Южный шторм - Анатолий Минский
— Я не сомневался в способностях истинного благородного. И вы войдите в моё положение: крайне обременительно создавать видимость верности лордам.
— Брат хотел сказать, что мы оба весьма благодарны вам, синьор.
Выскочка доверительно наклонился.
— Не нужно величать меня синьором. Я не тей, и мы на борту судна Республики. Так что — гражданин Далматис. Для вас, очаровательная синьорина, просто Орвис.
Девушка порозовела от удовольствия. Её ближайший родственник, чьё мнение было озвучено с точностью до наоборот, принялся вопрошать о насущных вопросах.
— Уважаемый гражданин, как же вам удаётся крейсировать между воюющими группами пират… э-э-э, островитян?
— Сейчас нет войны, а торговля не затихает даже во время самых яростных стычек. Формально для других граждан — я младший лорд Архипелага, о принадлежности к Республике не знает даже команда этой яхты.
Рикас оглянулся. От полубака до шканцев, где несёт вахту рулевой, полтора десятка шагов, пара человек карабкается по вантам на фок-мачту. Не слишком ли громко двурушник заявил о своей сущности?
— Тайный рыцарь плаща и кинжала. Как романтично! — Айна засмеялась, но в шутке проскочило уважение.
— Иронизируете, синьорина. Увы, на моей стезе больше опасности, нежели романтики. Самое скверное, я обязан выполнять поручения весьма неприятного свойства, иначе выпаду из доверия лордов. Не далее как через пару дней приму участие в поисках двух молодых беглецов.
— То есть много времени нам не уделите. Тогда скажите, гражданин Далматис, что нас ждёт в республике — без гроша в кармане, без связей, знакомых, протекции?
— Зачем так печально, молодой человек! Моя рекомендация тоже означает многое. Уверяю, синьорина ни в чём не будет нуждаться. А ваши таланты непременно будут востребованы. Например — для подготовки армии. С вашим отцом или без него, Архипелаг непременно нападёт на Двенадцать островов. Подумайте! Я вынужден вас ненадолго покинуть. Дела…
Выскочка отправился к трапу, ведущему в трюм. Судя по металлическому штырю на мачте, в недрах яхты спрятан передатчик. Рикас впервые видел беспроволочный телеграф на столь небольшом судне, как и паровую машину.
— Развеяны иллюзии, сестра. Меня принуждают к тому же, что и отца. Хотят использовать семейные военные рецепты Алайнов.
— Глупости! Ты волен поступать как заблагорассудится.
Он печально проводил взглядом чаек, с борта яхты выглядевших исключительно мирно для тех, кто не сталкивался с этими хищниками, дрейфуя в открытом море.
— Святая наивность. Гражданин лорд заявил открытым текстом: я служу, ты ни в чём не нуждаешься. Или оба подохнем с голоду. Наверно, такова разница между деспотическим государством и республикой. В деспотии тебя принуждают грубо, бесцеремонно, республиканцы создают видимость свободы. В итоге делаешь то же самое, нравится тебе или нет. Конечно, опрометчиво судить по единственному примеру…
— Просто ты не доверяешь Далматису! Почему?
— Если честно — не знаю. Интуитивно, наверное. Конечно, здесь куда приятнее, чем в вонючей бочке, вежливая команда и обещают омара на обед. После наших мытарств — рай земной. Прости. Если мои опасения не оправдаются, я переменю мнение.
Айна подставила лицо тропическому зимнему солнцу, мягкому, не сжигающему заживо, как это у него принято летом.
— А я счастлива… Ещё бы крыло…
Она ткнула в больное место, усилив дискомфорт. Кто болен небом, кто знает счастье свободного парения в ледяной выси, тот страдает от расставания со стихией.
В холодных ветреных областях, где шторма и зимние метели вынуждают прятать летучую снасть на долгие месяцы, теи к весне натурально сходят с ума, поднимаются в вышину при первых проблесках марта, забывая о благоразумии. Рик и Айна знали это с детства, с первых подъёмов под облака в кожаной сбруе под сильными руками отца, мечтая однажды взлететь самостоятельно.
Хели воспитывалась другими родителями. Достучаться до неё Алексу было стократ сложнее. Слова падали в сознание, но не задевали девичью душу.
К вечеру памятного дня, утро которого она встретила в койке князя, девушка поздоровалась без малейшего смущения или даже намёка на ночное событие. Она перехватила его между карьергардией и пиршественным залом, похоже — поджидала неслучайно.
— Лорд эвиконунг обещал, и вы не отказывали…
Обещание обучить полёту совершенно вылетело из головы. Сначала его вытеснил стыд, затем текущие дела. Толстый пират начал загружать поручениями. По его разумению, Алекс был обязан в поте лица муштровать флибустьерское воинство, не дожидаясь прихода эскадры с детьми.
— Синьорина… В вас же есть тейская кровь?
— Минимум половина.
То есть она точно не знает, насколько благородны её родители. Как здесь всё… Алекс оборвал себя на этой мысли. Ему уж точно не нужно заниматься морализаторством перед молодой девушкой.
— У вас есть крыло?
— Конечно.
— А ваш ходатай, он не пробовал?
Хели иронически улыбнулась.
— Теперь и поверить трудно, что он был способен подняться в воздух.
— Верховный лорд летал мощно, как настоящий пеликан! Так, вы умеете концентрировать Силу? Напрягитесь.
Девушка закрыла глаза и надула щёки. Лицо покраснело. Тренированным внутренним взором князь уловил — Силы она не лишена, только та гуляет по юному телу как ветер по роще, неподвластная разуму. Нужно желание, упорство. Алексайон прочитал целую лекцию о концентрации, о прелестях полёта в качестве награды за усилия. Он был готов поклясться, что Хели усвоила каждое его слово. Но не прониклась, не поверила.
Это подтвердила утренняя проба с крылом. Ни разбег, ни прыжок с повозки в дворцовом дворе не дали ни малейших результатов: после планирующего полёта дальностью в пять шагов синьорина мягко спружинила ногами на песке. Наставник решился на следующий шаг.
Над городом и бухтой поплыли два крыла — чёрное и белое.
В имперские времена над Леонидией парили тысячи теев. До сотни — над столицами герцогств, главные пути между городами непременно были отмечены цепочкой таверн на удобных для посадки и взлёта площадках.
Многое изменилось. Крылатое воинство утратило значение непобедимой вооружённой силы, густая сеть железных дорог ускорила путешествия. В небе остались лишь настоящие теи, благородные по духу, а не только по происхождению. Им не нужно объяснять, зачем подниматься в небо. Скорее они огорчатся необходимости возвращения на землю.
Пространство над Леонидией по-прежнему принимает людей с крылатыми душами, пусть их меньше. Пара крыльев над Фроной вызвала шок.
Тей Йоргос осмеливался отдаться ветру только по ночам, не тревожа пиратские нервы, так же поступали другие обитатели Фроны, обладающие даром полёта. Алекс не рискнул дожидаться темноты. Хели
