NeuroSoul Том 2. - Данила Скит
— Я продукт генной инженерии, — напряженно сказал Дэвид.
Он вдруг вспомнил сражение на высоте. Там было много генетически измененных солдат, они бегали туда-сюда и скорее пытались выжить, чем кого-то спасти. Хотела ли Нэнсис убить их всех? Ну нет же. Действительно не хотела. В небе шуршали невидимые истребители, на платформе шастали невидимые солдаты, но убивала она почему-то стоящих в очередь на киборгизацию и тех, кто стоял у нее на пути. Дэвид тоже стоял, пока не упал. Тогда Нэнсис приставила нож к его горлу и глаза ее сверкали, как головешки в полыхающем костре. Ей ничего не стоило вонзить несколько сантиметров черного нановолокна прямо ему в подбородок и достать до самой черепушки, если бы она захотела. Нэнсис спросила, хочет ли он жить. Дэвид очень хотел, поэтому ответил честно. Нэнсис его послушала. Разве так поступают те, кто ненавидит ошибки?
— Нэнсис не убила меня, когда у нее была возможность. Мы повстречались как-то на высоте, во время вылазки в Бельтрес, — сказал Дэвид.
— Значит, для нее ты все еще не нарушаешь равновесия, — спокойно ответил Андрей.
«Значит, я для нее не ошибка», — подумал Дэвид и вдруг почувствовал, как ему нравятся эти мысли. Принимать во внимание мнение нарушителя порядка было ужасно неправильно, но до чего же приятно.
— Нэнсис уничтожает все, что угрожает человеку. По крайней мере в том виде, в котором он эволюционировал. Изменение сосуда… искажение, — сказал Андрей.
— Нэнсис считает, что дроиды пришли нам на замену, — напомнил Тадеуш. — Искажение тут не причём. Это совсем другое.
— Может быть, но дроиды остаются угрозой. Тот, кто считает, что они лучше, хочет заменить ими человека. Это не само по себе делается, — поправил его Андрей. — Нэнсис считает, что дроиды ничуть не лучше. Даже хуже, потому что живут дольше и возможностей имеют гораздо больше, а слабости все те же, что и у человека. Потому что живут в материальном мире. Да у них просто нет выбора.
— Тогда дроиды всего лишь копии. А копии всегда хуже оригинала, — ответил Тадеуш.
— А вдруг они действительно лучше? — пробубнил Дэвид. — Они очень быстро думают. И сильнее.
— Быстро думать еще не быть лучше, Дэвид, — мягко пояснил ему Андрей. — А бить дубинкой еще не быть хуже.
— Бить дубинкой все же нехорошо. От этого бывает больно. Я пробовал бить себя по пальцам и мне не понравилось. Наверное, и другим это не совсем нравится.
— Какой смысл посылать в этот ублюдский мир идеальных существ? — проворчал Тадеуш. — Чтобы сделать их такими же ублюдками?
— В какой такой мир? — Дэвид начал обижаться, досадливо поджав губы. Вечно Тадеуш игнорирует его и задает свои раздражающие вопросы. А как грубо он говорит это же уму непостижимо. Андрей сказал, что Дэвид почти отгадал целых три загадки. Стоит все-таки прислушаться к нему, чтобы найти нужные улики. Не зря же он морщит лоб и делает важный вид, чтобы Андрей заметил. Он может помочь.
— Согласно третьему пункту пятой главы доктрины люди рождаются, чтобы пройти свои испытания и умереть чуточку лучше, чем были, — поспешил объяснить Андрей, чтобы Дэвид совсем не раскис. — Ну, или из плохого превратиться в идеальное. Тогда их души смогут попасть в рай. А если дроиды уже идеальные, что им здесь делать? Нет никакого смысла помешать сюда уже готовое. Оно только испортится и сможет претендовать на рай.
— Хм…
— Значит, оно не идеальное. А если оно не идеальное, то автоматически становится только копией главной задумки — человека. Я же говорил. Кстати, если кого-то назовешь копией, ему это может не понравиться, — ехидно заметил Тадеуш. — Логика.
Что еще было скрыто в этом месте, кроме домов, фонтана и самого города, отделяемого от солнца бескрайним куполом? Очевидно, что отпечатки чьих-то воспоминаний. Может, самой планеты? Скорлупка в скорлупке… фигура в фигуре, или стопка бумаги одинакового формата, но с разными картинами, отпечатанными на каждом листке. Мама показывала Андрею матрешки, когда он был еще совсем маленьким и уставал плакать. Когда он открывал одну, внутри оказывалась такая же, только поменьше. Так продолжалось очень долго, он открывал деревянные игрушки, переставая истошно рыдать, и мама оставляла его один на один с его маленьким любопытством. Он не должен был быть таким капризным. Он до сих пор открывает матрешки с жаждой узнать, что находится в самой сердцевине. Быть может, на этот раз последняя матрешка окажется хотя бы другого цвета. Больше она все равно не станет.
— …и вот она понесла кота к ветеринару, жалуясь, что он слишком много спит. Мол он полдня лежит мертвый, а ночью устраивает дебош. У меня самого был кот, точно такой же, — стоило Андрею задуматься и на несколько мгновений выпасть из реальности, он уже потерял нить разговора. Дэвид о чем-то увлеченно рассказывал Тадеушу, который, видимо, надеялся воспользоваться методом Андрея по разгадке загадок и уделил-таки внимание телохранителю. — Ветеринар сказал ей, что это кот и для него это совершенно нормально. На Марсе было мало котов, никто о них ничего не знал. Так у меня появилась целых два. Старушка отдала мне своего.
Тадеуш тщетно пытался выудить крупицу истины из того, что говорил Дэвид. Все, что он говорил не имело ничего общего с загадками.
Небо окончательно затянуло тучами. Гроза приблизилась настолько, что видны были острые всполохи молний. Гром вспарывал напряженный воздух, ударяя звериным рыком по затылку. Тучи походили на клубы густого дыма, умевшего плакать только пеплом. Спутники Андрея начали беспокоиться, хотя знали, что стихия пройдет мимо. Сплошной ливневый столб смочит сухой грунт в десяти километрах от города Терби, здесь же упадет всего несколько капель. Андрей уже чувствовал их на щеках, словно талые льдинки, холодящие кожу.
Дэвид. Он дал ему достаточно подсказок, чтобы его мозг смог зацепиться за что-то знакомое, уловить нить и пройти по ней до сути. Только Андрей чувствовал, что последняя матрешка находится совсем рядом, и они почти у самой сердцевины. Нет. На этот раз он не получит никаких подсказок. Он должен разгадать эту загадку сам.
Именно такие молнии сверкали здесь, когда стихия терзала Терби так сильно, что люди вынуждены были строить дома-громоотводы? Или тогда она была еще
