Валерий Афанасьев - Обязательное условие
— А что если они определят наш курс и координаты Земли? — забеспокоился Иржи.
— Вряд ли, мы шли не напрямую, из-за аномалии. Никогда не думал, что и она на что-то сгодится. Но брать курс на Землю, не стряхнув преследователей с хвоста… Этого делать никак нельзя. Слишком уж агрессивные существа сидят на этих кораблях.
С такой постановкой вопроса все согласились. Тащить следом за собой агрессоров к Земле было совершенно невозможно, тогда уж лучше туда вообще не идти. Как угодно, а от хвоста надо было избавляться.
— И оторваться, похоже, не получится. В скорости они выигрывают, — заметил Вячеслав.
— Ну, это мы еще посмотрим, — сказал Кэп. — Слава, что у нас есть поблизости из помех?
Помимо прочего, Вячеслав отвечал еще и за навигацию. И другие члены экипажа разбирались в звездных дорогах неплохо. Без этого просто нечего делать в дальней космической разведке. Но по штату, штурманом был именно он.
— Сорок градусов в сторону от курса есть астероидный пояс. От нас около суток пути на крейсерской скорости, — откликнулся Вячеслав.
— Скорректируй курс. Идем в поле астероидов. Посмотрим, как у наших «друзей» с маневренностью и навигацией, — принял решение капитан.
Вячеслав внес поправки в курс, и «Легас», заложив крутой вираж, направился к собранию каменных глыб, почему-то именуемому полем.
— До них еще добраться надо. До этих астероидов, — проворчал Трофимыч. — Как сутки-то будем отбиваться?
— А давай, старина, испытаем нашу новинку. Мы все равно должны были ее испытать. А то так и не представилось до сих пор случая. Целый модуль, занимает эта махина.
— Гравитационный генератор? Непроверенная штука.
Трофимыч задумчиво приподнял бровь, взвешивая плюсы и минусы этого предложения. Плюсов было больше.
— Вот и проверим. Не зря же его ученые проектировали. Запускай, — скомандовал Кэп.
Трофимыч подошел к пульту и ввел код активации программной системы. После чего выбрал команду запуск. Корабль вздрогнул, как живое существо, напуганное чем-то, быть может, и не страшным, но новым и необычным, и помещение рубки наполнил негромкий монотонный звук, постепенно меняющий свою интонацию. А на табло появилась надпись — один процент номинальной мощности. Немного.
Медленно, очень медленно генератор набирал обороты и на табло менялись цифры — 2, 3, 4 процента мощности.
Шкала мощности дошла до семнадцати процентов, когда неизвестные корабли выпустили новую партию ракет.
— Давай, Трофимыч, жми. Вот мы сейчас и узнаем, на что он годиться, этот генератор. Есть ли от него какой прок?
— Подпустим поближе. Если я что-то понимаю в технике, то эта волна сильно рассеивается на расстоянии. В любом случае у нас только одна попытка. На вторую просто не хватит времени.
Возражать никто не стал. Репутация Трофимыча, как отличного механика, была безупречна. К тому же такое явление, как рассеивание волны было знакомо всем. Хотя бы в принципе.
— Вот теперь пора, жму, — сказал Трофимыч, когда ракеты преодолели больше половины пути до «Легаса».
Время не прошло даром, генератор успел набрать еще несколько процентов мощности. Трофимыч нажал на кнопку сброса волны. Результат не заставил себя долго ждать. Все кто был на борту, почувствовали легкий дискомфорт, как будто их вдруг вывернули наизнанку. Ощущение это впрочем, было не сильным и быстро проходящим. Это внутри корабля. То, что произошло снаружи, было более показательным. Преследовавшие их ракеты вдруг будто налетели на ватную стену. Увязли в невидимой паутине и потеряли скорость. Кроме того, их сбило с курса, развернув веером в стороны от «Легаса». Они еще продолжали лететь, но скорость была безвозвратно потеряна. Догнать «Легас» они уже не могли. Не менее удивительно волна подействовала и на корабли агрессоров. Так, что они в изумлении вырубили тягу. Тот корабль, что вырвался вперед, даже врубил реверс. И это в придачу к тому, что гравитационная волна существенно отбросила их от «Легаса». Расстояние сразу увеличилось раза в три. Так они какое-то время в отдалении и держались, совещаясь и строя планы, решая, как им быть. Ибо столкнулись они с явлением совершенно неизвестным. Их просто затормозило. Резко и сразу. Все три корабля плюс выпущенные ими ракеты. Людей всегда пугает неизвестность. Не людей, должно быть, тоже. Но неизвестность эта оказалась неопасной, лишь странной. Придя в себе и посовещавшись, неизвестные агрессоры продолжили преследовать «Легас», пусть и сильно отстав за счет этого маневра.
