Дем Михайлов - Эхо войны
Под рев движка грузовик взобрался на невысокую насыпь и, прогрохотав колесами, съехал вниз, чтобы начать штурм следующего склона по чьему гребню бежала единственная трасса. Оглянувшись назад, я заметил ржавые рельсы поверх почерневших от времени и масла шпал. Железнодорожная узколейка, по которой некогда ходил поезд возивший работяг на завод. Если верить побывавшим на заводе бойцам Пахана и редким охотникам забиравшихся так далеко, сам поезд с прицепленными вагонами встал на последний прикол где-то рядом с заводом, где и ржавеет потихоньку.
Следующие пятнадцать километров пролетели довольно быстро и незаметно. В глаза бросалась многочисленная живность и зелень. Я лишь сокрушенно вздыхал, провожая взглядом медлительно шествующих черепах и целые цветочные поля из начавших вянуть желтых и красных тюльпанов. Здесь за час можно собрать столько добычи, сколько я находил за целый месяц в окрестностях города. Судя по торчащей из окна автобуса грустной физиономии второго проводника Ильяса, его обуревали те же мысли. Еще бы. Мы в буквальном смысле ехали по наваленным штабелями деньгам, попирали их колесами и безжалостно отшвыривали в сторону…
Правда, мой восторг несколько подувял, когда за следующим барханом оказался молодой серый варан, пытающийся выковырять из панциря черепаху исполинских размеров. Услышав шум двигателя, варан поднял узкую морду увенчанную высоким гребнем и проводил нас внимательным и казалось разумным взглядом холодно поблескивающих глазок. В приоткрытой пасти мелькал черный раздвоенный язык, снимая пробы запаха с воздуха. При этом он не забывал придавливать черепаху когтистой лапой. На черепашьем панцире виднелись глубокие царапины и шрамы, как новые, так и совсем старые, уже заросшие костью. Нет, не обломится молодому варану черепашьего мясца — старуха опытная и высовывать голову не собирается. Равно как и я больше не хотел покидать защиту бронированного грузовика. Варан молодой и еще дурной, но здоровенному четырехметровому ящеру хватит трех секунд и одного укуса, чтобы превратить меня в кусок окровавленного мяса. Так что жадность придется обуздать, все проблемы от нее…
Усмехнувшись возникшей в голове поистине философской мысли, я хмыкнул и потянулся к висящей на поясе фляге. Снял с пояса, начал открывать и едва не выронил, вздрогнув от раздавшегося позади резкого звука выстрела. Едва не вывернув шею, крутнулся назад и увидел по пояс высунувшегося из окна автобуса мужика, целящегося в замершего на месте варана из охотничьего ружья. Снова грохнуло. И на этот раз придурок попал — варана качнуло от резкого удара, из чешуйчатого бока выплеснулся фонтанчик крови.
Попал-таки, твою так мать гребаный дебил!
В следующий миг ящер уже мчался к медленно ползущему в песках автобусу. И мчался с огромной скоростью.
— Идиоты! На хрена…!? Стреляйте еще! Валите его живо! — завопил я, с силой вцепившись пальцами в железный край кузова — Стреляйте, мать вашу!
Куда там… хохот веселящихся и чувствующих себя в полной безопасности бойцов мгновенно сменился испуганными криками и матерными воплями, когда разъяренное чудовище с размаху ударило в бок автобуса все своей массой, заставив машину заметно пошатнуться. От толчка водитель влепился головой в ветровое стекло и рефлекторно вывернул баранку. Под визг застонавших от резкого поворота колес, машина метнулась в сторону и едва не слетела с дорожной насыпи в кювет. Опомнившийся от удара водитель судорожно крутил руль и автобус стал выправляться, когда его настиг таранный удар варана. Содрогнувшаяся от мощного тычка машина под крутым углом начала сползать с дороги. В салоне все полетело вверх тормашками — люди, вещи, бочки с запасенной соляркой и водой.
— Стреляйте! — надсаживаясь, закричал я и тут же завопил вниз, в пулеметное гнездо — Тормозите!
Впрочем, кричал без нужды — чужаки сами разобрались с происходящим. Вопреки моим ожиданиям, грузовик не остановился, а начал круто разворачиваться, сметая наметенный на асфальт песок и пронзительно визжа покрышками. Ощутив резкий рывок за штанину, я поджал ноги и, рискуя свалиться, выбрался на крышку кузова. Из пулеметного гнезда показалась та самая девчонка, что была в кабинете Бессадулина. Вот только в прошлый раз у нее не было огромной винтовки с большим оптическим прицелом. Выражение лица совсем иное — не безразличное и отстраненное как тогда, а крайне собранное, губы плотно сжаты, глаза не отрываются от хвостатой твари, по-прежнему долбающей несчастный автобус под аккомпанемент криков и грохота выстрелов.
