Андрей Завадский - День победы
- О, дьявол! Мы атакованы! Ракета справа!
- Еще одна слева! Мы в клещах! Сбрасывай ловушки, командир!
Устройства выброса ложных целей М-130 выпустили целую серию патронов с тепловыми "обманками", ярким созвездием вспыхнувшими вокруг атакованного "Апача", а Танака попытался резким маневром сорвать захват. Он успели увидеть, как первая зенитная ракета, пронзив облако ложных целей, зашла в хвост, а затем вертолет содрогнулся от взрыва, и приборная панель тотчас вспыхнула тревожным алым светом.
- Левый двигатель поврежден! Пробито топливопровод! Перекрываю подачу топлива!
Потерявший устойчивость вертолет развернуло на девяносто градусов, и в этот миг его настигла вторая ракета, поразившая правую турбину.
- Я потерял управление! - крикнул Танака. - Мы теряем высоту! О, дьявол, мы падаем! Мерфи, сейчас тряхнет! Приготовиться к удару!
"Апач" завертелся вокруг своей оси, лишившись стабилизации и подъемной силы. Все, что успел сделать командир экипажа, это перекрыть доступ горючего, избежав почти неминуемого в ином случае взрыва. А затем болтавшийся из стороны в сторону АН-64 швырнуло на кроны деревьев, и дальше, вниз, к земле.
Продолжавший вращаться на авторотации винт срезал верхушки сосен, ломая лопасти об их толстые стволы, и искалеченный вертолет рухнул на землю, заваливаясь на бок. Хвостовая балка обломилась, винт врезался в землю, пропахав огромную борозду, сила инерции развернула фюзеляж, столкнув его со стволом могучей пихты, а затем все закончилось.
- Мерфи, ты жив? - Эд Танака не мог поверить сам, что остался живым, и, кажется, почти невредимым. Амортизатор его кресла, крепившегося не к полу кабины, а к ее потолку, поглотил силу удара. - Слышишь меня, Мерфи?
Сидевший впереди оператор не отозвался. Танака отстегнул привязные ремни, откинув боковую стеклянную панель, и, чувствуя, как все тело скручивает жгутом от боли, вывалился из кабины на усыпанную опавшей хвоей холодную землю.
- Проклятье! - пилот сплюнул кровь, натекшую из прокушенной губы, затем кое-как сумел подняться сперва на четвереньки, затем встать в полный рост, опираясь о борт вертолета.
Танака подошел к передней кабине, заглянул в нее, и увидел, что его напарник неподвижно обвис, притянутый к своему креслу ремнями. Сквозь покрывшийся царапинами и трещинами плексиглас фонаря невозможно было понять, жив тот, и потерял сознание, или уже мертв.
- Дьявол, Мерфи, что мне теперь делать с тобой?! И что мне вообще делать?!
Лейтенант Танака оказался один в чужом, страшном, темном лесу. Его тошнило, кружилась голова, тело ломало от боли, но этому пилот был даже рад, ведь боль могла означать лишь то, что он еще жив. Танака вытащил из набедренной кобуры девятимиллиметровую "Беретту", оттянул затвор, загнав патрон в ствол. Пятнадцать патронов в пистолете, еще столько же в запасном магазине, это уже шанс на то, чтоб остаться в живых.
С оружием в руках Танака сразу почувствовал себя увереннее. Свои были совсем близко, он, наблюдавший за всем сверху, точно это знал. Нужно пройти все милю, может даже меньше, и он окажется на точке эвакуации. Но прежде следовало выяснить, что случилось с Мерфи - бросать напарника, который мог быть еще жив, лейтенант не собирался.
Танаке почти удалось вскрыть кабину, когда боковым зрением он заметил какое-то движение в лесу. Пилот отскочил за фюзеляж вертолета, вскидывая пистолет, и в этот самый момент между деревьями мелькнули чьи-то силуэты. Лейтенант безмолвно взмолился, чтобы это были свои, спасательная команда, которая заберет его с собой, защитит, не оставит один на один с притаившимися где-то рядом русскими.
К вертолету вышли двое. Один остался позади, опустившись на колено и держа наизготовку оружие, а второй медленно двинулся к вертолету. Он прошел ярдов тридцать, прежде чем замерший от страха Танака увидел, что в руках неизвестный держит "калашников". Все сомнения развеялись мгновенно.
Танака, удерживая "Беретту" двумя руками, прицелился и выстрелил подряд трижды, чувствуя, как отдача выкручивает ему кисти. Приближавшийся террорист упал, но пилот не был уверен, что попал в него хотя бы раз. А от леса немедленно ударил автомат. Несколько пуль выбили искры из бронированного борта "Апача", служившего укрытием лейтенанту. Танака еще несколько раз выстрелил, а затем бросился бежать, направляясь в самую чащу.
