Денис Чекалов - Зомби

– И что случилось?

– Сам толком не разобрал… Камни под его ногами вдруг разошлись, и руки потянулись оттуда. Черные, с длинными такими шипами… Как же он кричал. Я, конечно, не слышал ничего, – далеко ведь, но могу поклясться, его крик до сих пор стоит у меня в ушах. А потом мы сами шли по той же тропе, и проводник говорил, что там полностью безопасно.

Питбуль медленно перекрестился.

– И знаешь что? В тот поход нам всем тяжело пришлось. Много раз я так вот…

Он показал пальцами.

– …был близок к смерти. По всему, должен был сдохнуть. Но мне везло. Раз за разом. Там, где любая удача давно должна была кончиться, – люди дохли вокруг, а я уходил живой. Никогда не забуду этого. Может, тот парень и правда умер вместо меня.

Мы стояли около арки.

– Хочешь зайти? – спросил я.

– Нет уж, – ответит Питбуль. – Этот крик я больше не хочу слышать.

Справа поднималась витрина, – там переливались шприцы и ампулы. Чуть дальше продавали оружие; от простых русских автоматов, до самых сложных стволов и бомб, усиленных артефактами.

Были здесь и ножи, и кастеты, и даже пара катан, – хотя я не мог представить, как меч может помочь в Зоне.

– Есть те, кого нельзя застрелить, – пояснил Питбуль, перехватив мой взгляд. – Приходится рубить на куски.

Двое наемников примеривались к станковому шестиствольному пулемету.

– Ничего лучше вы не найдете, – заверял торговец. – Любого зомби уложит. Хоть на вертолет, хоть на джип можно установить. Монтаж и сборка бесплатно.

Я хотел подойти к витрине, но Питбуль остановил меня.

– Не бери здесь. Обдираловка, ловушка для новичков.

Мы прошли мимо.

– Возьмите еще гранаты, – предлагал лавочник.

– Товар хороший, – продолжал Питбуль. – Иначе бы им здесь не разрешили барыжить. Но я отведу тебя на базар, Толокушку, – на нижнем ярусе. Там есть все то же, а еще вещички гораздо лучше, – но по нормальным ценам.

Ангел с шестью крылами, из белоснежного мрамора, стоял на золотом постаменте; люди подходили к нему, крестились, преклоняли колени.

– Это о нем все говорят? – спросил я.

– О ней, – с усмешкой поправил Питбуль. – Местная легенда. Летала тут… над болотами… птичкой. Помогала всем. Ну, по крайней мере, так говорят. Сам-то я ее ни разу не видел. Да и никто, наверное…

– Что с ней стало?

Питбуль хмыкнул.

– А чем все сказки заканчиваются? Мэри Поппинс? Карлсон? Исчезла она. И все ждут, когда же вернется.

– Как Иисус Христос?

Негр вдруг потерял терпение.

– Карлсон, Христос, да какая разница? Вечно одна история. Живешь ты в дерьме, и сам дерьмо, никого не трогаешь, и все зашибись. Гармония дерьма, мать твою. А потом прилетит такой вот… Иисус с пропеллером… и всю душу тебе перевернет нахрен. Так, глядишь, и ты уже не навоза кусок, а человек. И хочется тебе по-человечески жить. А потом эта Мэри Жоппинс сделает ручкой, да улетит себе в прекрасное далеко. И ты как был, так в дерьме и останешься. Но жить уже не сможешь по-старому. Гармония дерьма, блин, разрушена. И будешь страдать и мучиться оттого, что крыльев у тебя нет, пока не подохнешь. Так вот, зачем было прилетать, мать твою? Чтоб жизнь таким, как ты, поломать?

Питбуль отвернулся.

И я понял, что он рассказывал о самом себе.

На анти-гравитационной тележке везли большой свинцовый контейнер.

«Осторожно! Опасность!» – гласила маркировка на шести языках.

– Артефакт, – хмуро пояснил Питбуль. – Видать, очень дорогой. Здесь, если повезет, можно в один день стать миллионером. Да только выпадает это не каждому.

Шестеро бойцов, в темно-зеленой форме, сопровождали тележку. Каждый держал наготове автомат.

– Люди Оррима Молота, – Питбуль понизил голос. – Они единственные среди местных бандитских групп, кому дозволено подниматься на Башню.

Чуть дальше тянулись клетки, с прозрачными пуленепробиваемыми стеклами. Заглянув туда, я увидел засохшие лужи крови и несколько кусков гниющего мяса.

– Загоны для зомби.

Питбуль не стал подходить ближе.

– Сталкеры их отлавливают. Опасный промысел, – но не хуже любых других.

– Зачем они нужны?

– Ради опытов. Кто же откажется от секрета бессмертия? Многие верят, что из крови зомби можно получить сыворотку, которая позволит человеку жить вечно…

– Никогда об этом не слышал.

