Дем Михайлов - Эхо войны
— Битум — крикнул Виктор, мочась в песок прямо из кузова грузовика — Не стесняйся, здесь все свои. Если что мы отвернемся.
Дождавшись пока стихнет дружный хохот, я посмотрел на шутника и спокойно произнес:
— Нет смысла выливать влагу на бесплодный песок. Саксаулу вода нужнее.
И пошел себе дальше, расстегивая пряжку солдатского ремня.
В спину донесся несколько озадаченный голос крепыша Виктора:
— Да, мужики… восток дело тонкое.
Глава шестая
Мертвый исполин и звериное племя людоедов
С насеста на железной крыше грузовика завод я увидел сразу, едва мы объехали невысокую, но крайне широкую гору. Дорога шла по ее взрезанному склону, рядом с засыпанной песком и заросшей пустынной колючкой железной дорогой. Впереди ехал школьный автобус, почти скрытый облаками пыли, закрывающими немалую часть обзора. Поэтому я посматривал больше по сторонам. И когда мельком бросил взгляд вперед, то был просто ошарашен представшей передо мной картиной мертвого золотодобывающего завода. Настоящего исполина, выглядящего невероятно чужеродно на фоне окружающей его пустыни. Огромные и длинные цеха, чьи стены сложены из гигантских бетонных блоков, толстенные металлические колонны рядами вздымающиеся к небу и поддерживающие крышу гигантского сооружения.
Вдоль покрытого колючей проволокой бетонного забора тянулась лента дороги — единственное относительно ровное и проходимое для машин место среди пустыни изрытой ямами, утыканной изломанными конструкциями, вышками электропередач и холмами из отработанной горной породы. Нет, проехать, конечно, возможно и там, но пришлось бы изрядно попетлять, останавливаясь на каждом шагу и постоянно проверяя дорогу. Шипы и колючка шинам грузовика может и не страшны, но вот если он наедет на торчащий из песка излом металлической балки или трубы, резину изорвет в клочья,… а такого железного хлама здесь в избытке. Чтобы убедиться в этом, достаточно окинуть окрестности вокруг завода придирчивым взглядом. Как-никак завод проработал полвека, исправно снабжая сначала СССР, а потом только Узбекистан свежим притоком золота и вокруг него успело скопиться немало отработавших свой ресурс непонятных штуковин и отвалов. Хватало и полузанесенных глубоченных рвов и траншей вырытых для странных целей.
На несколько секунд я отвлекся и огляделся по сторонам, не позабыв бросить короткий взгляд назад. Не заметив ничего подозрительного, вновь завороженно уставился на неуклонно приближавшийся завод. Я сосредоточил внимание на пыльной и ржавой металлической ленте, приткнувшейся впритык к автомобильной трассе — поезд, вернее, его жалкие проржавевшие останки. До этого дня я видел поезд только на цветных книжных картинках и фотографиях в изорванных журналах. Зато много раз слышал истории о тех несчастных, кто оказался во время начала апокалипсиса за сорок километров от города.
Когда начался весь бардак и паника поезд как раз прибыл, чтобы забрать уставших работяг и отвезти в город — это я знал со слов Тимофеича и Палыча. И я их словам и памяти доверял полностью. Но поезд с места больше не тронулся — охранявший государственный объект батальон получил какой-то приказ из столицы и не дал разрешение на отправку. Дело дошло до стрельбы на поражение прямо рядом с поездом. Куча народу полегла ни за что. Выжившие разбежались кто куда, а затем направились к городу пешком — в то время пустыня была безопасна и практически всем удалось благополучно добраться. За исключением сердечников, диабетиков, беременных и пожилых, падавших прямо на асфальт, чтобы больше никогда с него не подняться — сорок пять градусов жары как-никак. Это была Первая Волна — рабочие преодолевшие расстояние и вернувшиеся в охваченный анархией город, к родным и близким.
Вторая Волна заводских и карьерных рабочих достигла границ города на следующий день. Ведь с теми, кто оставался внутри завода на ночную смену поступили еще хуже — их наглухо заперли внутри бетонных коробок цехов или внутри шахты и велели продолжать работу, словно ничего не случилось. Предприятие режимное, всего несколько выходов из каждого цеха и везде стальные двери, на окнах мощные решетки. Выбраться не так просто, а за дверями озлобленные военные с автоматами наперевес. Повсюду шла ядерная война, весь мир трясся в судорогах агонии, а золотодобывающий завод продолжал работать на полную мощность еще целые сутки, добывая золото для уже несуществующей страны.
