Собиратель теней. Неспокойное время - Николай Викторович Степанов
– Вместе?
– А это только от тебя зависит, таинственная ты моя.
– Так уж и твоя? – девушка встала прямо передо мной, преградив дорогу.
– Имеются сомнения? – почти обнял ее, но тут…
– О-ля-ля!!! У меня получилось! Алтон, Борина, смотрите! – Ялгус нахмурился, взмахнул рукой, и мощным порывом ветра нас опрокинуло прямо в пруд.
– Ты что вытворяешь!? – выкрикнул я, выбираясь из воды.
– Ой, простите, я случайно. Просто обрадовать вас хотел.
– Борина, ты очень рада? – полным сарказма голосом спросил девушку, помогая ей подняться.
– Конечно! Такими темпами он скоро и тебя догонит. Правда, Ялгус?
– Я буду очень стараться. А можно мы сейчас с Маром поиграем?
– Играйте, но недолго. Ему скоро спать.
– Я совсем чуть-чуть.
И тут же оба скрылись из виду.
– Даже сердиться на него не получается. А такое свидание нам испортил! – посетовал я.
– Он не нарочно нас искупал, – стоило ей взмахнуть рукой, и вся влага из нашей одежды вернулась в пруд. – Теперь они с Маром не скоро угомонятся.
– Никогда бы не подумал, что привидение может быть столь живым.
– Да, – кивнула девушка, – у мальчика очень печальная судьба. Хорошо, ему хоть сейчас настоящий друг попался.
– И очень забавный питомец. Борина, знаешь, у меня появилась непреодолимое желание донести тебя до комнаты на руках. Прямо не знаю, что с ним делать?
– Иногда не стоит бороться с желаниями. Особенно – с непреодолимыми.
Глава 11
Открытие турнира
Интерлюдия…
Идея участвовать в открытии отборочного турнира Этману категорически не нравилась, однако руководство академии в приказном порядке велело декану явиться вовремя и произнести приветственную речь, чтобы окончательно развеять слух о его похищении.
Когда Этман попытался обратиться за помощью к тайной канцелярии, чтобы отказаться от мероприятия, то и там не получил поддержки. Нимский сказал, как отрезал:
– Ты просто обязан там быть.
– А как же маркиз? – недоумевал профессор.
– Полагаю, там он не рискнет нанести удар.
– Почему?
– Нападать средь бела дня посреди огромной толпы? Люди Зеонского, если и забредут туда, то даже смотреть в твою стороны не станут, чтобы не вызвать лишних подозрений.
– Раньше о нападении на территории академии никто и подумать не мог, однако оно произошло, да еще мою ученицу…
– Этман, мы об этом уже говорили, – прервал декана граф. – Ты настолько напуган?
– Нет, но не хочу новых неприятностей. Прохлаждаться несколько дней в коме – не совсем то, чем бы мне еще когда-нибудь хотелось заниматься.
– Проблем не будет, – заверил Нимский.
Профессору показалось, что собеседник что-то скрывает, однако граф решительно прервал все расспросы, давая понять, что разговор окончен. Этману пришлось заняться подготовкой к «выходу в люди», подбирая соответствующие амулеты и артефакты.
«На полигоне вряд ли кто-то рискнет атаковать – все на виду большого количества людей. Зато по пути к нему есть немало удобных мест для засады. Если маркиз не поскупится на мощное оружие, мои амулеты просто сгорят, как праздничный фейерверк. Да, граф прав – я действительно опасаюсь Зеонского и не имею ни малейшего желания работать приманкой. Увы, моего мнения на этот счет никто не спрашивает…»
Так и не сумев отказаться, утром следующего дня Этман, как и было велено, стоял на деревянной трибуне в центре большой площадки, которая на ближайшие дни становилась ареной поединков одаренных.
– Уважаемые гости академии, господа студенты и претенденты, – начал он свою речь. – От лица столичной академия я рад приветствовать вас на открытии ежегодного отборочного турнира. Наше состязание выявит наиболее талантливых одаренных, которые смогут влиться в ряды студентов и получить доступ к академическому образованию. Знания и умения не имеют сословий, поэтому в стенах академии мы обучаем всех студентов, независимо от их происхождения и богатства… – профессор вещал почти четверть часа, заверяя собравшихся, что они находятся на территории самого лучшего учебного заведения столицы.
Площадку от ветров буйного сезона заранее накрыли огромным изолирующим куполом мощных артефактов древности, чтобы их шум не заглушал речи с трибуны. И если бы вдруг хлынул дождь, ни одна его капля не смогла проникнуть внутрь надежной магической оболочки.