Сзади снова отрывисто закашлял АК, огрызаясь короткими очередями. Пули вонзались в землю у самых ног Танаки, со свистом проносились рядом, натыкаясь на стволы деревьев и выбивая из них щепки, длинные, тонкие и острые, как иголки. Пилот бежал, петляя из стороны в сторону, пытаясь сбить прицел, но что-то ударило его в спину, обжигая огнем, бросая тело на землю.
При падении Танака ударился лицом о торчавший из земли корень, распоров щеку. От внезапной боли он едва не лишился сознания, а когда все же сумел встать на колени, первым, что увидел, был направленный ему в лицо ствол автомата.
- Не двигаться!
Произнесено было по-английски, с акцентом. Танака вскинул пистолет, но тот, кто держал автомат, ударом ноги выбил из его ослабевших рук "Беретту". А следующий удар опрокинул пилота на спину, и ствол АК ткнулся ему в нос. Лейтенант поморщился от запаха пороховой гари - из автомата явно много и совсем недавно стреляли.
- Не шевелиться! - последовал строгий окрик. - Дернешься - прострелю башку!
Лежа на земле, лицом вверх, летчик увидел выступивших из темноты людей, их было трое или четверо, все с оружием, с АК-74, не узнать которые было невозможно. На этот раз русские все же успели раньше.
Олег Бурцев инстинктивно пригнулся, когда над головой промчался, беспорядочно болтаясь в воздухе, американский "Апач". Вертолет, потерявший управление, зацепился о кроны деревьев, а затем с грохотом упал на землю. Он рухнул совсем рядом, в двух, может, трех сотнях метров, как раз на пути.
- Мы пойдем туда, - неожиданно решил Бурцев. - Надо проверить!
- Проверить что?
Жанна Биноева остановилась, уставившись на своего спутника.
- Экипаж мог выжить, вертолет же не взорвался! Мы должны посмотреть, что там!
- Бой закончен, ты же сам сказал! И у нас раненый! Его нужно вытаскивать!
- Здесь я решаю, что делать, - отрезал Олег. - Все равно место падения по пути. Мы идем к вертолету!
Бурцев решительно двинулся к месту падения, надеясь, что не сильно ошибся в расчетах, ведь иначе придется побродить по ночному лесу, риску не то подвернуть ногу, не то свернуть себе в темноте шею. Слава, цеплявшийся за шею Бурцева, лишь постанывал при каждом шаге сержанта. Пока действовала анестезия, партизан просто не чувствовал, что медленно умирает, но жизнь слабела в нем с каждой каплей крови.
- Держись, браток, - ободряюще произнес Бурцев. - Еще немного! Мы тебя вытащим, а в лазарете быстро заштопают!
Сам Олег чувствовал, что недолго сможет оставаться на ногах. Воспользовавшись минутной паузой, партизан наложил себе повязку, вколов последний остававшийся шприц-тюбик с обезболивающим, но понимал, что этого хватит на пару часов, а потом усталость и потеря крови сделают свое.
Пройдя не больше полутора сотен метров, Олег убедился, что правильно выбрал направление. Сперва партизанам стали все чаще попадаться срезанные лопастями падавшего вертолета деревья. Затем под ногами заскрипели куски не то обшивки, не то самих лопастей, разрушившихся при столкновении с могучими стволам вековых елей. И, наконец, Олег увидел впереди угловатую "тушу" упавшего "Апача". Вертолет был сильно поврежден, хвост обломился, кабину пилотов смяло, подфюзеляжная турель с тридцатимиллиметровой пушкой валялась в двух десятках метров от самого геликоптера.
- Тихо! - Бурцев поднял руку, дав знак остановиться. - Янки могли послать сюда спасателей!
Олег осторожно положил на землю своего раненого товарища, сам опустился на колено, целясь в сторону вертолета из РПК-74. С минуту партизан вглядывался в сумрак, пытаясь обнаружить признаки жизни. Прибор ночного видения позволял взгляду проникать сквозь ночную тьму, но цвета и очертания предметов искажались порой до неузнаваемости.
- Будешь прикрывать меня отсюда, - сказал Олег, покосившись через плечо на замершую под деревом Жанну. - Я пойду, проверю, что там. Смотри в оба!
Партизан осторожно, стараясь обходить место падения по дуге, двинулся к "Апачу", держа пулемет наизготовку. Боковым зрением он увидел, как чеченка вскинула автомат, приникая к окуляру прицела ПОНД-4. Только сейчас десантник понял, что его спутница может выстрелить в спину, затем добьет раненого и спокойно растворится в лесу, оставив после себя лишь трупы. Олег уже хотел вернуться назад, как вдруг возле вертолета сверкнуло дульное пламя, сопровождаемой запоздалым грохотом выстрелов, и у самой головы партизана завизжали пули.
Олег упал, вжимаясь в землю, услышав, как затрещал АК-74 Биноевой. Чеченка стреляла короткими очередями, скорее всего, отчетливо видя свою цель при помощи ночной оптики. Пули высекли фонтаны искр из обшивки разбившегося вертолета, и Бурцев успел заметить мелькнувший между деревьями силуэт, удалявшийся от партизан.
