Александр Афанасьев - Эра джихада
Хозяин дома остановился в нескольких метрах от гостя, и показавшаяся на мгновение из-за облаков краешком луна отразилась в его глазах, черных как сама ночь.
– Салам, Заурбек… – сказал гость, опирающийся на палку. Несколько лет назад налет бомбардировщиков разбомбил его лагерь, а до этого – русисты подослали в его лагерь шпиона с продуктами, отравленными полонием. И теперь некогда волчье здоровье давало сбои, он не мог ходить без палки, но зубы все еще были крепки, и он намеревался вцепиться ими путинскому режиму в глотку.
– Салам… – сказал хозяин дома. – Зачем ты приехал? Ты ищешь смерти?
– Смерть… смерть… – неопределенно сказал эмир, – это она ищет нас. Я прочитал – тебе дали генерала.
Хозяин дома не ответил – и эмир, многие годы скрывавшийся по норам и научившийся понимать даже невысказанные мысли людей, отлично понимал, о чем думает его бывший подчиненный, в шестнадцать лет потерявший отца под бомбами русистов, в восемнадцать подорвавший первый свой федеральный танк, в двадцать семь вышедший из леса и ставший одним из многочисленных агентов подполья в силовых структурах русистов, а в тридцать девять получивший генерала за усердие в своей собачьей службе. Запись на видео клятвы, в которой он перед переходом клянется доносить все, что узнает от русистов, и вредить русистам при первом удобном случае, ничего не будет значить, если он принесет русистам его голову. Голову первого военного эмира Имарата Кавказ Абу Усмана. Русисты наградят его, а на предательство им плевать, потому что они первые среди предателей. Так что сейчас стоящий напротив него человек думал, останется ли он в живых, если прикажет стрелять на поражение прямо сейчас. Но было кое-что, от чего бывший чеченский мститель, ставший федеральным генералом, не мог отказаться.
Деньги!
– Прежде чем ты убьешь меня и отдашь русистам, – сказал Абу Усман, – выслушай меня. Я не буду напоминать тебе о нашем обычае, по которому гость неприкосновенен. Я не буду напоминать тебе о пленке и о твоих доносах, которые ты посылал нам перед тем, как перешел на службу русистам и стал терзать правоверных и вышедших на джихад. Я просто говорю тебе – пятьдесят миллионов долларов. А теперь – делай, что считаешь нужным…
Так они стояли друг против друга, федеральный генерал, назначенный из Чечни в неспокойную соседнюю республику, чтобы наводить тут порядок теми методами, какие посчитает нужными. И военный эмир никем не признанного Имарата Кавказ, мусульманского государства, которое здесь обязательно будет рано или поздно, но сколько перед этим прольется крови, знал один лишь шайтан. Они стояли и смотрели друг другу в глаза, и вышедшая из-за облаков луна стелила серебристую дорожку между ними…
– Пойдем поговорим в беседке, – сказал федеральный генерал. – Ты голоден? Я скажу, чтобы принесли поесть тебе и твоим людям.
И луна моргнула, словно была не в силах смотреть на очередное предательство на этой каменистой, обильно политой кровью земле.
Выше уровня облаков, над залитой лунным светом белой равниной, почти бесшумно парила странная, еще невиданная здесь птица. Ее длинное, обтекаемое тело, имеющее в сечении почти круглую форму, заканчивалось раздвоенным буквой V высоким хвостовым оперением, от центра ее тела отходили прямые, чудовищного размаха, почти тридцатиметровые в размахе крылья. Ее нос был словно поражен опухолью, и в нем скрывалась аппаратура, позволяющая видеть через облака так, как будто облаков нет, а еще одна такая опухоль – ближе к хвосту – содержала антенну, позволяющую принимать и передавать данные в режиме реального времени. Обтекаемой формы контейнеры, подвешенные под крыльями у самого тела птицы, содержали то, ради чего эта птица парила в беззвучном кавказском небе, созерцая своими электронными глазами жизнь людей внизу.
Птица была в воздухе уже больше двадцати четырех часов. Птица ждала команды.
