Юрий Брайдер - Дисбат
В том, что Синяков обязательно отправится ее провожать она, похоже, ничуть не сомневалась.
Глава 7
Увидев издали жилье своей новой знакомой. Синяков подумал, что по части контрастов этот город вряд ли уступит самому Нью-Йорку. Были здесь и многоэтажные башни, словно бы вылепленные из ажурных бетонных цветков, были и вросшие в землю казармы, построенные в те времена, когда ни рабочие, ни работодатели еще и слыхом не слыхали о социал-демократической заразе.
Относительно новой на этом доме была только эмалевая табличка с указанием адреса. Все остальное заслуживало если не огня, то хотя бы бульдозера. В полутемном и узком коридоре почти все двери были нараспашку. В пустых комнатах отсутствовали не только полы, но и оконные рамы.
— Приходят ночью и ломают, — объяснила девчонка. — Для дач… Когда начинают к моей квартире подбираться, я кричу: «Занято!» Все толковые люди давно отселились. Остались только бедолаги вроде меня.
Квартирка Дашки (по пути сюда девчонка официально представилась Синякову, хотя он уже знал ее имя со слов милиционера Лени) выглядела крайне непрезентабельно. Половину кухни занимала уродливая печь. Треснувшие стекла в окнах были заклеены полосками газетной бумаги. Топорной работы мебель своим возрастом если и уступала зданию, то ненамного. Из всех примет цивилизации здесь присутствовали только два — газовая плита, соединенная с баллоном, содержащим сжиженный пропан, и самогонный аппарат, небрежно прикрытый какой-то дерюгой.
— Вот так и живу, — сказала девчонка, впрочем, без всякой печали. — Раньше у меня мотоцикл был. Брат оставил на зиму. Когда от холода совсем невмоготу становилось, я его заводила и газовала всю ночь. Хоть и вонял страшно, а все теплее.
Вдвоем они перетаскали книги в квартиру.
— Твоя литература? — поинтересовался Синяков.
— Нет, хозяина… Я за процент работаю. Видели, какую кучу денег сегодня заколотила? Одно хорошо — читать можно вдоволь.
Ужин, выставленный Дашкой, состоял из вареной картошки, соленых огурцов и сала, предназначенного специально для гостя.
— Брагу употребляете? — поинтересовалась радушная хозяйка.
— Давай, — согласился Синяков, никогда раньше этого напитка не пробовавший.
— Тогда помогайте. Наклоните вот эту флягу, — она указала на сорокалитровый молочный бидон, в котором что-то негромко шипело и булькало.
Вдвоем они отлили в большую кастрюлю с полведра мутной коричневой жижи, похожей на помои. Что только не плавало в ней — и хлебные корки, и яблоки-падалицы, и остатки прокисшего варенья.
— Брага у меня хорошая, — сказала Дашка, процеживая жижу через марлю. — На меду. Недавно знакомые менты целый таз меда приволокли. Конфисковали где-то. Есть его нельзя, с битым стеклом пополам. А для браги сойдет… Хорошая брага… Жаль, что еще не выгуляла…
— Так тебя, стало быть, милиция навещает. — Перспектива попасть в ночную облаву не устраивала Синякова.
— А как же! Иначе бродяги давно бы дом сожгли. Вот они их и гоняют. Ну, заодно и похмеляются, ясное дело. Для опохмелки брага даже лучше, чем шампанское. Попробуйте… А если вам с милицией встречаться не хочется, так я их дальше порога не пущу, будьте уверены.
Брага хоть и пахла отвратно, на вкус оказалась очень даже ничего — прохладная, кисло-сладкая, чуть пенящаяся. Пил ее Синяков из жестяной поллитровой кружки, в ручке которой имелось отверстие, очевидно, предназначенное для крепления цепочки.
— Не боишься тут одна жить? — между делом поинтересовался он.
— Кого мне бояться? — Дашка брагу не пила, а потягивала, словно дорогой ликер. — Сами убедились, что я чужие желания могу угадывать. Если кто сюда с дурными желаниями придет, я всегда сумею удрать или спрятаться.
— И бывает такое?
— Случается… А что это у вас за штучка? — Дашка вместе со стулом резко подалась к нему.
Синяков, которому показалось, что Дашка тянется к его ширинке, поначалу даже отшатнулся. Однако ее интересовали отнюдь не гениталии гостя, а содержимое его брючного кармана, того самого, где находились подарки шамана.
Тайну дурманящего зелья он решил пока Дашке не открывать, зато иголку предъявил с готовностью.
— Вещь! — восхищенно прошептала она. — Вот бы мне такую. Где взяли, если не секрет?
— Один добрый человек подарил. Это иголка не простая, а с секретом. Она меня об опасности должна предупреждать.
