Дмитрий Дашко - Кремль 2222. Крылатское
– Эх, никакой пользы от них, кроме расстройства, – добавил он.
– Главное, что мы благополучно отбились, – заметил я.
– Так-то оно так, – согласился он. – Но хотелось бы за труды праведные и какие-то плюшки поиметь. Я думаю, эта стая больше не оправится, а значит, кому-то в этих краях станет чуточку легче. По-моему, мы заслужили хотя бы маленькую награду.
– Узнаю вашу маркитантскую породу, – хмыкнул я. – Жизнь – лучшая награда. Скажи спасибо, что не разорван на части и не перевариваешься сейчас в животах этих тварей.
– Да уж, – грустно усмехнулся проводник. – Нарисовал картинку – будь здоров!
– И ты не кашляй, – отпарировал я. – Лучше говори, куда дальше двинем. В конце концов, это ты у нас проводник.
Он махнул рукой.
– Туда надо. Только сначала куда-нибудь зашхеримся в безопасное место, чуть передохнём, в порядок себя приведём…
– И перекусим, – закончил мысль я.
– Да на такого проглота еды не напасёшься, – засмеялся маркитант.
– Так далеко ходить не надо, вон её, еды сколько! Выбирай любую, свежуй и на шашлык, – указал я носком ботинка на трупы крысособак. – Мясо дрянное, конечно, но вряд ли мы что-то лучше раздобудем.
– Главное – не травануться чем-нибудь. Мало ли какая зараза в них сидела, – сказал проводник, но по его лицу было ясно, что он целиком и полностью разделяет мою идею.
– Зараза к заразе не липнет, – отшутился я. – Мой организм к любой гадости привычен.
Он критично оглядел меня и со вздохом признал:
– Да твой желудок, наверное, и железо переварит. Я в твоём возрасте был готов сожрать всё, что только в рот попадало.
Отобрав более-менее приличную на вид псину, потащили с собой в поисках относительно безопасного места. Выбор упал на неплохо сохранившиеся развалины – они простояли больше двухсот лет и намеревались стоять ещё столько же, без угрозы «угостить» незваного гостя обломком кирпича или отвалившейся арматурой.
Первым делом мы натаскали достаточно дров, чтобы развести костёр и поддерживать его долгое время, потом забаррикадировали все входы и выходы. Да, с одной стороны мы вроде как сами себе отрезали пути, но с другой – теперь к нам никто не сунется влегкую, а уж мы найдем, чем встретить.
Я занялся костром, а маркитант подпалил взятой из него головешкой шерсть крысособаки, а потом профессионально, будто всю жизнь этим занимался, снял шкуру, пока она ещё горячая. Потом принялся кромсать тушу, отделяя то, что непригодно в пищу. Вместо вертела приспособили арматурину.
Скоро запах жареного мяса защекотал ноздри. Маркитант попробовал его первым. Откусил кусочек, прожевал и проглотил с видимым удовольствием.
– Думал, будет хуже, – признался он. – Кстати, азиаты в древности собачатину почитали за деликатес. Считалось, что она горячит кровь и повышает мужскую потенцию.
– Ну да, последнее как нельзя кстати, – фыркнул я.
– А ты впрок набирайся. Копи до нужного момента, – посоветовал он.
Мясо было жилистым, с некоторым душком, но нам приходилось «рубать» куда более непригодную пищу, так что этот импровизированный обед довольно быстро оказался в наших желудках. Ещё несколько кусков взяли про запас, слегка прокоптив. На какое-то время мы оказались вдоволь обеспечены едой. Жаль, что с боеприпасами картина вырисовывалась куда безрадостнее. Ноги мы определённо не протянем. Но вот встреча с желающими укорить голову была весьма вероятной.
Глава 12
Теперь ветер дул в спину. Когда ты сыт и выспался, жизнь раскрашивается в совсем иные краски. Шагается легко, дышится свободно, груз за плечами весит не больше пушинки. Даже развалины навевают не грустные мысли, а начинают казаться живописными.
Именно это ощущение благополучия и беспечности – самое опасное для ходока по смертельным землям. И я, и маркитант были прекрасно осведомлены об этом и потому вели себя предельно осторожно. Снова вслушивались в каждый шорох, моментально реагировали на любое движение и были готовы залечь или спрятаться в любую секунду, ведь вряд ли с нашим оружием мы бы смогли выдержать полноценный бой.
Говорят, когда видишь цель, идти куда легче. До нашей конечной точки маршрута было пилить и пилить. Я вообще стал сомневаться, что маркитант точно прокладывает маршрут. Уж больно странным взглядом он окидывал окрестности и слишком часто останавливался для раздумий. А после того, как мы явно описали небольшой, но всё же круг, я открыто выразил сомнения.
