Константин Воронин - Действия с дробями (СИ)
- Мы с тобой только начали нашу семейную жизнь. Я была от тебя без ума, вот и совершила безумный поступок. Ревновала тебя даже к фонарному столбу. И заколдовала. Наложила на тебя заговор, чтобы тебе нравилось только моё тело и ничьё больше. И успокоилась. Знала, что теперь никакая суперпуперкрасавица тебя не соблазнит. Спать ты сможешь только со мной.
- А что, я давал повод?..
- Нет, не давал. Но ты очень нравишься женщинам, на Базе многие девчонки в тебя влюблены, и в постель к тебе прыгнет любая, с превеликой охотой. А так я была уверена, что никакие ноги от ушей, никакие аппетитные попки, никакие грудки никакого размера, тебя не волнуют.
Когда на горизонте появилась Сабля, было бы смешно тебя к ней ревновать. Даже, когда ты поцеловал её в хронокапсуле, я была спокойна. А вот когда она пришла на мой день рождения в "Виктори" в вечернем платье, скрывавшем недостатки её фигуры, в твоих глазах промелькнул интерес к ней, как к женщине. Ведь личико у неё очень даже... со вкусом всё безупречно и порода в ней сказывается.
И я решила заглянуть в будущее Саблиной. Причём, по максимуму, сразу на двенадцать лет вперёд. То, что я там увидела, меня ошарашило. И я решила, что это - ложное видение будущего. Но через день отпросилась у тебя на Землю. Конечно, к папе с мамой я тоже зашла. Но моей главной целью был визит с Машиной фотокарточкой к бабушке Ане. Она по фотографии умеет предсказать судьбу человека. Бабушка Аня и подтвердила, что моё видение будущего Сабли - истинное, а не ложное. Я ничего не сказала ни Маше, ни тебе. А зря. Хотя, иногда вырывалось из меня... Помнишь, у Маши на кухне?
- Угум.
- На космодроме я ей правду сказала. А в "Виктори", когда наше капитанство обмывали, увидела, какими глазами Маша на тебя посмотрела, ну и ... Сорвала зло на хамоватой девице. А сегодня утром Ита меня за моё умалчивание обругала: "Немедленно расскажи всё Сергею. Иначе, вы распадётесь на отдельные составляющие". Я испугалась. Но тут ксаты тебя в плен взяли, короче, только сейчас выпало поговорить.
У Иты я спросила: " Что же мне делать?". Она ответила: "Ты без Сергея жить не можешь. И она без него жить не может. Значит, одна из вас должна умереть". Как заору: "Нет, только не это!!!". Ита говорит: "Тогда есть только один выход: ваше единое целое должно состоять не из двух, а из трёх частей. Кстати, так вы сможете втроём выйти из города ксантов. Ведь Сергей может войти в защитное поле, а Маша - нет, потому что единым целым вы ещё не стали". Это всё Ита мне сказала, когда я шла к городу и уже знала, что Маша там. Извини, сумбурно всё говорю, в голове просто каша.
- Так что такое ты видела в Машином будущем?
- Семейную фотографию в интерьере. Сидит на стуле Маша, сижу я. Машу сзади обнимает за шею девочка, другая девочка стоит с Машей рядом. Меня тоже обнимает за шею девочка, а рядом со мной стоит мальчик. Перед стульями сидят на полу два мальчика-близнеца. А между мной и Машей сидишь ты - отец наших шестерых детей. Двоих моих и четырёх Машиных.
- Во, блин!- присвистнул я.- Вот почему у Маши на дне рождения, когда вы пели дуэтом,..
- Именно. Я уже знала, что детей будет шестеро.
- Ещё одна непонятка разъяснилась. Но не все. Четверо Машиных детей. Ты, что, сняла с меня заклятие?
- Нет. Это заклятие не снимается. Так что и я, и Маша можем быть спокойны - третьей женщины у тебя не появится и мусульманин из тебя не получится. Обычный,- хихикнула,- двоеженец.
- Тогда, коим образом?..
- Ну, ты же слышал в блоке "D" разговор между академиком и адмиралом про матрицу. Ничего не понял?
- Да понял. Хотят Маше сделать более красивое тело. Хотя плохо себе представляю, каким макаром...
- Нам и не понять, мы не учёные. Ты не понял главного. Матрицу сделали с изображения, записанного в твоей мыслеграмме.
- Ты хочешь сказать....
- Что скопировали моё тело. Теперь наши тела будут абсолютно идентичны и заклятие на Машу распространяться не будет. Нас будет отличать только один маленький ньюансик: у Маши волосы каштановые, а у меня - рыжие. Значит на лобке и подмышками, соответственно... И ещё одна вещь тебя поразит...
- Я и так весь поражён. Какая вещь?
- Знаешь такую поговорку: "За деревьями леса не видно"?
- Конечно.
- Это означает, что какая-то деталь отвлекает нас от правильного видения вещей.
- Да, понимаю я!..
