Звездная Кровь. Изгой VI - Алексей Юрьевич Елисеев
В один из коротких моментов просветления я залез в Атлас. Похоже, что я, задремав в седле, а потом блуждая в поисках укрытия от бури, сбился с пути. Даже если меня начнут искать друзья, найдут нескоро. Неудивительно, что я сам имел весьма смутное представление, где нахожусь и куда надо идти. Единственное, что помнил — это то место, где задремал, и имело смысл, когда приду в себя, отыскать его и продолжить путь с точки где я сбился с маршрута.
Через слёзы, пот и кровь я вставал, чтобы набрать воды из бочек, когда лихорадка отступала и я вводил обезболивающие инъекции. Но даже несмотря на эти мощные средства, несколько раз терял сознание. Организм был обезвожен и опустошён. В Кровавой Пустоши с водой шутки вообще плохи — её почти не найти. Я хотя бы отчасти эту проблему решил призывом бочек. Обнаружив, в один прекрасный день, что они скорей пусты, чем полны, понял — Старичок тоже к ним изрядно прикладывался. Не в силах больше над собой издеваться, я призвал бочки с водой повторно и прострелил одну из них, из «Головореза». Под получившейся струёй я набрал свои опустевшие фляги, а потом жадно пил, не ощущая вкуса, глотая так, будто пьянствуя, пока в глазах снова не потемнело и сознание не покинуло в очередной раз.
Было очень плохо, но паниковать смысла не имелось — в моём положении это бы только ускорило конец. Если я не могу двигаться, придётся залечь здесь, в хижине и позволить телу восстановиться. Возможно, я и не поднимусь на ноги окончательно, но хотя бы дам организму время на заживление разорванной в мясо и воспалённой ноги. Антибиотики действовали, но оказались малоэффективны против местной заразы.
Лучшее лекарство Единства уже циркулировало в моих венах — это Звёздная Кровь. Всё, что требовалось, — убаюкать эту сумасшедшую боль и не допустить, чтобы лихорадка и бред загнали разум в безумство.
Тем не менее регенерация работала и работала быстро. Не годы и не месяцы понадобятся, а всего несколько недель, может, чуть больше, даже при этих серьёзных ранах. У меня «всего лишь» открытый перелом. Это почти пустяк. Пустяк… Главное — пережить начальную стадию регенерации, когда организм попросту жрёт сам себя, если ему не хватает ресурсов извне. Но у меня имеются запасы еды и воды, мне по силам выстоять. По силам…
Снова сморил провал в сознании. Позволил себе снова опуститься на холодный неровный пол, положив под рукой рационы, рыбу и фляги, чтобы не тянуться и не искать пищу, когда дикое голодное безумие вновь накатит на меня. Каменные стены защищали меня со всех сторон, но через дверь ко мне мог наведаться вообще кто угодно. Когда был в состоянии, призывал Колчака, работавшего моим сторожем, но чаще всего я не был способен думать о внешних угрозах. Всё моё естество орало об одном — залечь и не двигаться. Укрыться в этой хижине, дать лекарствам и регенерации выполнять работу. Выжить до рассвета, следующего древодня. Выжить…
Очнувшись в очередной раз, я пробормотал себе:
— Я ещё жив, — и почувствовал, как сознание вновь соскальзывает в темноту, — Остальное поправимо.
Всего-то и нужно, что пережить этот тяжёлый момент. Всего-то и нужно… Пережить… Пережить пусть полубезумным, но живым. И пусть боль отступит хотя бы на несколько минут, давая шанс набраться сил и снова бороться за очередной день моей изломанной, упрямой жизни.
276
Каждый раз, когда приходил в сознание, мир вокруг становился чуть более ясным, но всё равно реальность оставалась зыбкой, причудливо мешаясь с кошмарным бредом. Время вело себя странно, то расплывалось, как водяные блики на поверхности мутной реки, то бежало с непостижимой скоростью, и я не знал, сколько ещё таких моментов мне предстоит пережить. Мой разум мчался по волнам лихорадки, словно корабль, оставшийся в бурю без руля. Страх и боль смешивались с моими воспоминаниями из Единства и обрывками памяти из той родной, старой и привычной жизни.
Лёжа на холодном каменном полу хижины, я пытался сосредоточиться. На этот раз я должен был сделать что-то, чтобы изменить катастрофическую ситуацию. Первое, что пришло мне в голову, — это необходимость проверить свои запасы. Вокруг меня были бочки с водой и всё, что нужно для выживания, но я не мог позволить себе упасть в бездну апатии и безразличия.
Собравшись с силами, я приподнялся на локтях, ощущая, как каждое движение отдаётся резкой болью в ноге. Упавшая на пол ампула с регенеративным препаратом выкатилась из кармана, и я уставился на неё с ненавистью. Я чертовски нуждался в ней.
— Да, я знаю, что снова нужно превозмогать, — прошипел я хрипло, разглядывая ампулу.
Без лекарств и Рун не смогу справиться с серьёзным ранением. Если не хочу загнуться от заражения и, чтобы организм сгорел от регенерации, сжигавшей его изнутри, не имею права тянуть время. Я должен был действовать пока в сознании. С трудом попробовав подняться, я ощутил, как нога подкашивается, но всё же нашёл в себе силы, чтобы встать на колени. Это было мучительно, но нужно было добраться до бочек с водой.
Сделав несколько шагов, почувствовал, слабость, но не остановился. Наконец, добрался до бочки с водой, и, опустив руки в холодную жидкость, начал наполнять флягу, стараясь не думать о боли. С каждым глотком чувствовал, как силы возвращаются в измученное тело. Я был жив, и это было единственным, что имело значение.
Решив проблему с жаждой, нужно было вернуться к вопросу о еде. Я снова активировал Руну в Скрижали, но на этот раз вызывал не флотские рационы, а более питательную копчёную уксу, на которую уже тоже смотреть не мог. Внутренний голод становился невыносимым. Через тошноту и отвращение, начал глотать большие куски, нужно было восстановить силы для следующего раунда регенерации. Жадно поглощая белки, как будто это было последнее, что мне доведётся попробовать, понял, что чувствую себя не идеально, но уже намного лучше, чем до этого.
Когда, наконец, отвалился от пищи, почувствовал, что силы возвращаются. Оглядевшись,