Работяги прождали в заключении целый день, пока окончательно не озверели от неизвестности и страха — мобильники к тому времени сдохли, да и не у всех они были. При помощи сварочных аппаратов вырезали замки, срезали решетки и выбрались на свободу. К их удивлению завод был безжизненен — ни единого охранника в поле зрения не наблюдалось, никто не мешал людям вернуться домой. И снова пришлось топать пешком — сорок километров по палящему зною. Завод продолжал работать вовсю уже без присмотра специалистов — и скорей всего работал до тех пор, пока окончательно не вырубило электричество. Точно неизвестно когда мощная машина по золотодобыче остановилась навечно — все свидетели к тому времени находились в городе или умерли по дороге. Предположений бывшие заводчане строили много, выдвинув уйму кардинально разных версий, от разлива кислот, взрывов, обесточивания, пожара и прочих вариантов.
С той страшной даты пролетело много времени, но как не старалась пустыня, ей так и не удалось похоронить огромные цеха под сыпучим песком. Пока не удалось, но Она не оставляла усилий, с яростью и визгом налетая на мрачные бетонные громады цехов.
Надсадно взрыкивающий двигателем автобус перевалил через очередной песчаный бугор и начал замедлять ход, но неотступно следующий позади грузовик протестующе загудел, и машина направилась дальше, выезжая на прямой участок дороги. До завода осталось не более полукилометра. Я неотступно смотрел на вздымающийся над одной из гигантских построек столб черного густого дыма, которого не было еще минуту назад. Нас заметили.
Если поглядеть с одной стороны, дымный сигнал пугал до чертиков, а если с другой — радовал. Будь обитающие на территории аборигены чуток поумней, то не дали бы о себе знать, пока наш куцый караван не подойдет поближе. Видать от поедания себе подобных у них окончательно мозги отсохли.
Из люка на крыше автобуса высунулся Ильяс и, стараясь перекричать ветер, что-то завопил, машущими руками указывая на черный столб дыма. Я закивал — видим мол — и развел руками, дескать, поделать ничего не могу, я тут не главный и ехать во главе отряда им придется и дальше.
Меня знакомо дернули за штанину, и я потеснился, пропуская в люк тащащую винтовку девчонку. Инга крутнула головой по сторонам, хлестнув меня по лицу собранными в пучок волосами и наклонившись к моему уху, крикнула:
— Чего он руками машет?
— На дым показывает — пояснил я, вдыхая непривычный запах ее волос — пахло чем-то фруктовым. Вкусно пахло. Интересно, чем пахну я? Пустынным песком и соленым потом?
— Ясно — кивнула девушка и, покосившись на меня, поинтересовалась — Может на крышу выберешься? А то здесь и так места нет.
— Выберусь — кивнул я, подтягивая ноги и чувствуя себя как вылезшая из панциря черепаха. Прочный кузов неплохо прикрывал мою тушку от возможного протыкания стрелами и прочими метательными снарядами.
— Может лучше пулеметом воспользоваться? Грохоту и страха от него куда больше.
— После Казахстана пулеметных патронов мало осталось. Экономить надо.
— Ясно — помрачнев, буркнул я, цепляясь за край люка.
А это совсем плохая новость. При подобной заварушке я думал, что пулемет будет палить безостановочно. А оно вон как выходит…. Для городских хватит и одного вида грозного оружия, дабы смекнуть, что к грузовику лезть не стоит. А людоеды и муты… они тупые, им пока не докажешь наглядно, что грохочущая железная штуковина может сделать очень бо-бо, то нипочем не поверят.
— Не бойся — крикнула Инга, на миг, оторвавшись от прицела — Прорвемся!
— Я не боюсь — крикнул я в ответ — Я нервничаю! Мне умирать никак нельзя!
— Ты такой особенный?
— Ага! — закивал я, нащупывая заткнутую за пояс лопатку.
Почему-то я абсолютно точно уверен, что просто так мы завод не минуем. И дело не в предвещающем беду мрачном столбе дыма — я просто уверен и все тут. А интуиции я привык доверять.
Первые местные обитатели показались едва мы вписались в последний поворот и, не сбавляя ходу, вынеслись на длинную прямую, идущую аккурат между железной дорогой и заводским забором. И показались местные жители к моему искреннему удивлению со стороны пустыни — четверо загорелых дочерна и практически голых мужика стремглав мчались в нашем направлении, потрясая над головой импровизированными копьями и улюлюкая столь пронзительно, что перекрикивали свистящий ветер и рокот моторов. Но они безнадежно отставали. Похоже, аккурат перед нашим прибытием аборигены совсем оголодали и решили поохотиться, а тут такой облом — добыча показалась совсем с другой стороны.
