Южный шторм - Анатолий Минский
Наплевав на предупреждение Йоргоса, князь провёл над центральным островом архипелага около часа. Возможно, слишком долго для первого вылета Хели. Дебют чреват головокружением, боязнью высоты. Наконец, наверху просто холодно по сравнению с нагретыми улицами Фроны.
На земле девушка буквально вцепилась ему в камзол. Вся её фигурка, упакованная в белый обтягивающий костюм, излучала волны неподдельного восторга.
— Потрясающе! Когда сможем повторить?
Тей хитро улыбнулся.
— В следующий раз — сама.
Сияющее лицо погасло, словно выключили электрический свет.
— Не получится… Я — не настоящая синьорина. Да, во мне есть немного от… И он хорошо летал, говорят.
— Не важно, был ли благородным ваш отец, дед или даже дальний родственник. Я чувствую в вас Силу. Нужно только поверить в себя, собрать её в комок и выпустить в нужную сторону. Ничего сложного.
— Ничего. Для чистокровной. Но не для меня.
Князь принялся горячо объяснять, что это — не самое главное. Гораздо важнее искренно полюбить небо — оно поможет. Оно даст стимул овладеть внутренним огнём. Неужели прогулки над Фроной недостаточно?
— Я хочу. В самом деле, честно. Но не верю, что мне доступно.
Тупик. Не желая признавать поражение даже в столь малозначащем деле, Алекс решился попробовать последнее средство, его он не применял много лет. Отказаться от попыток не позволяло смутное чувство вины. Затащить молодую девушку в постель он горазд, а помочь решить существенную проблему не смог?
После непродолжительных колебаний они уединились в комнате князя, немой свидетельнице его конфуза. Хели доверчиво уселась на кресло. На вид — сама невинность, откровенно и мило улыбается, но при этом оставляет очень странное впечатление, будто стороннему наблюдателю открыта лишь часть её натуры, обманчиво мелкая. За ней скрываются неведомые глубины, за которыми может быть всё, что угодно — разочарование, боль. И даже затаённая злость, требующая расплаты. Или это игра воображения?
Заплатил бы любую цену, чтобы узнать об обстоятельствах той ночи. Увёл девушку силой? Но рядом был Терон, так сказать — покровитель, а она, вполне трезвая, сопротивлялась бы принуждению. На теле не осталось царапин от женских коготков, как и синяков на её запястьях, если бы тянул за руки помимо воли. И вряд ли бы она столь безмятежно напомнила об обещании заняться упражнением, если подверглась бы надругательству.
Для неё нет ничего необычного, чтобы провести ночь с немолодым, изрядно пьяным мужчиной? По невинно хлопающим глазкам не определить.
Нелепая, противоестественная ситуация.
Как же трудно с другим поколением, особенно с противоположным полом! Алексу казалось, что собственную дочь он изучил насквозь, с другими молодыми девушками уже не общался лет двадцать. Хели представляла собой загадку без малейшего ключа к разгадке.
— Так кто всё-таки ваши родители? Пусть не все из ваших предков… — он хотел сказать «благородного происхождения», но осёкся. Всё-таки противоположное выражение, «неблагородные», звучит слегка оскорбительно. — Пусть не все из высшего икарийского сословия. Но кто?
— Предпочитаю не распространяться. Предваряя дальнейшие расспросы, скажу, что на архипелаг попала в известной мере случайно, чрезвычайно благодарна лорду и его супруге за замечательное отношение. Так зачем мы здесь?
Её лицо снова озаряла лучезарная улыбка, непробиваемая, как броневой пояс у ватерлинии военного парохода. Точно так же она сияла по приземлении.
— Есть одна метода, на неё намекал Терон. Я имею в виду — верховный лорд. Нужно ввести вас в транс.
— Зачем?
— Чтобы внушить уверенность в собственных силах, если вы не верите мне на слово. Можно пригласить кого-либо, вам близкого, если опасаетесь, что я воспользуюсь…
В трёх шагах от кровати, где он действительно, так сказать, воспользовался, слова прозвучали двусмысленно.
— Начинайте!
Легкая ладошка взмахнула в воздухе, сметая сомнения прочь.
Роль блестящего предмета выполнила золотая полированная ложечка. Наверно, и прислуга во дворце пиратского предводителя ест с серебра.
Девушка зачарованно уставилась на раскачивающийся предмет, весьма обычный в обиходе. Похоже, о подобном способе влияния на разум Хели не слышала. Ресницы перестали вздрагивать, зрачки чуть расширились.
В незапамятные времена Алекс совершил экзерсис с блестящей безделушкой, когда впервые вернулся из монастырей в Шанхуне. Первый опыт с внушением состоялся с Марком, чья Сила едва теплилась, а телосложение совсем не располагало к покорению воздуха. И тот полетел! Неуклюже, как тельная корова, но смог без посторонней помощи взмыть в небо Леонидии. Потом развил способности, сумел догнать чистокровных благородных, чтобы погибнуть в пламени взрыва, подло устроенного Тероном… А сейчас тот же Терон просит помочь своей «воспитаннице». Уж не он ли подстроил её визит в спальню?
Но нельзя выплёскивать подозрения на девушку, не имя на то оснований. Князь сосредоточился на самом радостном, что было до встречи с Ианой, да и после знакомства с ней занимало важное место в душе — о магии высоты. Потом заговорил о власти неба над человеком и о попытках человека обуздать стихию. О малости, для этого необходимой — заручиться поддержкой внутренней Силы.
Алекс говорил с таким жаром, что взмок. Закончив, осознал — он больше говорил самому себе, повторял прописные истины, впитанные в детстве, непоколебимость которых жизненный опыт пытается расшатать.
Владение Силой и свобода полёта наделяют тейское дворянство благородством. Соответственно, с них больше спрос. Безусловно, в Икарии нашлось немало синьоров, считавших иначе. Их самомнение, эгоизм, непомерное честолюбие разрушили Империю.
Но истинно благородных — больше. На них держатся остатки рыцарской морали. Именно этим князь хотел поделиться со странной девушкой. С ней дело нечисто, так пусть владение Силой омоет её существо, впустит внутрь свет. А там — всё в воле Создателя.
Пора было выводить Хели из транса. С другой стороны, в нём ничего опасного, он перерастёт в здоровый сон либо девушка очнётся сама. Однако произошло иначе. После прочувственной речи и небесной синеве, Силе и достоинстве, не лишённой пафоса, внутренний маятник князя вдруг качнулся в противоположную сторону. Наверно, его грехопадение, начатое с прибытием во Фрону, ускорилось. Презирая себя, он не удержался от вопроса:
— Как вы попали в мою спальню в ночь после знакомства?
В глубоком трансе люди лишаются способности сопротивляться, не могут препятствовать проникновению в душу с выуживанием тщательно спрятанных тайн.