— Понятно… Слыхала я про такие иголочки. Вот эта, например, для многих дел годится. Просто вы с ней обращаться не умеете.
— А ты умеешь?
— И я не умею… Но если надо, научусь. Я со всеми металлами обращаться умею. — Говоря это, Дашка осторожно водила ладонью над иголкой, словно боясь прикоснуться к ней. — Лет ей незнамо сколько… В чьих только руках она не побывала… Ковали ее для добрых дел, но от общения с худыми людьми она малость подиспортилась… Ушко ей сломали в наказание…
— Так и быть, — сказал Синяков, малость разомлевший от браги. — Когда все это закончится, подарю иголку тебе.
— А когда все это закончится? — поинтересовалась девчонка. — И как?
— Сам не знаю… Сначала мне надо сына найти. Как-то помочь ему, если это, конечно, возможно… Ты не хочешь знать, что с ним приключилось?
— Зачем вам лишний раз душу травить. Кое о чем я и так догадываюсь. В такие места, про которые мы говорили, добровольцев не сыскать. Люди там вместо затычек, вместо щитов, вместо пакли, которой дырки конопатят… Да что говорить, — она взмахнула рукой, как бы отгоняя от себя наваждение. — Пейте брагу… Это только кажется, будто она слабенькая. А в голову потом очень шибает.
— Родители твои живы? — Синякову и самому сейчас не хотелось заводить разговор о Димке, боялся, что пьяная слеза прошибет.
— Не знаю, — сказала Дашка равнодушно. — Я их и не видела никогда. Мы с братом в детском доме росли.
— А брат где?
— Служит.
— Срочную?
— Нет, офицер… Но только я с ним в последнее время не общаюсь. Чувствую, недобрыми делами ему заниматься приходится. Он ведь тоже не совсем от мира сего… Его одно время даже припадочным считали. К психиатру водили. А потом выяснилось, что после каждого такого припадка он пророчествовать начинает. Да еще как! Вот и решили его к делу пристроить. Ведь начальники сейчас тоже все сумасшедшие. Это они раньше сплошь атеистами да материалистами прикидывались. А теперь одни в храме крестное знамение накладывают, другие черные мессы служат, а третьи через содомский грех истину ищут.
— Так ведь и ты могла бы куда-нибудь пристроиться. Особенно если у тебя с металлами отношения хорошие.
— Не хочу, — она зябко передернула плечами. — Нельзя божий дар на службу мамоне употреблять. А тем более дьяволу. Грех это великий.
— Грех ведь и замолить можно…
— Нельзя! Это только попы так болтают. Грех на всю жизнь остается. Как шрам. Как язва. Как цирроз печени. И рано или поздно скажется. Не на мне, так на моих детях. — Дашка подула в кружку, разгоняя пену. — Алкоголь производит в клетках печени необратимые изменения… Цирроз души тоже необратим…
— Taк и будешь книжонками торговать?
— А куда деваться…
— Выходит, ты на себя рукой махнула?
— Не то слово… Даже плюнула.
— Вот это зря! — Синяков обрадовался, наткнувшись на очень актуальную для него тему. — Прямо скажу, у тебя кое-что не в порядке.
— С психикой? Я знаю…
— Нет, с духом-покровителем. Нет у вас контакта. От этого все твои личные сложности проистекают.
— Вы что, уже заговариваетесь? Сальцем закусывайте.
— Спасибо… — Синяков не без удовольствия выпил и охотно закусил. — Теперь меня послушай. Помнишь, ты говорила про другие миры и иные небеса? Тут я с тобой полностью согласен. Про верхний мир я мало что знаю, а вот про нижний наслышан. Там обитают наши духи-покровители. Но и сюда они свободно проникать могут. Как свет сквозь стекло. Если дух-покровитель сильный и ты с ним поддерживаешь добрые отношения, стало быть, и проблем никаких нет. Удача к тебе валом повалит. Мне про это надежный человек рассказал. Тот самый, что иголочку презентовал. Шаман по основной профессии. Американский диплом имеет. Он меня научил, как самому в мир духов уходить. Я там, между прочим, уже однажды побывал. Хочешь, вместе попробуем?
— В преисподнюю меня заманиваете? — Дашка пьяно прищурилась. — А что, это мысль… Все лучше, чем пить до бесчувствия. Или в постели на пару валяться… Если бы вы только знали, какие гадости мужики творят с девками! — При этом на ее лице появилась гримаса неподдельного отвращения.
Синяков, как раз об этом знавший немало, решил свой личный опыт до поры до времени не афишировать. Брага действительно оказалась вещью весьма коварной, и сейчас он ощущал себя автомобилем без тормозов. Тянуло на дурные приключения. А самым дурным приключением в его жизни, не считая брака с Нелкой, было путешествие в нижний мир. Теперь, по пьянке, он понимал это как никогда ясно.
