Дмитрий Казаков - Идеальное отражение
«Что с ним делать будем?» – спросил я.
«Не знаю, – отозвался Синдбад. – Зла на него у меня нет».
«И у меня. Может быть, просто отпустим?»
«Без оружия, маркеров и остального? Это, считай, та же смерть».
«Ну не волочь же его с собой до ближайшего детского сада?» – Я понял, что начинаю злиться, и это мне не понравилось – не тот вопрос, чтобы из-за него поддаваться эмоциям.
Хотя стоило признать, что Колючий напомнил мне меня в его возрасте, когда я после детского дома пытался устроиться в обычной человеческой жизни и только пришел в университет, озлобленный, никого не боящийся, сердитый на весь мир и ничего хорошего от него не ждущий.
«А давай спросим у него», – предложил Синдбад, и я после мгновенной заминки кивнул.
– Слушай, земляк, – сказал я, пытливо глядя на Иеровоама. – Мы тут думаем, что с тобой делать. Если хочешь, можем отпустить на все четыре стороны, только оружия, сам понимаешь, не дадим. Шансов уцелеть немного, но они есть. Если желаешь быстрой смерти, можем тебя пристрелить, хотя честно скажу, нам этого не хочется. Но ты сам-то чего бы желал?
– А возьмите меня с собой! – выпалил мальчишка, и во взгляде его вспыхнула надежда. – Можно ведь доспехи эти снять... как-то сменить, замаскироваться, чтобы они меня не нашли!
– Нет! – резко возразил я и уже спокойнее добавил: – В принципе это возможно, руки у Дьякона длинные, но не особенно. Просто сейчас нам некогда этим заниматься – тебя куда-то вести, пристраивать. Я сам гоняюсь за тем, кого ваши приняли за меня. – Незачем Иеровоаму знать подробности о дубле. – Помимо твоих единоверцев, по моим следам тащатся еще всякие «друзья»...
– Так вам что, помешает лишний ствол? Я ангельски хорошо стреляю!
– Кто ж тебе его даст? – Тут я разозлился по-настоящему. – Ты думаешь, я вручу оружие тому, кто час назад был готов убить меня? Вот честно скажи, ведь готов был?
Иеровоам отвел глаза и, помедлив немного, кивнул.
Наверняка ведь еще и спусковой сенсор нажимал, гад, в наши спины целясь, а теперь вместе с нами просится! И то, что он выполнял приказ Дьякона, ничуть сопляка не оправдывает – умел хулиганить, умей и ответ держать!
«Может быть, все же возьмем? – Синдбад вновь перешел на беседу через имплант. – Доведем до Тушинского лагеря, да там и оставим – пусть сам выкручивается. Все равно в ту сторону идем».
– Нет! – повторил я.
Очень неразумно тащить с собой по Пятизонью того, в ком ты не уверен и кому ты не можешь дать в руки пушку. Он будет обузой, отвлекающим фактором, минус-баллом в любой ситуации, и может стать причиной больших проблем. И мало меняет ситуацию факт, что юный праведник – вовсе не новичок, что он понюхал пороху и знает, чего здесь с чем едят.
Вон, в экспедициях на одного большеголового приходится пять вооруженных проводников!
– Нет, не возьмем, – повторил я в третий раз.
– Тогда отпускайте, – сказал Иеровоам мрачно и решительно. – Отдам себя в руки Господа. Если будет на то его воля, то выживу, а если нет – то лучше сгинуть от лап безгрешных тварей, чем так жить.
– Ты что делаешь? – прошипел Синдбад. – Давай хоть вооружим его! «Мегеру» отдадим!
Тоже мне, гуманист выискался. И как он с таким гуманизмом в Пятизонье выжил, интересно мне? Или каждого чугунка добрым словом встречал, а злобным бандюкам подставлял вторую щеку?
Расскажите кому-нибудь другому!
– Пусть уходит, – сказал я твердо. – Ты можешь идти вместе с ним. Я тебя с собой не звал и не раз предлагал тебе уйти. Вот очередной удобный случай. Вы делайте, что хотите, а я дальше отправлюсь.
Мальчишка глаза выпучил – он-то не знает, что мы с Синдбадом едва знакомы.
Ну а бритоголовый закряхтел, засопел, глаза кровью налились – того гляди, в драку полезет. А что, брат Лис, может, это не худший вариант – расплеваться и разбежаться, чтобы дальше идти в одиночку?
Как раньше, в прежние спокойные времена.
И тут Синдбад вместо того, чтобы кинуться в драку или послать меня по матушке, неожиданно успокоился.
– Зачем ты так делаешь? – спросил он, пристально глядя на меня.
– Что именно?
– Пытаешься доказать всем и себе самому, что ты мерзкий бессердечный ублюдок. Ведь ты не такой! Ведь ты понимаешь, что мальчишка – не кровопийца, не прожженный праведник!