— Кэп, может, отправим на Землю сообщение? Ресурсов оно сожрет немало, но такой случай. Предупредить наших о новой опасности просто необходимо, — предложил Вячеслав.
Нелегка должность капитана. Принимать решения — тяжелая ноша. С одной стороны, предупредить своих необходимо, прав Вячеслав. С другой стороны, направление сигнала можно определить. Послать сообщение или отрываться? Что из этого лучше?
— Нет, подождем, будем отрываться, — решил Кэп. — Попробуем выиграть в маневренности в поле астероидов. Фора у нас теперь неплохая. А если нас догонят, можно будет опять пустить гравитационную волну.
— Так резко их затормозило! Как там все не побились от перегрузок, летят себе, — удивилась профессор Зелинская.
— А вот в этом ничего удивительного нет, — отозвался Трофимыч, никаких перегрузок экипаж неизвестных кораблей не испытал. Разве что легкий дискомфорт, который и мы почувствовали.
— Как не испытал? А как же резкое отрицательное ускорение?
— А вот так, ускорение есть, а перегрузок нет. Это как падать под воздействием гравитации на планету внутри корабля, — объяснил Трофимыч, — гравитация действует на все сразу, как на корабль, так и на то, что находится внутри. Какой бы большой она ни была, нужна опора, которая ее действию не подвержена, лишь тогда почувствуешь ее влияние.
— А как же перегрузки при старте с планеты? — удивленно спросила Ника.
— Она возникает благодаря ускорению корабля, — объяснил Трофимыч, — и не только у планеты, но и в открытом космосе тоже.
— А я надеялась, что этих агрессоров крепко приложило о переборки и они от нас отвяжутся, — вздохнула Ника.
Профессор выглядела немного опечаленной. Интересная женщина. С одной стороны она полна сочувствия но, в то же время, она довольно умна и прекрасно понимает, что лучше уж сочувствовать «Легасу» и его экипажу, чем тем, кто устроил на него облаву.
На «Легасе» все были бы рады более действенному эффекту от гравитационной волны. Но что есть. Каждая вещь имеет именно свои свойства, как бы нам ни хотелось присвоить ей чужие.
— Увы, чужаки не пострадали. Зато их от нас здорово отдалило, что уже неплохо, — пояснил Трофимыч.
— Да, вот бы двигатель такой. Даешь любое ускорение, а оно не ощущается. А маневренность будет просто потрясающая, — мечтательно задумавшись, предположил Иржи.
— Да, это было бы здорово, — согласился Трофимыч. Ему, как механику, проблемы перегрузок при маневрах были близки и хорошо знакомы. Для отсека с людьми они частично компенсируются, а вот для оборудования… Для оборудования они тоже не полезны, мягко говоря.
— Только мечта эта пока нереальна, — продолжил Трофимыч, — для этого нужен материал, не подверженный действию гравитации, чтобы сделать движение гравитационной волны односторонним. А есть ли такой в природе? Мне пока не встречался. Вот волна и распространяется во все стороны от генератора, воздействуя на посторонние объекты, но не на наш корабль, поскольку он находится в центре.
Поговорить о технике Трофимыч любил. Да и что здесь странного? Для механика хобби самое подходящее, если он любит свое дело. Можно и поговорить, пока ситуация позволяет. А ситуация, несмотря ни на что, складывалась пока что довольно непростая. Пока удалось свести ее вничью. Но надолго ли?
— Лишь бы они не догадались стрелять в нас ракетами с небольшими интервалами, — встревожено сказал Трофимыч, — от остального мы уж как-нибудь отобьемся.
— Трофимыч, а вдруг они телепаты? Вот послушают, о чем ты говоришь, и начнут нас изводить.
Механик встревожено обернулся. На лице Кэпа застыла улыбка.
— Вам бы все хихоньки. А для хорошего качества гравитационной волны нужно время.
Здесь заулыбались и остальные члены экипажа. Таково уж свойство человека: опасность из разряда почти неминуемой перешла в разряд предполагаемой и он уже рад. Все относительно, особенно для тех, кто привык смотреть в будущее с надеждой. А как иначе? Раньше времени расстраиваться — это половина поражения. А заранее готовиться к поражению на «Легасе» не привыкли.
— А чем опасны одиночные ракеты? — спросила профессор Зелинская. — Одну труднее сбить с курса, чем несколько?
«Любознательная женщина», — подумал Трофимыч, — «впрочем, профессоров, наверное, нелюбопытных не бывает. Если это настоящие профессора. Вот как Ника, например».
