Николай Романов - Победитель
– Скажем, сегодня в шесть часов вечера.
– Вы ее увидите.
* * *В шесть вечера журналистка вошла в рабочий кабинет императора.
Сегодня на ней был черный деловой костюм.
– Здравствуйте, ваше императорское величество! – Лада тряхнула пышной черной гривой.
– Добрый вечер, госпожа Василькова! – Осетр вышел из-за стола, поцеловал журналистке руку и предложил сесть. – Как ваши творческие дела?
Лада была ошарашена императорским приемом недолго.
– Спасибо, неплохо! Работаю над завершающим репортажем о вашем визите во Фрагербритский Союз.
– Уверен, что он получится очень толковым.
Лада лукаво улыбнулась:
– У меня до сих пор нет ответа на один вопрос, чрезвычайно интересующий росских женщин. Когда состоится ваша свадьба с фрагербритской принцессой Розалиндой?.. Вы мне обещали ответить на него после возвращения домой.
Осетр крякнул.
Вот ведь липучка!..
Надо как-то выкручиваться.
– Я отвечу. Но только вам. По секрету. Росские женщины пока не должны ничего об этом знать. – Осетр подмигнул. – Мы с Отто Тринадцатым договорились перенести свадьбу на более позднее время. Сейчас есть более срочные дела.
Лукавость сменилась серьезностью.
– Война?
– Да, война. И у меня есть к вам одно неожиданное предложение… Как вы посмотрите на возможность сопровождать меня в боевом походе? Чтобы росские жёны имели представление, чем их мужья занимаются на войне. Причем так, как это воспринимается глазами женщины… Считайте, что вы станете летописцем этой войны.
Он ждал появления страха на ее лице. Но ничего такого не было и в помине.
– Конечно, я согласна, ваше императорское величество! – воскликнула она. – Неужели я смогу снимать все-все-все? И писать обо всем? – В голосе ее прозвучало удивление.
Впрочем, Осетр немедленно подрезал крылышки ее фантазий.
– Нет, конечно. Вас не будут приглашать на оперативные совещания. И вам придется согласовывать свои репортажи с военным цензором.
Она покивала:
– Понимаю, режим секретности… Но я все равно согласна! Спасибо, ваше императорское величество! Такие предложения поступают лишь раз в жизни. И надо быть полной дурой, чтобы отказаться от них!
– Ну вот и прекрасно!
Когда она скрылась за дверью, Осетру пришло в голову, что она могла иметь в виду несколько иное. Свою возможную близость к императору.
Но на это ему было глубоко наплевать.
Глава тридцать четвертая
Прах Найдена и великого князя Владимира было решено захоронить на Марсовом поле. Здесь находили упокоение только те, кто погиб на поле брани.
Правда, по поводу ВКВ Осетр некоторое время сомневался – великий князь принадлежал к правящей династии, а ее членов обычно погребали в семейной усыпальнице Романовых.
Однако для Осетра он был, в первую очередь, «росомахой», а «росомахи» находили свое последнее пристанище именно на Марсовом поле, в той его части, которая называлась «сектор святого Романа». И Осетр посчитал, что намечаемое нарушение традиции не будет слишком кощунственным.
В конце концов, к воинам и в Древности, и в нынешней Империи всегда относились по-особенному. Человек рождается не по своей воле. Но подвиг он совершает, по большому счету, в полном одиночестве, советуясь только со своей совестью и внутренними убеждениями о чести.
Императора поддержал и патриарх – Осетр переговорил со Светозаром прежде чем принять окончательное решение.
Похороны решили устраивать не слишком пышные – не то время.
Гробы с телами погибших провезли по центральным улицам Петрограда на лафетах старинных пушек, буксируемых водородниками. Ехали очень медленно – любой пожелавший мог прикоснуться к гробам и положить рядом с ними цветы.
Гримеры поработали с лицом великого князя, и его можно было провезти по городу в открытом гробу.
Женщины плакали, мужчины каменели лицами.
Народу на кладбище набилось полным-полно – только что на головах друг у друга не стояли.
Впрочем, охрана действовала довольно решительно, и как только стало ясно, что может случиться давка, вход перекрыли.
Отпевал погибших сам Светозар в часовне святого Романа.
Потом гробы вынесли, и состоялась панихида. Человеческие качества погибших вспоминали сослуживцы и близкие.
В конце слово взял император.