За несколько секунд девушка сделала больше чем орава засевших в автобусе бойцов палящих в никуда — держа винтовку на весу, она приложила глаз к окуляру и практически мгновенно раздался единственный выстрел. Варан, дернув пробитой головой, рухнул на песок, забившись в конвульсиях, взрывая песок когтистыми лапами. На песок упали ошметки чешуи и плоти. А я с искренним уважением взглянул на чудовищно убойную винтовку и на щуплую девчонку.
Заскрипев тормозами, грузовик резко остановился, едва не налетев на автобус. Не совладав с инерцией, я кубарем скатился вниз, едва успев сгруппироваться и приземлиться на полусогнутые. Приземлился и тут же нырнул под грузовик, спасаясь от непрекращающегося ливня выстрелов из окон автобуса. Эти придурки все еще палили почем зря, нашпиговывая мертвого ящера свинцом!
В этом заключается большая разница между охотником и рядовым быком, никогда не покидавшем пределы города — опыт и знание, когда надо остановиться. По кабине простучало несколько шальных пуль. Бешено взревел автомобильный гудок, перекрывая шум и отрезвляя палящих людей. Взревел и затих. Но этого оказалось достаточно, чтобы перепуганные мужики опомнились и прекратили палить в мертвого врага.
Для гарантии выждав несколько секунд, я перекатом выбрался из-под многотонной туши грузовика и поднялся на ноги. Первым делом убедился, что во время падения ничего не растерял из многочисленных карманов, затем перевел взгляд заднюю часть автобуса сползшего в кювет. Хорошо не перевернулся. И просто отлично, что варан не додумался вцепиться неимоверно зубастой пастью в покрышки. Какие же они все-таки дебилы… — не вараны, а двуногие вооруженные придурки.
Я непроизвольно покачал головой в такт мыслям, и это оказалось ошибкой.
— Че башкой качаешь, а?! — несмотря на окровавленное лицо кричавшего, идущего ко мне бугая я узнал сразу — именно он несколько минут назад сделал первые выстрелы по варану — Че говорю, башкой качаешь?! Че-то не нравится, урод?!
Похоже, здоровенный и тупой на всю голову детина решил найти козла отпущения и отвлечь праведную злость остальных от собственной персоны, переведя ее на меня. Тупой-то он тупой, но рассудил верно — изрядно потрепанные и покрытые ушибами бойцы Хозяина ТЦ просто жаждут кому-нибудь начистить рыло и лучше пусть это будет тощий проводник Битум, а не он сам…. Железная логика.
— Не надо было стрелять — спокойно ответил я, мягко отступая назад — Варан нас не трогал. Погорячился ты.
— Тебя забыли спросить! — грязная пятерня метнулась к моей шее, но я отпрянул еще на шаг и его пальцы схватили воздух — Иди сюда, с-сука! Ща я тебя отучу башкой мотать!
— Джамшид, не кипятись! — попытался вмешаться Ильяс, прижимая к разбитому лбу кусок тряпки — Битум здесь при чем? Он вообще не при делах!
— Завали пасть, Косой! — не оборачиваясь, бросил громила и снова попытался схватить меня за куртку и подтащить к себе. И опять я ушел от захвата, отступив на шаг в сторону.
— Отставить! — отрывистый приказ выбравшегося из грузовика Бориса пропал втуне.
Взбешенный боец ничего не желал слышать. Поняв, что ему не тягаться со мной в юркости, он дернул за ремень висящей на плече винтовки. Дернул, и нелепо взбрыкнув ногами, плашмя рухнул на песок под отрывистый треск одиночного выстрела. Из пробитого черепа плеснуло кровью смешанной с белесыми комками чего-то студенистого. Борис убрал дымящийся пистолет обратно в кобуру и развернулся к ошарашено застывшим людям Бессадулина.
— Если я сказал отставить — значит отставить. Всем понятно?
Ответом было гробовое молчание, нарушаемое лишь редкими криками птиц и шипением нагретых радиаторов. А я на всякий случай потянул руку за спину, где в специальном кармашке ждал своего часа небольшой, но хорошо знакомый мне своим поведением метательный нож. Не хотелось бы такой развязки, но очень уж угрюмые лица были у дружков убитого громилы. Угрюмые и злые.
— Я спросил! Меня все поняли?! — зло рявкнул Борис, без страха шагнув к вооруженным людям.
На этот раз ответил нестройный хор голосов. Ответили утвердительно, но радости в голосах не слышалось.
— Лучше. Но я все же поясню для самых тупых. Битум — мой проводник. Равно как и Ильяс. Жизни этих двоих для меня куда важнее сохранности ваших шкур. Это раз. Второе — здесь главный я! И только я! Ну и последнее — открывать огонь только по моему приказу, за исключением необходимости защищать свою жизнь. Понятно?
