Жестокий космос - Александр Павлович Быченин
— Хорошо… Никита, — кивнула девушка. — А вы тогда зовите меня Юлией. И вам огромное спасибо, мисс… — перешла репортёрша на инглиш, устремив потвердевший взгляд на нашего пилота.
— Эштон, — подсказала та. — Но можно просто Сара. Мы ж не в армии. Верно, Йу-ли-а?
— Джули! — улыбнулась журналистка, окончательно переборов тошноту. Вон, даже цвет лица нормальным стал. — Не мучайтесь, Сара. Я уже привыкла. И ещё раз спасибо вам большое! Это, наверное, очень трудная задача — отвечать за двадцать с лишним человек?
— Терпимая, — не стала вдаваться в подробности Сара. — Но вы пока посидите, выходить ещё рано. Пусть ребятки из десантного отсека поработают.
— А они уже что-то делают? — спохватилась репортёрша. — А что именно? А можно посмотреть?
— Макс, — с намёком покосился я на шлем журналистки.
— Слушаюсь, господин мастер-лейтенант! — снова врубил тот служаку. И после неких скрытых от посторонних глаз манипуляций поинтересовался у Джули: — Ну как, Юленька? Теперь видите?
Юленька? Фига се! И она даже не возмущается! У меня от удивления глаза на лоб полезли — когда успел-то⁈ Впрочем, это же наш Дед Максим, у него такая суперспособность. Нет, не заговаривать зубы едва знакомым девицам. И не ездить по ушам им же. Берите шире — коммуникация в целом. Иными словами, Митрич умел найти подход абсолютно к любому, вне зависимости от пола, возраста и интеллекта. И вот оно, доказательство во плоти — сидит и ресницами хлопает, что прекрасно видно сквозь прозрачное забрало.
— А почему они так… суетятся? — наконец, подобрала подходящее слово девица. — Как муравьи! Или какие-нибудь термиты!
— А им по должностям положено, Юленька, — невозмутимо пояснил Макс. — То, что вы сейчас наблюдаете, в Полевом Уставе КСН отдела БУ именуется «штатным развёртыванием малого охранного комплекса „Кораль“ в потенциально угрожающих условиях внешней среды».
— Ого! — впечатлилась репортёрша. — А у вас в Службе понимают толк в казёнщине!
— Ну, все Уставы написаны кровью, — еле заметно дёрнул плечом Митрич. — Там, уж извините, не до красного словца. Но и вы, Юленька, к ребятам несправедливы. Они вовсе не суетятся. Роль каждого расписана по минутам. А ещё буквально до шага: кто что берёт, куда тащит, к чему цепляет, что подключает… и так далее, и тому подобное. У нас до тридцати процентов времени тренировок именно этой компоненте посвящено.
— Хотите сказать, именно это в вашей работе самое трудное? — снова захлопала ресницами Джули.
— Не в нашей, — помотал головой Макс. — Мы, техники, не побоюсь этого слова, интеллектуальная элита Службы, контролируем ход работ дистанционно, а ещё отвечаем за коммуникации, в том числе и технические. В основном, конечно, электричество. Ну и за сканирующий комплекс и сигнализацию. А вот непосредственно монтаж элементов системы — это уже работа, как изволил выразиться господин мастер-лейтенант, парней из десантного отсека. А среди них, к сожалению, очень велика доля естественной убыли. Вот и приходится то и дело новичков обучать, а потом ещё и тренировать на взаимодействие с ветеранами.
— Вы меня откровенно пугаете, Максим Дмитриевич! — подыграла старшему технику девица. — Хорошо, что я под надёжной защитой!
— Вы ещё просто не осознаёте, насколько, Юленька, — всё таким же ровным тоном заверил Макс.
И вот теперь журналистку точно пробрало — я это понял по её расширившимся зрачкам. Ну и рука у неё дрогнула, хоть она и попыталась это скрыть. Дохлый номер, у меня глаз намётан. Сколько я таких вот внезапных испугов видел за карьеру в КСН! Не перечесть. И примерно в половине случаев это было последнее, что ощущал обделавшийся боец перед смертью. Да, в нашем деле это именно так работает: страх, а тем более паника, и жизнь понятия несовместимые. Совсем как гений и злодейство. А вот страх и смерть идут рука об руку. И зачастую смерть предельно жестокая и мучительная. Ну а как вы хотели? Агрессивные инопланетные формы жизни шутить, как правило, не настроены. И бьют наверняка. Не факт, что сдохнешь мгновенно или хотя бы быстро, но зато точно. Тех же «паучков» из прошлой миссии взять. Б-р-р-р!!!
— Да не переживай ты так, сестрёнка! — вовремя сообразила, в чём дело, Сара. Причём исключительно по выражению лица репортерши. — Наш Дедуля любит нагнать страху. Пивом не пои, дай поиздеваться над новичком!
— Думаете? — с надеждой покосилась Джули на пилотессу.
— Уверена! — ободряюще подмигнула та. — Поверь, сестрёнка, на борт «Грифа» ни один монстр не проберётся! Я имею в виду, достаточно большой. Насчёт микроорганизмов утверждать не стану, но их в расчёт можно не принимать.
— А почему? — заинтересовалась репортёрша.
С русского на английский к этому моменту она переключалась столь же непринуждённо, как и с английского на русский. Удивительно быстро адаптировалась! Мы-то ладно, мы постоянно в таком режиме живём. А ей, если вспомнить нашу первую встречу, приходится в основном в англоязычной среде вращаться.
— Потому что это не наша специализация, Юлия, — вмешался я в беседу. — Если бы речь шла о какой-то невидимой заразе, или просто мелочи вроде упомянутых вами муравьев или термитов, то здесь бы сейчас ошивались парни из полка «С», а не мы. Да и карантин бы уже давно объявили. Но позвали нас, а значит, местные уверены, что угроза исходит от чего-то… или кого-то, относительно крупного. А крупного, уж поверьте мне на слово, мои парни разберут на запчасти ещё на подходе. У них для этого все необходимые средства имеются.
— Как у вас, Никита? — с намёком покосилась на мой боевой обвес журналистка.
— Почти, — кивнул я, машинально огладив по ствольной коробке верный «калаш». С нескрываемым обожанием во взгляде, хе-хе. Зря, что ли, я столько времени, нервов и денег в его тюнинг вложил? И вот, наконец, дивиденды! — Но не у всех. В оружии тоже есть специализация.
— Как интересно! А можно подробнее? Какой у вас автомат… изящный! — довольно ловко сместила акцент с биологической опасности на столь милые любому мужскому сердцу игрушки Джули. — Это русский, да?
— Макс! — по привычке съехал я с темы.
— Да, Юленька, это русский автомат, — оседлал второго своего