– Такие вещи держат в секрете. Людям не к чему знать, иначе начнется хаос. Вот, нанорепликаторов уже запретили. Но ты не сомневайся, – везде, в лабораториях Лондона, Нью-Йорка, Токио вовсю идут опыты над зомби.

Питбуль пожал плечами.

– Пусть и не все верят в эликсир бессмертия. Но все равно, представь, какие тут перспективы. Бойцы, кого убить почти невозможно, – они ведь уже мертвы. Любая армия об этом мечтает. Или газ – распыли его над вражеским городом, и сразу там начнется полная демократия…

– Разве не стоит запретить такие опыты? – спросил я.

– Зачем? – ответил Питбуль. – Все равно не поможет.

– Как думаете, сколько может стоить Осколок? – спросил Николя.

– А с чего ты вдруг спрашиваешь?

Ренье любовался тем, как бурлит и перетекает стекло в огромной колбе, – смешанное с измельченным телом зомби. Такое сразу же приобретало иные свойства, и плавилось совершенно иначе, нежели обычное.

– Да так, просто интересно.

– Ну…

Жак задумался.

– Зависит от того, кто покупатель. Если какой-нибудь богатый бездельник, скажем, коллекционер из Японии, – так для него это просто безделушка, как тысячи других артефактов. К тому же, хранить непросто, и непонятно, какой от него прок. Так что много не заплатят. Но!

Очки Ренье блеснули.

– Если человек понимает, какова истинная ценность Багряной Сферы… О, тогда ему нет цены. Недаром, Николя, у нас здесь столько охраны. Осколок уже пытались украсть…

– Значит, его можно продать очень дорого?

– Полагаю, что так.

– Зря вы этого не сделали, доктор.

За стеной послышались выстрелы.

Юный ассистент сделал шаг назад, и скрылся за дверью заднего входа. Ренье рванулся за ним, но замок уже щелкнул. Доктор забарабанил в створку, – напрасно.

Вновь прогремела автоматная очередь.

Ренье бросился к компьютеру. Он лихорадочно нажимал кнопки. Один экран сменялся другим; и везде он видел лишь трупы своих охранников.

Николя мчался вниз по узкой боковой лестнице.

«Бежит, паскуда», – пронеслось в голове Ренье.

И кинулся бежать сам.

Трясущимися руками Жак набрал код замка. Дверь открылась. Он выскочил в коридор.

Узкий переход теперь показался доктору бесконечно длинным. Жак слышал, как где-то за стеной стучат выстрелы. Грохнул взрыв, и Ренье покатился по полу.

– Скорее, доктор!

Один из охранников склонился над ним.

Тяжелая рука протянулась к ученому.

Жак закричал, забился, и пополз прочь, дрыгая ногами. Теперь он боялся всех, и никому не мог доверять.

– Ну же, док! – воскликнул охранник. – Это же я.

Он двинулся к Ренье, – и одним шагом преодолел разделявшее их расстояние.

– Нет, нет, нет, – заверещал Жак.

– Не бойтесь, – сказал охранник.

Потом он взорвался.

Кровь, осколки костей и обгорелые обрывки бронежилета хлынули на Ренье, грязным дождем. Жака стошнило.

Охранник еще стоял. Огромная рваная дыра темнела в его груди.

Такая широкая, что можно просунуть руку.

Колени мертвеца подогнулись, и он рухнул навзничь.

Три человека, в масках, шли к Ренье по длинному коридору.

Деранторы.

С ними был Николя.

– Ты? – прошептал профессор. – Что ты делаешь?

Пистолет дрогнул в руке помощника.

– Вы, – процедил он. – Эти ваши мерзкие опыты.

Двое деранторов схватили Жака, заставили встать.

– Мальчик… – прошептал Ренье. – Николя. Не может быть. Как ты мог?

Не предательство так больно ранило Жака.

Он был ученым, сделал блестящую карьеру в Сорбонне, – и хорошо знал, как легко и без угрызений совести человек может подставить друзей, ради славы, места и грантов.

Да и сам так поступал, когда представлялся случай.

Ренье потрясло другое.

Как? Николя? Блестящий ученый, чей острый ум был гораздо острей и ярче, чем у Ренье, – а признать это Жаку было не так уж просто. Да что Ренье? Сам Игорь Перельман мог бы позавидовать юному Николя.

Как же он мог?

Предать все, ради чего они жили, – науку, знание, и перейти на сторону дикарей! луддитов! проклятых Деранторов.

– Мы не имеем права, – глухо произнес Николя. – Мы несем в мир заразу, мы его портим, пачкаем, – а что хуже всего, скрываем от людей правду.

– Люди? – прошипел от ярости Жак. – Да что эти люди знают? Если б не наука, они бы до сих жили в пещерах и боялись огня.

Он рванулся, – забыв, что двое деранторов крепко держат его.

– Приди в себя, Николя! Что ты делаешь, мальчик?

Молодой ученый шагнул вперед.

В его глазах сверкнула решимость.

– То, что мы все были обязаны сделать. Остановить безумие.