Гарри Гаррисон - Немой Милтон

Гарри Гаррисон

Немой Милтон

Большой автобус «грейхаунд» с тяжеловесной плавностью затормозил у остановки и распахнул двери.

– Спрингвиль! – объявил водитель. – Конечная остановка.

Пассажиры, толпясь в проходе между сиденьями, начали выбираться из салона навстречу палящему зною. Оставшись один на широком заднем сиденье, Сэм Моррисон терпеливо дожидался, когда автобус опустеет, а потом взял под мышку коробку из-под сигар, встал и двинулся к выходу. Сияние солнечного дня после полумрака, который создавали в салоне цветные стекла, казалось особенно ослепительным. От влажной жары миссисипского лета перехватывало дыхание. Сэм стал осторожно спускаться по ступенькам, глядя себе под ноги, и не заметил человека, стоявшего в двери автобуса. Вдруг что-то твердое уперлось ему в живот.

– Что за дела у тебя в Спрингвиле, парень?

Сэм, растерянно моргая, посмотрел сквозь очки в стальной оправе на жирного здоровенного верзилу в серой форме, который ткнул его короткой, толстой дубинкой. Живот верзилы огромной гладкой дыней нависал над поясом, съехавшим на бедра.

– Я здесь проездом, сэр, – ответил Сэм Моррисон и снял свободной рукой шляпу, обнажив коротко подстриженные седеющие волосы. Он скользнул взглядом по багрово-красному лицу, золотому полицейскому значку на рубашке и опустил глаза.

– Куда едешь, парень? Не вздумай скрывать от меня... – снова прохрипел тот.

– В Картерет, сэр. Мой автобус отходит через час.

Полицейский что-то буркнул в ответ. Тяжелая, начиненная свинцом дубинка постучала по коробке, которую Сэм держал под мышкой.

– Что у тебя там? Пистолет?

– Нет, сэр. Я никогда не ношу оружия. – Сэм открыл коробку и протянул ее полицейскому: внутри был кусочек металла, несколько электронных блоков и маленький динамик; все было аккуратно соединено тонкими проводами. – Это... радиоприемник, сэр.

– Включи его.

Сэм нажал на рычажок и осторожно настроил приемник. Маленький репродуктор задребезжал, раздались слабые звуки музыки, еле слышные сквозь рычание автобусных моторов. Краснорожий засмеялся.

– Вот уж настоящий радиоприемник ниггера... Коробка с хламом. – Голос снова стал жестким. – Смотри, не забудь убраться отсюда на том автобусе, слышишь?

– Да, сэр, – сказал Сэм удаляющейся, насквозь пропотевшей спине и осторожно закрыл коробку. Он направился к залу ожидания для цветных, но, проходя мимо окна, увидел, что там пусто. На улице негров тоже не было. Не останавливаясь, Сэм миновал зал ожидания, проскользнул между автобусами, стоявшими на асфальтированной площадке, и вышел через задние ворота автобусной станции. Все свои шестьдесят семь лет он прожил в штате Миссисипи и потому мгновенно почуял, что тут пахнет бедой, а самый верный способ избежать беды – это убраться куда-нибудь подальше. Улицы становились уже и грязнее. Он шел по знакомым тротуарам, пока не увидел, как работник с фермы в заплатанном комбинезоне направился к двери, над которой висела потускневшая вывеска «Бар». Сэм пошел вслед за ним. Он решил переждать в баре время, оставшееся до отхода автобуса.

– Бутылку пива, пожалуйста.

Он положил монетки на мокрую, обшарпанную стойку и взял холодную бутылку. Стакана не оказалось. Бармен не проронил ни слова и, выбив чек, с непроницаемым, мрачным видом уселся на стул в дальнем конце бара, откуда доносилось тихое бормотание радиоприемника. Лучи света, проникавшие через окна с улицы, не могли рассеять полумрак зала. Кабинки с высокими перегородками у дальней стены манили прохладой. Посетителей было мало, они сидели поодиночке, и перед каждым на столике стояла бутылка пива. Сэм пробрался между тесно расставленными столиками и вошел в кабину рядом с задней дверью. Только тут он заметил, что там уже кто-то сидит.

– Простите, я вас не видел, – сказал он, намереваясь выйти, но незнакомец жестом пригласил его сесть, снял со стола дорожную сумку и поставил рядом с собой.

– Хватит места для обоих, – произнес он и поднял бутылку с пивом. – За встречу.

Сэм отхлебнул глоток из своей бутылки. Незнакомец продолжал тянуть пиво, пока не выпил полбутылки. Со вздохом облегчения он сказал:

– Скверное пиво.

– Но вы, кажется, пьете его с удовольствием, – улыбнувшись, осторожно заметил Сэм.

– Только потому, что оно холодное и утоляет жажду. Я отдал бы ящик этого пива за бутылку «Бада» или «Бэллантайна».

Незнакомец говорил резко и отрывисто, глотая слова.

– Вы, наверное, с Севера? – прислушавшись, спросил Сэм. Теперь, когда глаза его привыкли к полумраку бара, он разглядел, что перед ним сидел молодой мулат в белой рубашке с закатанными рукавами. На его лице застыло напряженное ожидание, лоб был перечеркнут резкими морщинами.

– Вы чертовски правы. Я приехал с Севера и собираюсь уехать обратно... – Он внезапно умолк и отхлебнул пива. Когда он снова заговорил, его голос звучал настороженно. – А вы из этих мест?

– Я родился недалеко отсюда, а теперь живу в Картерете. Здесь у меня пересадка с одного автобуса на другой.

– Картерет – это там, где колледж?

– Верно. Я в нем преподаю.

Молодой человек в первый раз улыбнулся.

– Стало быть, мы с вами как бы коллеги. Я из Нью-йоркского университета, специализируюсь в экономике. – Он протянул руку. – Чарлз Райт. Все, кроме матери, зовут меня Чарли.

– Очень приятно познакомиться, – сказал Сэм медленно, несколько по-старомодному. – Я Сэм Моррисон, и в свидетельстве о рождении у меня тоже Сэм, а не Сэмюэль.

– Ваш колледж меня интересует. Я собирался побывать в нем, но... – Чарли внезапно умолк, услышав звук автомобильного мотора, который донесся с улицы, и наклонился вперед, чтобы видеть входную дверь. Только после того, как машина уехала, он откинулся на спинку стула, и Сэм увидел мелкие капельки пота, проступившие у него на лбу. Чарли нервно отхлебнул из бутылки.

– Вы не встретили на автобусной станции здоровенного полисмена с толстым пузом и красной рожей?

– Да, встретил. Когда я сошел с автобуса, он завел со мной разговор.

– Сволочь!

– Не горячитесь, Чарлз. Он всего-навсего полисмен, исполняющий свои обязанности.

– Всего-навсего!.. – Молодой человек бросил короткое грязное ругательство. – Это Бринкли. Вы, должно быть, слышали о нем – самый жестокий человек к югу от Бомбингэма. Следующей осенью его собираются избрать шерифом. Он уже магистр клана. Этакий столп общества.

– Подобные разговоры вас до добра не доведут, – мягко заметил Сэм.

– То же самое говорил Дядюшка Том – и, насколько я помню, он остался рабом до самой смерти. Кто-то должен сказать правду. Нельзя же вечно молчать.