Эта тварь неизвестной природы - Сергей Владимирович Жарковский
Фенимор расположился в «кибитухе с зелёным столом». Таких укромин вокруг бара имелось много, некоторые сохранились с земных времён, некоторые обустроили трекеры. Что там было «обустраивать», впрочем. В любой ходок между техническими будками или стенками цехов залезть, кусок шифера или толя над головой воздвигнуть, да особо и промокнуть никто не боялся, «нейтралка» — не Беда, толь или ещё что-то такое под ноги, ящики или чурки для сидения, вот и дело, вот и поди плохо готова переговорная, или обмыть выход с выхода без лишних ушей и не под злым зорким мёртвым глазом Петровича.
— Привет, Серёг, — сказал Фенимор.
— Привет, Вадик.
— Я не понял, иду, а мне маячат.
— Я проводом сегодня в наряде. Привёз нового. — Набис выбросил под дождь сломанный ящик и вытащил из штабеля новый. Уселся, подвигал тазом. Надёжно. Положил автомат на стол (кусок ДСП, измазанный сверху зелёной краской), рядом с точно таким же автоматом Фенимора. Только у Фенимора магазин был пулемётный, сороковка.
— Это этого Блинчука?
— Ну да. Петрович его выманил.
— Планы Петровича — планы народа, — сказал Фенимор со смешком.
— Петрович дохера умный, конечно.
— Тётю Алису встретили?
— Чуть машиной не снесли. «Радуги» крупные, красочные, где ж она их нарывает?
— Её маза, Серёг. Дороги ей не перейду.
— Да, тут без базара.
— А в бар не зашёл?..
— Я провод, а не скурмач. Я не с ними, я их по наряду вожу.
— Яссн, — сказал Фенимор. — В общем, Серёг, в жилу пересеклись мы с тобой. Друга своего ты видел?
— Козлами таких друзей топчут. Крутился под ногами в школе, вот всей дружбы. Чмошник, очкарик. Мама с узла связи, папа… — Набис сдержался. — Но вот, хер что скажешь, с везением козлик, с чуйкой, и в Беде не бздо. Надо признать. Короче, он обосновал. Он действительно там был. И красный домик описал без подсказки, и надписи на КПП подтвердил.
Фенимор сильно потёр лицо обеими руками.
— Трек по времени лаговый?
— Он говорит, местами да. Одно колено объективно неделю шёл. И странно там ещё…
— Что?
— Да он объяснять задолбался, а я понять. Бэкал, мэкал. Говорю же — чмошник, ни украсть, ни покараулить. Терем-теремок по слогам до сих пор. Говорит, что, вроде как, на батуте прыгать пришлось. И сразу на пару километров за прыжок.
— То есть, трамплин там есть?!
— Вот именно. Сложный трек. Но дураку достался.
Фенимор думал. Дождь стучал по навесу, похоже как горох бросали в кастрюлю.
— Ладно, не уточняю, твой кадр. Ну а на саму-то точку он заходил?
— Испугался, говорит. Значит, правда, не заходил. Что ты там предполагаешь, Вадик? И сколько мне?
— Тормозни секунду. Ещё вопрос: он там был днём? Вечером?
Это был очень точный вопрос, по честному ответу Фенимор вполне мог выкупить Набисова кадра. Поэтому Набис скрестил руки на груди, чуть откинулся на ящике и стал молчать, ожидая ответа на свой вопрос, разумеется, более важный.
— Я там ищу живую воду, — сказал Фенимор.
Набис несильно пожал плечами и несильно потряс головой: чего-чего? попроще, как коню.
— Место, где можно набрать и вынести здоровья.
Фенимор говорил серьёзно.
— И мой кусок с того?
— А просто здоровья тебе не надо? — спросил Фенимор с интересом. — Налил во флягу, носишь с собой. Тебя ранили, глотнул, и жив. Чингисхан бы удавился за такое.
— А потом удавил бы тебя. Не смешно, Вадик.
— Не смешно, — согласился Вадим. — Предлагаю артель я тебе, Набис, короче. Я главный, ты основной. Людей набираем по согласию. У нас право вето, вот вся эта херня. Наши с тобой семьдесят процентов пополам всегда. И бамперами мы не ходим, ни с клюву, ни с гузна.
— А контракт твой?
— Я Петровичу пообещал не соскакивать до февраля. Тут он прав, телефоны в Зону и всем нужны, и нам будут нужны.
— По телефонам я в доле?
— Мёд спину помазать в следующем месяце завезут, мне Лида Лебедева говорила.
— Не****й ты партнёр.
— И даже очень. Ни себе на шею сесть не дам, ни тебе не дам.
Некстати в Набисе включился дипломатический рычаг.
— Двусмысленно прозвучало, — заметил он.
Несколько секунд Фенимор молчал.
— Ну, давай обсудим произведения Станислава Лема. Ты говорил, Сергей, у тебя толстенный том дома был? — Он побарабанил ногтями по зубам, как в кино про «Шкиду». — Или уж сразу за бабс перейдём, Набис? Где их брать и как их маять?
Дипломатия, мать её. Если кого Набис и был рад видеть в своей стае, то Фенимора. Или себя в его, на самый крайняк. Надо было садиться, там же, где встал. И платить штраф, прямо сейчас, пока не огрубело.
— Ладно, Вадик, прости. Полковник с шестёрками меня сегодня замиттеранили с утра пораньше. Так точно, рад стараться, спасибо, благодарю. Просто лишку чернухи сбросил, но не туда. Извиняюсь.
— Проехали. Ты когда с наряда?
— А сколько сейчас по-земному? Мы через жару зашли на «нейтралку», часы побило. Ты со степи зашёл?
— Со степи. — Фенимор посмотрел на свою «монтану», нажал на кнопочку. — Час дня.
— И я час как свободен. Бля, — сказал Набис искренне, — мне казалось, что уже к вечеру дело.
— А! — Фенимор махнул рукой. — Я тоже не могу привыкнуть.
— А ты вообще за чем сюда сегодня?
— А вот, по телефонным делам как раз… Да-а! Значит, решил Петрович объявиться новому… Не ожидал я от него такой прыти… Раз-два, гля-яди, сам новый комендант к нему в гости… Папашей, говоришь, пригласил?
— Ну да. Гульнул Папаша по Первомайской. Как на картине. Тот и заглотал. И куда ты теперь?
— Ну не ждать же, пока выйдут. Домой пойду. С учёными потусуюсь.
— Вот там я тебя и выцеплю. Есть там одна…
— И ждёт тебя она. Трек он прометил? — спросил Фенимор.
— Короче, он сказал, что второй раз не прошёл бы без вешек. Он и сам просёк, что повезло ему приехало. Так что, да, прометил, в долю его брать придётся.
— Пока не проведёт.
— Ну, или так.
— А он как, по твоим ощущениям, шухарит что-то, шкерит?
— А то. Но я же по форме подошёл к нему. Типа это я, но это новый я. И прогнал, что от Академии Наук рублюсь.
Фенимор заржал.
— И на меньшее он не согласен? Сразу в таблицу Менделеева?
— В натуре. И пять кусков на сберкнижку.
— А сберкнижку ему, она ему сердце согреет. Серёг, короче, надо его пасти.
— Да. Он трепло, а живёт на самой
