Дмитрий Казаков - Идеальное отражение
9 февраля
Кратер вокруг Курчатника за те сутки, что я тут не был, почти не изменился.
Да и вряд ли ему сможет повредить даже самая сильная пульсация – разве что добавит или прибавит ловушек, перетасует развалины, передвинет горы обломков или воздвигнет новые.
Самое главное, что в этот раз тут оказалось спокойно.
– Очень неплохо, – сказал я, оклемавшись и определив, что в той точке пространства, куда меня выкинуло, царит тишина, и никто не спешит ко мне с воплем «Вот он, сволочь!».
Подобное развитие событий меня более чем устраивало.
Теперь надо выбраться с этого оживленного, по меркам Пятизонья, места и двинуть на северо-запад, в сторону Тушинского лагеря сталкеров, где видели «меня», то есть дубля. Не исключено, что и там уже пускают слюну люди, обиженные моим нехорошим двойником, но другого пути, чтобы настигнуть его и ликвидировать, просто не существует.
Разве что засесть около тамбура и ждать, пока дубль не придет сам.
Для начала можно забраться на крышу уцелевшего во всех передрягах института имени Курчатова, чтобы окинуть взглядом окрестности. Корпуса научного центра не только сохранились, а еще и обрели неимоверную прочность, так что внутрь не удалось проникнуть никому. Ни с чем ушли даже военные, присылавшие с этой целью настоящую экспедицию.
Зато крыша использовалась сталкерами как наблюдательный пункт, и сейчас там, похоже, никого не было.
– Как-то утром, на рассвете, заглянул в соседний сад, – загундосил я, шагая вниз по склону кратера. – Там смуглянка-молдаванка собирает виноград. Я краснею, я бледнею, захотелось вдруг...
Чего мне захотелось, так и осталось невыясненным, поскольку вдруг обнаружилось, что я больше не один. Стремительная тень возникла на крыше Курчатника и сиганула по пожарной лестнице вниз – я только глаза выпучил!
– Вот лахудра! – гаркнул я, вскидывая «Шторм» и пытаясь поймать в прицел летящего к земле человека.
Это оказалось довольно сложно, и не в последнюю очередь потому, что импланты, помогающие обычно навести оружие на цель, в этот раз повели себя странно. Для них спускающийся с крыши человек представился не обычной «меткой», а каким-то странным смазанным пятном, и что самое чудное – датчик биологических объектов не смог определить, живое передо мной существо или нет.
Как говорят в народе – «опять глюки»!
Нажать спусковой сенсор я так и не успел, а человек приземлился, мягко, точно огромный кот, и развернулся в мою сторону. Вздрогнул от неожиданности, и в руке у него оказался громадный револьвер, такой древний, словно его уперли из оружейного музея.
Так мы и замерли друг напротив друга, как герой и злодей в древнем и плоском, времен до интерактивов, фильме.
– Ну, и что? – спросил человек.
– А ничего! – ответил я, пытаясь определить, с кем меня свела судьба. – Ты кто такой?
Одет этот тип был странно – никакого боевого костюма, серый летный комбинезон со вшитыми наколенниками и налокотниками, на голове не шлем, а бандана, на руках – перчатки, каких я до сих пор не видел, а на ногах вместо ботинок – легкие кроссовки скалолазного типа.
И еще что-то было не так с одним из его глаз, как-то он странно поблескивал во мраке.
– Ну и утречко! – патетически возгласил человек, и не подумав опустить револьвер. – Судя по твоему вопросу, ты не один из тех придурков, что гоняются за моей скромной персоной?
– Нужен ты мне, – хмыкнул я. – Мне и без тебя есть за кем погоняться.
– Да? Тогда отведи ствол, а то я нервничаю, когда в меня целятся. Могу непроизвольно нажать на спуск, – сообщил щеголь в бандане. – И я тоже спрячу пушку. На раз-два-три...
Я не стал реагировать на эту дурацкую считалочку, просто повернул «Шторм» так, чтобы он глядел в стену Курчатника. Человек заухмылялся и спрятал раритетную громадину в кобуру, причем настолько быстро, что я едва разглядел движение.
Импланты по-прежнему продолжали сбоить, а датчик биологических объектов лежал в глубоком нокауте.
– Раз ты и вправду не жаждешь моего комиссарского тела, – сказал щеголь, – то позволь представиться. Хомяков Геннадий Валерьевич, куда чаще называемый Алмазным Мангустом.
Только в этот момент я сообразил, что именно не так с его обветренным, покрытым шрамами лицом – в одной из глазниц сидел настоящий алмаз размером примерно с глазное яблоко! Ничего себе, судьба и вправду свела меня с одной из легенд Пятизонья, причем легендой живой, действующей, мотающейся по локациям и порой даже появляющейся на Обочине.
