Стас Северский - Историк
— Ангрифф не просто зверь, Бйерн… Его не сожгли даже «драконы»…
— Олаф, я не знаю, что здесь было, но Ангрифф — просто сильный зверь.
— Бйерн, ты видел, что он сделал с этими бойцами?
Он насупился еще суровей и опустил голову еще ниже…
— Видел, Олаф…
— Нет, их ожоги скрыл снег… и ты не посмел открыть их раны…
— Я особо не трогал их… Их обмундирование повреждено, техника почти вся выведена из строя… Я забрал у них только ножи, энергоблоки и регенератор…
— Иди смотри…
— Не нужно, я знаю, что дикие скингеры меняются без серьезных коррекций системы… Знаю, что они становятся сильней и злей, что мощность их излучения возрастает… что они применяют это излучение как оружие чаще…
— Иди смотри… Смотри, что сделал Ангрифф… Смотри на его расправу…
Но Бйерн надел маску, скрывая лицо, разогнал бич, спустив разряд в воздух, и его занесенные снегом звери поднялись, натягивая постромки… Бйерн на ходу запрыгнул на платформу и еще раз спустил разряд, подгоняя сереющих на глазах зверей… Их шкуры темнеют вслед за небом и равниной… И ветер рвет их мех все сильнее, срывая с него последние снежные искры, гаснущие в глухом мраке… Начинается… Бйерн гонит зверей, и без его усилий сломя голову несущихся к укрытию… Но буран нагоняет нас, отступая с территорий неприступного Штормштадта…
— Олаф, этой бури нам не обогнать! Надо остановиться и переждать!
— Нет!
— Энергии защитному полю хватит!
— Нет! Отдай мне бич! Я буду править!
— Не дам! Это моя упряжка, Олаф!
— Мы не будем стоять и ждать! Он здесь — Ангрифф! Он идет следом — с этой бурей, с бураном!
— Ты одержимый!
— С бурей пойдем и мы!
— Мы не пройдем! Ты только загонишь зверей!
— Дай мне бич!
Я жестко схватил его за руку, но он сорвал мой захват…
— Что ты делаешь, Олаф?!
— Дай мне бич! Я знаю, что делаю!
— Ты не заставишь зверей!
— Заставлю!
Я, не дожидаясь ответа, выхватил бич у него из рук, нахлестывая снежных тварей… Но ветер чуть не сшиб их, и пришлось развернуть упряжку к ветру, резко тормозя… Мне едва удалось сдержать зверей и заставить лечь в снег… Теперь только ждать и терпеть… А после — гнать изо всех сил. Скингеры пригнули головы, прячась в густом меху… Бйерн включил защитное поле платформы, но энергия на исходе, и полю не хватает мощности… Я подключил маску вслед за товарищем, ожидая первых ударов ветра…
Но что это?.. Что-то стоит на границе непроглядного мрака камнем… Что-то рвется с ветром из надвигающейся стеной мглы… Ангрифф… Среди снежных игл блистает злой глаз зверя… Ангрифф! Израненный, он идет ко мне… Никто не смог убить его — никто… Теперь он пришел с бурей сразиться со мной, уничтожить меня… Я убью его — убью зверя. Я сжал руку на рукояти бича, сходя с опущенной на снег платформы, выходя из защитного поля…
— Олаф!.. Какого черта!..
— Он здесь!.. Он пришел сразиться со мной…
— Олаф!..
Бйерн не бросит упряжку, не пойдет за мной — он никогда не теряет головы, не следует за теряющими голову… Он никогда не поймет, что этот зверь пришел с бурей — пришел уничтожить меня, нас всех… Он всегда будет думать, что Ангрифф — просто дикий зверь… Но я знаю… И не будет мне покоя, пока я не отомщу ему — пока я не сожгу его шкуру… или пока он не сожжет — мою…
— Ангрифф!
Он отходит, отводит меня во мрак, невидимый во тьме бури… Но его мысленный фон различим четко — я читаю его мысли, я ощущаю его злобу…
— Ангрифф! Ты уходишь от меня! Тебе не заманить меня во мрак! Ты пришел за мной, так иди ко мне и сразись со мной! Ангрифф!
Он отозвался надсадным криком — звенящим кличем скингера… Я не вижу его, и он не входит в мое поле зрения, но я спускаю разряд за разрядом, освещая мрак холодным огнем бича… Ветер сшибает меня с ног, но я хлещу его горящим кнутом…
Запись № 4
Бйерн встретил меня молча, придавив тяжелым взглядом из-под отключенного и прозрачного затемнителя. Но я влетел в защитное поле, поднимающейся над прочным настом платформы, не обращая внимания на его неуклюжее осуждение. Мой кнут взвился над хребтами занесенных ледяной пылью зверей, и они вырвались из-под рассыпающихся искрами снежных заносов… Затишье внезапно навалилось на нас тяжким грузом, оглушая звенящей тишиной и ослепляя ярким светом. Но нас настигает очередным порывом ревущая буря и грозовая тьма — и этот сумрачный рокот только кажется таким далеким… Я гоню зверей, не жалея заряда бича… Бйерн угрюмо следит за послушным моей руке хлыстом, за несущимися вперед зверьми, за застывшим вокруг нас сиянием снежной пустыни… Он мрачнеет с каждым взмахом гудящего высоким напряжением кнута, с каждым рывком взведенных страхом зверей, с каждым выпадом жалящего нас в спины ветра…
— Олаф, буран нагоняет нас… Тормози…
— Теперь нельзя стоять и ждать! Теперь звери упадут и не встанут! А мы — замерзнем!