– Давай без проповедей! – Я выставил перед собой ладони. – Какой я есть, такой я и есть, и если хочешь с ним возиться, то возись, а мне скоро надо будет идти. Дубль на месте сидеть не станет.
Синдбад усмехнулся, и мне почему-то захотелось его ударить – столько превосходства оказалось в этой усмешке. Я заскрипел зубами, удерживаясь от глупого, совершенно мальчишеского желания – что мне за дело до чужих улыбок?
И в этот момент что-то случилось с моим главным имплантом – он выдал информацию, что тестируемая колония наноботов типа 36К5643 несовместима с остальными компонентами внутренней информационной системы, а кроме того, обладает признаками внутренней нестабильности, а затем вовсе завис, выключился, точно ему выдали несколько слишком сложных задач одновременно.
Ощущение мерзостное – словно внутри головы возникло выгнившее дупло, как в больном зубе. Плюс нехватка привычного внутреннего собеседника, с которым поддерживаешь полуосознанный диалог.
Я сбился, замер, пытаясь осознать, что со мной происходит.
Нет, само сообщение выглядело обычно, такие я получал пару раз в процессе имплантации новых устройств. Да вот только никаких колоний наноботов типа 36К5643 рядом не наблюдалось, как и мнемотехника с набором оборудования.
Главный имплант включился, пустота в голове заполнилась, и на мгновение мне показалось, что через мои глаза смотрит кто-то еще.
– В чем дело? – спросил Синдбад.
– Так, ерунда, – просипел я, заставляя себя вспомнить, чем мы тут вообще занимаемся. – Не обращайте внимания. В общем – я уже сказал, я ухожу, один или с тобой, но не с ним.
И я указал на лежавшего Иеровоама.
– Бог все видит, – многозначительно изрек бывший Колючий, и на этот раз мне захотелось ударить мальчишку.
Они, значит, умники добродетельные, а я злобный грешник?
Возможно, так оно и есть, но только я со своими делами сам разберусь!
– Ну что же, ты решил, язви тебя джинн, – протянул Синдбад. – Иди своим путем, а мы отправимся своим.
И что самое странное – мне в этот момент стало неприятно, как-то мерзко на душе, словно предстояло расставание не со случайным знакомым, а с настоящим другом, с которым много пережито и пройдено. Хотя все мои друзья остались там, в январе пятьдесят второго, и если кто из них выжил, то сейчас, скорее всего, мотает срок где-нибудь в тюряге для особо опасных.
– Только не вооружай его, пока я не уйду, – попросил я.
– Боишься? – Синдбад вновь усмехнулся, но на этот раз – безо всякого веселья, скорее грустно.
– Аж по ногам течет, – отозвался я и поднялся, чтобы глянуть в сторону тамбура и оценить обстановку.
С момента пульсации прошло достаточно времени, так что вихрь вращался как обычно – неспешно, без дерганий из стороны в сторону, молний и вспышек. Выброшенные в новую для себя локацию чугунки вроде бы расползлись, по крайней мере, мои импланты ничего крупного и опасного не показали.
– Ладно, вы как хотите, а я пошел. – Я вскинул на плечи рюкзак. – Может, свидимся. Удачи.
Синдбад кивнул, праведник Иеровоам пробормотал что-то, одинаково похожее как на проклятие, так и на благословение, и я зашагал на юго-восток, в сторону АЭС и входа в гипертоннель.
Развалины Припяти, обычно кишащие всякой механической дрянью, сейчас выглядели мертвыми. Для всех порождений Пятизонья пульсация – мощный шок, и они от него несколько часов оправляются. Особенно достается тем тварям, что были затянуты в тамбур и, возможно, побывали в том самом мифическом Узле.
Я на всякий случай обошел одиноко стоявшего бронезавра, неподвижного, словно мертвого. От группы колесных ботов предпочел укрыться – эти твари любят собираться большой толпой.
Миновал одну за другой три свеженькие ловушки, «Магнит», «Дурман» и «Мухобойку», но о том, чтобы выдать их координаты в М-сеть, и не подумал. По сталкерской традиции о найденных после пульсации новых аномалиях следовало известить всех, но сейчас мне было не до того, чтобы раскрывать собственное местонахождение.
Пусть Циклоп и Антипа думают, что я прошел тамбур давно или вовсе сгинул в катаклизме.
В окрестностях входа в гипертоннель оказалось вообще на редкость чисто – ни чугунков, ни «кукушки» где-нибудь в развалинах, ни признаков засады на неразумного Лиса. Я еще раз «огляделся», используя все до единого следящие импланты, активировал маркер и шагнул в серое марево.
Глава 7
Бывшая столица
9 февраля
Кратер вокруг Курчатника за те сутки, что я тут не был, почти не изменился.
Да и вряд ли ему сможет повредить даже самая сильная пульсация – разве что добавит или прибавит ловушек, перетасует развалины, передвинет горы обломков или воздвигнет новые.
