Луна над Славутичем - Николай Александрович Ермаков
Торжище находилось за пределами поселения, на широком заливном лугу, который в другое время использовался для выпаса скота. Теперь же здесь стояли ряды из грубо сделанных прилавков, чуть поодаль стояло множество груженых телег, а у берега застыли десятки лодок, многие из которых достигали весьма внушительных, по местным меркам размеров — пятнадцать, а то и двадцать метров в длину. И среди всего этого сновали сотни крестьян и наемных работников, а также степенно вышагивали десятки купцов, которых можно было сразу узнать по демонстративно накинутым на плечи меховым шубам довольно странного для меня вида — мехом внутрь. Сюда стекались славяне со всех окрестных земель — здесь можно было встретить древлян, северян, дреговичей, но полян, конечно же, здесь было намного больше представителей всех других племен. Основным экспортным продуктом славян, разумеется, было зерно, которое охотно покупали ромеи. Однако меха, мёд, льняные и пеньковые ткани здесь также были представлены довольно широко. Прогуливаясь по рядам, я обнаружил пару мест, где ромеи скупали жемчуг, но прицениться здесь не было никакой возможности — ведь бисер имел разный размер, форму и цвет, от которых цена зависела очень сильно. Кроме прочего, на торжище было довольно широко представлены различные металлические изделия — в первую очередь оружие, причем продавали его и славяне, и ромеи. Оружейная продукция славян отличалась довольно широким ассортиментом, низкими ценами и посредственным качеством. У заморских купцов предложение количественно было гораздо более скудным, но стоимость и качество впечатляли — самый простой кинжал с тридцатисантиметровым стальным лезвием стоил два солида, тогда как железный тесак местного производства можно было взять всего за пару милиарисиев.
Кроме бойкой торговли, здесь шел и активный обмен новостями о событиях, происходящих в окружающем мире, в первую очередь об окружающих славянских племенах и их князьях — кто женился, кто поссорился, кто новый частокол поставил, да дружину усилил. Много было ругани в адрес людоловов да разных татей, которые в последнее время распоясались, а князья с ними совладать не могут. Но больше всего тут было разговоров про одного из роменских князей Марка Речистого, который летом объявил себя цезарем и потребовал от своих коллег по княжескому цеху принесения клятвы верности и выплаты дани. Впрочем, большинство из участников обсуждения данного события сходились на том, что у роменов каждые десять лет самопровозглашается новый цезарь, который затевает междоусобицу для установления личной власти, в ходе которой и погибает, ничего не добившись.
Время близилось к обеду, и приезжий народ стал разводить костры для приготовления похлебки, а местные жители стали расходиться по домам — торговля на сегодня заканчивалась, так как после обеда надо хорошо поспать, а потом, когда дело уже идет к вечеру, заниматься делами нет никакого желания.
Вернувшись домой, я пообедал поднадоевшей похлебкой и подумал о том, что разнообразие — это, конечно хорошо, однако для приготовления того же борща, каких-то дорогих продуктов не требуется, и даже без картошки он должен получиться довольно неплохо. Однако на кулинарные эксперименты сейчас времени не было, так как следовало продолжить производство алкоголя.
Запустив самогонный аппарат, я присел поблизости от него, обдумывая результаты сегодняшней торговли и дальнейшие перспективы. Если дело и дальше пойдет в том же духе, то по окончании торжища я смогу получить выручку в районе восьми — десяти солидов, что довольно неплохо по местным меркам, но из этой суммы придется заплатить десятину в церковь и столько же князю, а если учесть, что расходов у меня было четыре солида с хвостиком, то прибыль получается не такой уж и большой, конечно, часть расходов — это инвестиции в основной капитал — горшки под брагу и древесина для стеллажей. Но даже если эти расходы вычесть, операционная прибыль чистыми получается менее ста процентов. Негусто. Но оснований для расстройства нет — в любом случае перспективы достаточно неплохие.
За следующие два дня я распродал первую партию наливки, а затем и вторую, получив, как и планировал внушительную кучку серебра, которая в пересчете на золото составляла восемь с половиной солидов, кроме того, у меня получилось продать жемчуг за тридцать серебрянных монет. Тут же, на торжище, пользуясь сезонным снижением цен, потратив полтора милиарисия, я смог приобрести тридцать пудов пшеницы и десять пудов ржи, с расчетом, чтобы хватило до следующего урожая и на производство самогона. Теперь с уверенностью можно было сказать, что от голода мы с Анечкой не умрём. Кроме того, я приобрел различных тканей местного производства на целый солид, чем очень порадовал свою супругу, которая все уши мне прожужжала своими жалобами на то, что ей нечего надеть. Теперь будет чем заняться моей милой долгими зимними вечерами. Но первым делом я всё же сказал ей, чтобы сшила постельное бельё из крапивной ткани, а то надоело уже на шкурах валяться. А уж потом пусть шмотки себе шьет, ну и мне ещё один дополнительный комплект одежды не помешает.
Когда ярмарка закончилась и мною было уплачено по восемь милиарисиев князю и кардиналу, как я прозвал про себя отца Ефимия, я продолжил гнать самогон и одновременно занялся изготовлением ростового тисового лука. Давно об этом думал, но в местах проживания миролюбов тис не рос, здесь же все время находились более важные дела. А лук требует времени и аккуратности, спешка недопустима. Несколько дней меня никто не тревожил кроме законной супруги, которая каждую свою свободную минуту старалась потратить на то, чтобы почесать со мной языком на различные пустяковые темы вроде того, стоит ли нам заводить куриц или корову. Кстати, я был категорически против разведения скота, так как это требует большого внимания, а купить в Хареве-Киеве продукты животноводства совсем не проблема. Разумеется, Анечка могла бы с этим справиться и без моей помощи, но совсем скоро, надеюсь, она забеременеет и её работоспособность