— Мы не можем нестись так дальше! Шальк выбился из сил! Тормози! Его нужно выпрячь!
Черт… Бйерн прав, замыкающий еле удерживает скорость… Я подстегнул головного, чтобы этот мощный зверь тянул сильнее, но замыкающий… Он просто дохнет!.. Мы должны выпрячь его сейчас, должны остановиться… Но, остановившись, мы потеряем упряжку… Сейчас этими тварями движет только инерция рывка — запредельного страха перед обрушенными на них ударами бича и бурана… Стоит нам оборвать этот инертный страх, заставляющий их нестись вперед, они падут без сил и не поднимутся… не поднимутся… Но у нас нет выбора.
— Держись!..
Я торможу резко, с разворотом… Зверей заносит, и они валятся в снег, ломая наст, вздымая блистающую дымку ледяной пыли… Мы не справились с управлением, но не сорвались, устояв, — не провалились под разломанную корку промерзшего снега, не напоролись на вздыбленные над настом льдины… Мы выстояли, преодолев все крены трудного разворота, и расцепили руки, примерзшие к прочным поручням, сойдя на крепкий наст с остановленной и выровненной в воздухе машины… Бйерн бросился к загнанному зверю — замыкающему, замертво рухнувшему на вспоротую когтями обледенелую корку… А я кинулся поднимать головного…
— Он не встанет, Олаф! Прекрати!
— Я подниму его!
— Он умирает, Олаф! Его горло и грудь искромсаны в кровь — ему конец!
— Выпрягай замыкающего!
— Мы загнали их! Ты что, не видишь, как они дышат! Их дыхание сорвано! Они дохнут, Олаф!
— Подохнут они — подохнем и мы! Мы должны поднять их! Помоги мне!
Он перехватил мою занесенную для очередного удара руку, удерживая с силой, неподвластной мне…
— Нет, Олаф. Мы оставим их и пойдем дальше пешими.
— Отпусти меня. Не заставляй…
— Я не пущу тебя. Не думай, что ты один способен будить в себе силу зверя… Я тоже — воин Хантэрхайма… У нас нет времени на это упорство, Олаф… Нам нужно бросить их и идти…
Я опустил руку, отключая бич, стискивая зубы, уходя не оглядываясь… Ветер бьет мне в спину все сильнее, бросая меня вперед… Бйерн терпеливо бредет за мной, смотря под ноги… Но я чувствую прямой взгляд мне в затылок — взгляд зверя… Я обернулся… Остановился и отдал ветру мой крик…
— Ангрифф! Я сожгу тебя первым!
Зверь не отзывается, но идет следом за нами… идет с бурей… Бйерн оглядывается все чаще. Он зарядил и подключил излучатель, готовый спустить мощный заряд… Я сжимаю в руке рукоять бича…
— Олаф, он подходит ближе!
— Он будет стараться убить нас. Будь наготове.
— Скингеры не нападают, когда им не угрожаешь прямо… И раненные — они не нападают, когда нет прямой угрозы… Они стараются скрыться, сберечь силы, которые никогда не отдают врагу, имея выбор… А этот зверь может уйти, держаться подальше от нас…
— Неужто ты не понял, что этого зверя разъедает зло?..
— Он зверь… Его зло коротко и просто, как и его память…
— Ангрифф помнит запах смерти… смерти врага… Он будет стараться убить нас…
Бйерн остановился, разворачиваясь… Но его излучатель наводку не взял, угнетенный помехами… Клич зверя разнесся с ветром и зазвенел с бьющими мне в лицо ледяными осколками… Ангрифф нападает… Нет, сложное оружие бессильно против него… Его излучение сбивает все настройки… А навестись на него без автоматики… Его не видно — слишком темно… А ментальный фон… Взять точную наводку в таких условиях — слишком сложно… Я подключил бич, едва удерживаемый обмороженной рукой… Поднял глаза, но не увидел…
— Бйерн! Остановись! Вернись!
Он ушел против ветра… Но меня встречный ветер просто сшибает с ног… Вьюга оплетает меня снежными вихрями, кружа голову… Но я не останавливаюсь, хоть Бйерн отходит все дальше и дальше… Я не должен потерять его — выпустить из зоны ментального восприятия…