– Знаешь, Вася, а ведь мы тут уже были, – сказал я, заприметив чудом устоявшую коричневую колонну с волнистой буквой «эм». Говорят, этим знаком когда-то отмечались древние едальни, в которых готовили еду на скорую руку.
– Знаю, – коротко ответил он.
– И? – Я вопросительно уставился на него.
– Пришлось слегка скорректировать маршрут и вернуться. Уж больно место впереди нехорошее.
Лицо его казалось спокойно-равнодушным.
– Да тут везде такие, – заметил я.
– Есть места, через которые можно пройти, а есть такие, куда соваться бесполезно. Там была верная смерть.
– И как ты догадался?
– Почувствовал.
– И это всё?
– Иной раз достаточно. – Он нервно повёл плечом. – Знаешь, иногда надо полагаться на внутренние ощущения. Порой только чуйка спасает тебя от смерти.
– Благодаря твоей чуйке мы отмотали пару лишних километров.
– Зато, возможно, спасли себе жизнь.
– Возможно, – передразнил его я, но дальше спорить не стал.
Зато это известие меня успокоило. Маркитант не путался и вёл куда надо. А крюк… пожалуй, лучше натоптать лишнюю мозоль, чем перебраться в край вечной охоты или в гости к предкам.
Наш путь лежал через многоэтажку, построенную из бетонных плит. По ней шарахнули сверху чем-то особым, и теперь высотка сложилась словно карточный домик. Можно было бы её обойти, но проводник упрямо попёр прямо через неё, не боясь того, что остатки стен могут навсегда схлопнуться над нами.
Мы пролезали в чёрные, будто выточенные гигантскими червями дыры, то поднимались, то опускались, вечно цеплялись за проржавевшие до ветхого состояния металлические трубы или за ошмётки вечного пластика.
Пару раз оказывались в тупике, забредали в непонятные коридоры, которых никогда не было на плане здания: они появились после чудовищного обрушения.
Но вот показался какой-то просвет, мы двинулись к нему. Радуясь, что ещё немного – и покинем этот лабиринт. Я никогда не боялся закрытого пространства, но здешняя атмосфера изрядно давила на психику, заставляя крепче держаться за меч. Тут когда-то случилось много нехорошего, а это всегда оставляет свой след.
От желанного рывка на свет остановила поднятая рука маркитанта. При этом он почему-то присел на корточки.
– Стоп, – велел маркитант.
– Что, опять предчувствия? – буркнул я.
Мне безумно хотелось убраться отсюда подальше и не возвращаться никогда.
– Хуже, – мрачно произнёс проводник. – Гораздо хуже.
Он поманил меня пальцем.
– Вон, смотри, только аккуратно и, главное, не высовывайся. Я такого сроду не видел!
– Хорошо!
Я подобрался поближе к отверстию. Увиденное меня не обрадовало, а испортило и без того казавшееся плохим настроение. Но теперь оно стало и вовсе безнадёжным.
Очевидно, во время большой войны тут пытались выстроить линию обороны. Иного объяснения столь длинной и широкой траншее, протянувшейся на несколько километров, дать было невозможно. За столетия она перестала быть глубокой, но всё равно впечатляла масштабами. Тут работала строительная техника предков. Чтобы выкопать вручную, понадобились бы тысячи людей – страшная по нашим меркам цифра.
Но не сама траншея привлекла к себе наше внимание, а то, что творилось возле неё, на расстоянии двух десятков метров от места, где мы укрылись. У меня чуть глаза от удивления не вылезли.
Возле траншеи, вытянувшись цепочкой, стояли с полсотни нео, все особи мужского пола, грозные и могучие – встреча с любым из них для меня могла бы закончиться плачевно. Одно то, что вытворяли эти обезьяны, заставляло содрогнуться. Вот нео оказались у самой кромки ямы. Самый первый в цепочке покорно склонил голову. Стоявший за ним зашёл чуть сбоку, взмахнул тяжёлым топором и … снёс первому нео башку, та, прыгая как мячик, упала в яму. Убийца абсолютно хладнокровно пинком отправил обезглавленное тело следом за ней.
Не глядя на результат своих трудов, передал оружие соседу и… точно так же, как недавно им же убитый, наклонился. Взмах топора, фонтан крови – и труп ещё одной обезьяны падает в яму.
Сцена повторилась снова и снова. Нео зачем-то истребляли друг друга, это никак не вязалось с их обычным поведением. В глазах некоторых из них можно было разглядеть смесь ужаса и тоски, но они покорно убивали своих соплеменником и с тем же рабским послушанием подставляли шею. Что-то тут было не так! Они действовали, как куклы, марионетки в чьих-то злых руках. Но почему? Что заставляло их идти на убой? Какая неведомая сила овладела ими?