Мерлина, Механика или профессора Сливко там застать куда сложнее.
– Ого, – сказал я. – У нее глаза – два брильянта в три карата...
– Какие три карата? – Алмазный Мангуст посмотрел на меня презрительно. – Пятьсот, и ни каратом меньше.
– Это слова из старой глупой песни, – объяснил я. – И чего ж ты, брат Мангуст, под ноги не смотришь? Свалился на меня с крыши, напугал до мокрых штанов, так что я едва не начал палить.
– Не думал, что так скоро после пульсации возле тамбура кто-то окажется. – Он развел руками. – Мне самому нужно срочно покинуть эту локацию, поскольку некие придурки решили, что пора бы отделить мою собственно человеческую часть от инородной...
Об Алмазном Мангусте, бывшем лейтенанте-вертолетчике, ходили дикие слухи – что он якобы провел в Узле полгода, что его на самом деле изготовили военные, и он от них сбежал, что он Избранный и только ждет нужного времени, дабы уничтожить Пятизонье...
Достоверные факты укладывались в несколько строк: Геннадий Хомяков был не по-человечески быстр и ловок, мог жить только внутри одного из Барьеров, его прикосновение выводило из строя любую современную технику, на ярком солнце он становился невидимым, а еще он таскал в собственном теле нанопаразита в виде семи огромных алмазов.
Именно ради них на Мангуста периодически устраивали охоту.
Заканчивалась она для охотников в лучшем случае ничем, в худшем – плачевно, а Геннадий Хомяков продолжал жить и здравствовать. Сталкиваться мне с ним до сих пор не приходилось, поскольку в дурацких экспедициях «за стекляшками» я участия не принимал.
С самого детства знал, что жадность – это плохо.
– Тогда не смею тебе препятствовать, – сказал я. – Только скажи, чего сверху видно?
Если Мангуст расскажет, что углядел с крыши, мне туда тащиться не придется, и я сэкономлю немного времени.
– На юге, за Берзарина, какое-то шевеление, вроде как отряд ботов шурует, – сообщил он. – С остальных сторон все тихо, хотя около «Щукинской», когда я там проходил, носороги резвились. Гоняли раптора трехколесного, даже на меня внимания не обратили.
Да, для этих чугунков нет лучшего развлечения, чем охота на бывшую легковушку.
– Спасибо за информацию, – кивнул я. – Удачи тебе, яхонтовый ты наш, гляди под ноги.
– И тебе того же. – Алмазный Мангуст ухмыльнулся и помчался по руинам в сторону центрального вихря локации.
Я поглядел ему вслед и принялся карабкаться по склону кратера.
Легенды – легендами, а у меня свои дела есть.
Из громадной воронки, на дно которой институт Курчатова опустился после Катастрофы, я выбрался как раз вовремя. Едва перевалил через край, как импланты сообщили, что с противоположной стороны, с улицы Расплетина, в кратер вступили шесть человек.
Похоже, те самые «придурки», что затеяли охоту на Мангуста.
Меня они не заметили, прямиком направились к точке перехода, или решили не связываться, определив, что я – не тот, кто им нужен. Я по этому поводу вовсе не расстроился – мне со всякими доходягами сражаться некогда, у меня есть цель, и я к ней, как говорится, иду...
До Тушинского лагеря от тамбура можно добраться несколькими путями.
Первый – по Волоколамскому шоссе, которое более-менее сохранилось во всех передрягах. Так и осталось полосой ровного асфальта в окружении сплошных развалин. По ней идти легче всего, но и риск максимален – тут любят «пастись» крупные биомехи, вроде бронезавров и носорогов.
Второй – огородами, то бишь улицами добраться до моста через канал имени Москвы, перейти его и там дать небольшого крюка – это сложнее и дольше, но зато и возможностей для маневра больше.
Третий – через туннель подземки, и это только на тот случай, если два первых пути окажутся перекрытыми.
Московское метро после Катастрофы стало местом более опасным, чем могли представить некоторые не очень умные писатели начала двадцать первого века. Там появились разные твари, вроде Сцепщика, способные проглотить целый отряд сталкеров, завелись хитрые подземные скорги и прочая муть.
Но все же бывают ситуации, когда лучше оказаться внизу, во тьме, среди всяческих опасностей и блуждающих ловушек, чем наверху, в кишащих сталкерами и чугунками развалинах.
Но сегодня никаких особенных обстоятельств не было, разве что я спешил, и поэтому выбрал кратчайший путь – по Волоколамскому шоссе. Без каких-либо проблем добрался до бывшего парка Покровско-Стрешнево, территория которого ныне поросла автонами.