После Этмана выступило еще несколько человек. Они разъяснили правила турнира и объявили его распорядок, а также рассказали об основных наградах для призеров и победителей. Когда декан водного факультета уже хотел возвестить об открытии турнира, раздался громоподобный голос:
– Его Величество король Миригии Урдэн Первый!
Через образовавшуюся с южной стороны полигона арку в куполе первыми при полном вооружении вошли четверо воинов и встали возле входа. Собравшиеся замерли в почтительном ожидании. После продолжительной паузы, наконец, появился и сам монарх, сопровождаемый десятком телохранителей. Урдэн Первый предстал пред взорами своих подданных в бордовой мантии и золотой короне, богато украшенной изумрудами. Пока процессия двигалась к трибуне, еще с трех сторон полигона через купол прошли бойцы второго круга королевской стражи, взявшие площадку в кольцо.
Большинство из собравшихся на полигоне опустились на одно колено, почтительно склонив головы. В их числе был и профессор, не являвшийся дворянином.
– Подданные! – торжественно произнес правитель, поднявшись на трибуну. – Сегодня я рад видеть здесь большое количество молодых людей, стремящихся к новым знаниям. Миригия всегда ценила умных энергичных граждан. В этот торжественный день хочу объявить, что победители турнира получат особые награды, о которых будет объявлено перед полуфинальными боями. Удачи вам, претенденты!
– Слава королю!!! – взревела толпа.
Правитель поднял руку, и голоса мгновенно смолкли.
– Сегодня я прибыл сюда также для того, чтобы воздать по заслугам одному из достойнейших подданных королевства. – Ближайший к королю телохранитель передал бумагу. – Сим указом за выдающиеся достижения в обучении и подготовке сильнейших магов во благо Миригии, за успешное проведение дел государственной важности и личные заслуги перед короной декану водного факультета профессору Этману жалуется дворянство. Отныне он получает право именоваться Этманом Аквинским. – Монарх передал бумагу декану через одного из телохранителей и величественно удалился, даже не познакомившись с новоиспеченным дворянином.
Сам профессор был настолько ошеломлен, что пришел в себя лишь после того, как ему напомнили, что пора бы уже начинать турнир.
– Отборочный турнир претендентов в столичную академию объявляю открытым! Первым его этапом станут показательные выступления студентов пятого курса, чтобы каждый из участников состязаний увидел, к чему он должен стремиться.
После этих слов толпа направилась к зрительским местам.
«Так вот почему Нимский так настаивал на моем присутствии сегодня, – размышлял профессор по пути к центральной ложе. – Объявление о пожаловании дворянства лично королем – очевидный знак, что этого новоиспеченного дворянина трогать нельзя. Похоже, я попал в чью-то игру, причем – в качестве пешки, которой в любой момент можно легко пожертвовать. А ведь мне еще нужно найти Борину и как-то ее обезопасить».
Пребывая в глубокой задумчивости, профессор немного отстал от коллег.
– Господин Этман, меня к вам послала Борина, – услышал декан детский голос где-то рядом.
Профессор начал озираться, пытаясь увидеть обратившегося к нему.
– Я невидим, однако меня могут услышать другие.
Этману понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки. После появления короля и получения дворянства детский голос невидимки уже не казался чем-то из ряда вон…
– Теперь не услышат, – профессор создал купол безмолвия. – Кто ты? Почему…
– Прошу прощения, господин Этман, у нас мало времени. Борина просила передать, что она в безопасности, но очень хочет вернуться к учебе, – быстро сообщил незнакомец.
Ялгуса подготовили к разговору, даже прорепетировали, чтобы речь звучала, словно говорит взрослый человек.
– Еще раз спрашиваю, кто ты? И почему я должен тебе верить? – напрягся профессор.
– Имени своего сказать не могу, извините. А чтобы вы поверили, Борина просила напомнить о вашей первой встрече, атрибутами которой оказались две пробирки – одна с кровью, другая со змеиным ядом.
– Какой еще кровью? – спросил декан, проверяя невидимку.
– Вашей, господин Этман.
Повисла напряженная пауза, пока профессор пытался понять, по своей ли воле девушка передала эту информацию. Наконец, он снова заговорил:
– Допустим я тебе верю. И что ты хочешь?
– Ничего. Борина собирается вернуться в академию, но не уверена, не подведет ли она своим появлением вас? А еще просила выяснить, на самом деле жив ли виконт Данкес, студент четвертого курса воздушного факультета?
– Зачем ей это?
– Борина видела виконта с арбалетным болтом в груди.
