очередь, и огненные росчерки протянулись над полем, распускаясь огненными цветками на дощатой стене сарая, из-за которого попеременно били несколько автоматов и пулемет.
- Огонь по метке, - приказал полковник, вновь связавшись с экипажем вертолета, молотившего лопастями воздух уже над головами залегших полицейских. - Как понял!
- Цель вижу! Работаю!
С грохотом неуправляемые снаряды С-8 покинули стволы пусковых установок, и окраина деревни окуталась клубами огня и дыма. Сарай, служивший укрытием чеченцам, взрывом разбило в щепу вместе с самими боевиками, а пилоты, не удовлетворенные сделанным, дали длинную очередь из спаренных пушек ГШ-23-2, перепахав окраину деревни. Беркут, вскочив на ноги, словно пружиной подброшенный, взмахнул над головой автоматом:
- Вперед! цепью, за мной! Пулеметчики и снайперы - обеспечить огневое прикрытие!
Дым над позициями уцелевших боевиков еще не рассеялся, когда ударили два "Печенега", заставляя уцелевших чеченцев искать укрытия. Несколько частых выстрелов из СВД-К оказались почти неразличимы на этом фоне, но пулеметчик боевиков, выживший после ракетной атаки, хотя и контуженый, завалился на землю, когда его грудь разворотило прямым попаданием пули калибром 9,3 миллиметра весом шестнадцать с половиной граммов со стальным сердечником.