В Москве тоже была ночь. Ночь в Москве – понятие очень относительное, это то же самое, что и день – просто ночью на улицах появляются те, кто днем, вместо того чтобы работать, отсыпается и набирается сил перед следующей ночью. Ночью в Москве танцуют, дают волю своей похоти, нюхают кокаин и заключают сделки под грохот тамтама в очередном клубе. Но еще в Москве по ночам работают. Работают те, про кого танцующие в клубах бездельники не имеют ни малейшего представления…
В одном из зданий, до девяносто первого года принадлежавших Управлению делами ЦК КПСС, в капитально отремонтированном кабинете горел свет. Но на ночную улицу его не просачивалось ни капли, ибо плотные черные шторы держали его в ловушке. Длинные черные рыбины бронированных «Ауди» и «Мерседесов» стыли под прозрачным взглядом луны на улице, в коридоре замерли наготове бойцы управления А, привлеченные для обеспечения безопасности мероприятия, а на первом этаже здания один морской пехотинец армии США играл с русскими коллегами из ГУО[27] в подкидного дурака, потому что была не их смена и заняться больше было нечем. Люди в кабинете на втором этаже – а их было семь человек – находились в нем уже двадцать семь часов, они пили кофе, ели принесенные из бывшей цековской столовой фрукты и другую еду, выходили покурить в туалет и спали по очереди на двух спальных местах в комнате отдыха – на диване и на раскладушке. Они мысленно ругались, отбивали звонки своих секретарш, любовниц, жен, деловых партнеров, адвокатов, они чувствовали, что им надо принять душ, переодеться, обругать по всем буквам алфавита жену или трахнуть какую-нибудь шалаву, чтобы снять стресс, а потом завалиться спать. И спать целый день, перед тем как их вызовут в Кремль для вручения наград. Но все это будет потом, а сейчас они не отрываясь смотрели на выставленный у стены плоский плазменный экран с диагональю сто два дюйма. И видели двух человек, стоящих друг напротив друга во дворе дома за роскошным забором, и то, как луна чертила серебром линию между ними. Линию разлома…
Резко зазвонил телефон, и все присутствующие вздрогнули.
Один из присутствовавших взял трубку, выслушал доклад, сказал: «Добро, работайте»…
Головы присутствующих повернулись к нему.
– Установлен как Заурбек Кабидов, генерал-майор полиции, занимает должность министра внутренних дел Республики Ингушетия. В молодости активный участник бандформирований, участвовал в расстреле колонны у Ярыш-Марды. Сдался под личные гарантии, с тех пор нареканий к нему не было. Лично участвовал в спецоперациях…
– Вот с. а! – не выдержал один из присутствующих.
А второй сильно испугался, потому что в прошлом году именно Кабидов устраивал ему и нескольким другим федеральным чиновникам охоту на людей в горах. Теперь получается, что если Кабидов тайный ваххабит, то это грозит многими, очень многими неприятностями…
– Устанавливайте его… – приказал старший в этом кабинете.
– Есть, – отозвался другой и взялся за трубку.
Раньше, когда Заурбек Кабидов был простым боевиком, он никогда не имел сотового телефона. Потом он у него появился, тогда они стоили еще дорого, но были лучше, чем рация. Он купил сотовый с выкупа за одного из заложников, потому что у других тоже были сотовые, и значит, сотовый должен был быть у него. Он знал, что ходить с сотовым очень опасно – но теперь он был федеральным генералом и министром внутренних дел, и потому он без страха носил с собой свой сотовый, не боясь, что его прослушают или установят местонахождение для удара. Он ничего не знал о том, что сотовый можно дистанционно включить и использовать как высокоэффективное подслушивающее устройство – если бы кого-то из боевиков так подслушали, он бы знал. Но он не знал одного – что в одном московском кабинете сейчас сидит не кто иной, как заместитель начальника Контртеррористического центра ЦРУ, а в небольшом городке МакЛин, штат Виргиния, установленный там суперкомпьютер «Крей» уже определил нужный телефон, взломал его защиту и подключился к нему, чтобы напрямую снимать голосовую информацию и передавать ее в Москву. А над его головой, над его домом висит один из первых собранных под Санкт-Петербургом русских тяжелых беспилотников, в котором используется американская боевая система управления – потому что русской еще не было…
Вместо этого он презрительно посмотрел на собеседника, сидящего напротив и с аппетитом уплетающего то, что осталось от вечернего ужина в этом доме. Федеральный генерал в молодости в горах часто голодал – и потому в его доме готовили столько, что невозможно было съесть за раз. Остатки отдавали не нищим, как предписывает Коран, а собакам…
– Что за бред… – сказал он, – какой джихад? Все это чушь собачья. Разводка.
– Пятьдесят миллионов, – повторил Абу Усман.
Генерал наклонился вперед.
– Пятьдесят лимонов? Да я за год столько имею, безо всякой войны. Ты еще ничего не понял? Только с русистами я стал таким, какой я сейчас есть. Без них я бы шакалился по горам и ждал, пока бомба на голову упадет. А сейчас я уважаемый человек, без меня тут и баран не чихнет. У меня три жены, здесь дом, в Грозном дом, в Москве дом, в Америке дом. А ты как был затравленным волком, так и остался им…