- У меня и у Кати очень и очень похожие тела. Это мне Эстер сказала. Но из-за моих рыжих волос и зелёных глаз ты этого не замечал. Точно так же из-за маленького росточка и худосочности Маши, ты не замечал, что лицо у неё похоже на... И волосы, и глаза у них одного цвета.
- Слушай, а ведь и вправду!..
- Но ты не думай, она только внешне будет очень похожа на Катю. Они разные по характеру и темпераменту.
- Маша более холодная?
- Ты же её целовал. Об неё обжечься можно...
- Маша темпераментнее Кати?
- Боюсь, что темпераментнее и меня... Ты забываешь, что я тебя полюбила, будучи маленькой девочкой, и заполучила в шестнадцать лет. А Маша столько лет копила в себе страсть и нежность, что сейчас это из неё хлынет неудержимым потоком.
Я глуповато ухмыльнулся:
- Наконец-то мой звериный инстинкт насытится.
- Ещё как! Не ухмыляйся, погоди, мы тебя ещё до бессознательного состояния доведём.
- Ой, боюсь, боюсь!
- Жалко, не могу тебе дать пинок или подзатыльник. О, как время-то за разговором пролетело. Через пятнадцать минут - финал-апофеоз.
- Н-да, уж. Напряг какой-то.
- Прекрати. Помнишь, как на автовокзале в Новгороде, когда ты вздыхал, что мне только шестнадцать лет, что я тебе сказала?
- Не ханжествуй и не занудствуй. Я - половинка твоя.
- Правильно. Только теперь пока половинка. Всё насчёт "пока" понял?
- Не совсем дурак. Хотя, частично есть.
- Молодец. Самокритика - вещь полезная. Учти, Маша после формовки будет очень слабая. Ты, уж...
- Яволь, мин хенераль.
- Я пока вам мешать не буду. Надо место для ночлега поискать. Поспать-то придётся. Но перед сном вас навещу,- и смолкла.
Коренастая лардесса в белом халате вкатила в помещение больничную каталку. Точь в точь, как в нашем госпитале на Базе. Оставив каталку посреди комнаты, лардесса вышла в коридор, где её дожидались ларды-охранники. Дверь закрыли. Я подошёл к каталке. Знакомое Машино лицо с закрытыми глазами. Точно, как похожа на Катю! И обнажённое тело, каждый миллиметр которого я знал. Вот и крошечное пятнышко родинки на левом плече. И даже немногочисленные веснушки на груди скопировали. Я так люблю их целовать у Вики.
Маша открыла глаза и слабым голосом прошептала:
- Серёженька, слава Богу, ты рядом. Что со мной?
- Всё в полном порядке,- преувеличенно бодро сказал я,- только вся каким-то жёлтым гелем перемазана. Сейчас воду включу, и мы его смоем.
Когда отрегулировал душ и вернулся к каталке, Маша пыталась сесть, но это у неё не получалось.
- Что со мной?- заплакала она.
- Всё хорошо. Не плачь, малышка моя,- и торопливыми поцелуями осушал слёзы на её лице,- любимая моя роднулечка, кисонька моя пушистенькая...
- Какой сладкий сон,- сквозь слёзы улыбнулась Маша,- не хочу просыпаться.
- И спи себе. Только обними меня руками за шею.
Легко подхватил её на руки и понёс в ванну. Аккуратно поставил. Маша продолжала держаться руками за мою шею. Я тоже залез в ванну.
- Стоять на ногах сможешь? Или лучше тебя посадить?
- Смогу, только ноги почему-то дрожат. Сейчас попробую энергию ци призвать. Совсем ослабла.
Ни мочалки, ни губки не было. Я нажимал мизинцем правой руки кнопку на стене и из краника, торчащего из стены, в мою подставленную ладонь лилось что-то вроде жидкого мыла. Левой рукой я держал душ на гибком шланге, а правой смывал гель. Гель смывался легко, так как не успел засохнуть. Маша держалась обеими руками за мои плечи. Как я не вглядывался, но не видел ни шрама, ни другой какой-либо отметины в месте соединения головы с шеей. Не с тоненькой, "цыплячьей" шейкой, из-за которой Машу дразнили Головастиком, а с длинной и стройной, как у Вики. Вот ведь, чёртовы ксанты, умеют же!..
Отмыл от геля шею, плечи, руки, приговаривая:
- Сейчас помоем мою маленькую девочку, помоем мою заюшку, помоем мою малышку...
Маша блаженно улыбалась, стоя с закрытыми глазами. Но вот я дошёл до того, что лучше всего было называть древнеславянским словом: перси. Ослепительной белизны, без единой родинки или веснушки (веснушки были чуть пониже ключиц), идеально правильной формы. Соски, без всяких пупырышек и волосинок. Их нельзя было назвать крошечными, им лучше всего подходило определение: небольшие. Эдакие гладкие пятнышки, с милым бугорком посередине.
Едва я стал смывать гель с этих упругих, высоких полушарий, как соски тотчас поднялись, став чуть покрупнее.
Маша сразу открыла глаза.
- Постой, погоди, что это?- Посмотрела вниз,- О, Господи! Это что такое?!