Глядя прямо в нацеленные камеры журналистов, он сказал:
– Друзья мои! Сограждане! Сегодня мы прощаемся с жертвами необъявленной войны, которая, тем не менее, уже некоторое время ведется против нашей страны. Это не первые ее жертвы. Все вы прекрасно знаете, что пресловутое пиратство неискоренимо только по одной причине: в Галактике существуют люди, поддерживающие его, люди, которым выгодна смерть отцов и слезы матерей и детей. Однако в последнее время ситуация изменилась к худшему. Это люди зашли слишком далеко. Если прежде при их негласной поддержке пираты нападали на приграничные планеты, то теперь эти люди приказали уже своим собственным военным напасть на центральный мир Фрагербритского Союза. У нас имеются неопровержимые доказательства того, что столицу Союза атаковали мерканские линкоры. Нам удалось захватить один из кораблей, и его государственная принадлежность не подлежит сомнению. В ближайшее время эти доказательства будут обнародованы. И у нас теперь не остается другого выхода, кроме как ответить ударом на удар. – Он повернулся к гробам. – Спите спокойно, друзья мои! Мы отомстим за вашу смерть. Ваши убийцы уже уничтожены. Но будут уничтожены и те, кто подослал этих рыцарей плаща и кинжала с заданием вонзить лезвие в ваши спины! Мы отомстим! И мы победим!
Он прекрасно понимал, что эта речь произведет в мире эффект разорвавшейся бомбы, и отныне у него уже не будет никаких вариантов, помимо военного решения проблемы.
Но, в конце концов, не этого ли он добивался с самого момента, когда сел на трон? И не этого ли добивался Вершитель Бедросо, с того момента, как он, Остромир, пришел к власти?
Если конфликт может быть разрешен лишь военным путем, война непременно начнется. И она будет объявлена.
И задача теперь только одна – победоносно завершить боевые действия. Либо проиграть. Третьего не дано!
Но он не проиграет.
Потому что он – победитель! Он одерживал победы прежде – и победит впредь. Иначе бы судьба не сделала его своим избранником. Иначе бы столько людей не встало в ряды его сторонников. Да, конечно, бывает, что толпа ошибается. Но тут ошибки не будет. Потому что за ним, не толпа, а народ. Точнее – народы трех галактических держав.
За ним армии трех стран. За ним острота научной мысли и мощь промышленности.
В толпе возник гул, потом шум.
И вот уже над кладбищем понесся клич:
– Мы победим! Мы победим! Мы победим!
Гробы опускали в землю под залпы из огнестрелов. Потом мимо свежих могил промаршировал почетный караул.
С кладбища император шел вместе с патриархом.
Охрана расчистила среди народа коридор, по нему светский и церковный правители и шагали к выходу, где ждал транспорт.
– Я понял по произнесенной вами речи, ваши императорское величество, что впереди у нас все-таки война, – сказал Светозар.
– Все-таки война, владыка, – ответил Осетр. – Иначе мы никогда не будем чувствовать себя в безопасности. Но я постараюсь, чтобы пролилось как можно меньше крови.
– Кровь, пролитая за свой народ, – святая кровь, сын мой.
– И все же чем меньше ее будет, тем лучше. Благословите меня, владыка!
– Отчего же и не благословить? Все народы Галактики молятся богу – как бы он ни назывался. И лишь сайентологи молятся давно умершему человеку. Это будет священная война с безбожниками. Да благословит вас Иисус Христос, спаситель наш! Да пребудет с вами, ваше императорское величество, победа!
Владыка осенил императора крестным знаменем и попрощался.
А Осетр подумал, что впереди и в самом деле самый настоящий крестовый поход.
Как в Древние времена…
* * *Для простого народа поминки организовали на площади Петра Первого.
Избранные же были приглашены во дворец. Кого пригласили, император не знал – поминками занималась Ольга.
И это его вполне устраивало.
Осетр поймал себя на мысли, что поминки сами по себе его уже не интересуют. Это была связь с прошлым, а он уже весь был в скором будущем.
В зале, впрочем, он, разумеется, появился.
Приглашенных оказалось человек триста.
Вначале все шло по заранее проработанному сценарию. Звучали речи-воспоминания и речи-благодарности погибшим, присутствующие не чокаясь пили за помин души.
Чуть позже, как часто бывает на похоронах у россов, вечная память пошла своим путем, поминающие – своим.
Похоже, многие из присутствующих давно друг друга не видели. И не удивительно, поскольку, в основном, тут были военные.
Со всех сторон звучало:
– А помнишь…
– И тогда я ему врезал промеж глаз…
