Александр Голодный - Ставка больше, чем смерть. Металл Армагеддона
Разговор завершен. Повернувшись к нам:
– Все, Кемаль, запасайся вазелином.
Бережно держа закутанную в его куртку девушку, здоровяк спокойно отвечает:
– Переживем. Не в первый раз.
Уже через двадцать минут во двор въехали три машины. В «Скорую» отправили спасенную, микроавтобус прибыл за нами. Из желтого фургона с красной полосой и надписью «Горгаз» на борту вышли крепкие сосредоточенные парни в форменных комбинезонах. Слышу обрывок беседы командира со старшим «газовщиков»:
– Намусорили мы сильно, Петрович. Очень сильно. Ты уж извини.
– Не проблема, товарищ генерал. Сколько?
– Четверо. Это те, которые девушек похищали. Вышли мы на них. Случайно.
– Вот оно как… Не сомневайтесь, товарищ генерал, сделаем.
– Петрович, они были не одни. У нас есть данные, где сейчас вторая банда. Но если наведу на них милицию, то через пару часов опера окажутся и здесь.
Твердое:
– Управимся. Звоните, Ахмет Батырович.
– Спасибо!
Подключаюсь, указывая на черный тонированный «Хаммер», припаркованный недалеко от входа в бункер:
– Товарищ генерал-майор, вот их машина.
– Точно?
– Гарантирую. Ключи от машины в кармане… одного из тех, что с перерезанным горлом.
– Петрович?
– Я понял. Уже легче. Только этих четверых?
Подтверждающее:
– Только их.
В микроавтобусе Ахмет, раздумывая, смотрит на мобильник.
Поняв причину затруднений, Кемаль деликатно подсказывает:
– Может, Акиншину?
– Да, наверное, это самое правильное решение. Оригинальное – точно.
Найдя нужный номер, командир прикладывает телефон к уху:
– Сергей Владимирович, приветствую. Можешь говорить? Тогда запоминай. Банда, что ворует девушек, базируется на проспекте Вернадского в доме…
Внимательно отслеживая разговор, подсказываю нужную информацию. Беседа, больше похожая на постановку боевой задачи, завершается:
– И учти, у них заложница. Та, что они захватили два дня назад. Да, она. Решай сам: сразу поднимать своих орлов или крутить положенным порядком. Информация получена оперативным путем, но за свои слова я отвечаю. И учти – своих жертв они обычно убивают. Давай, до встречи.
Закончив беседу, уже мне:
– Командир отряда специального назначения московского ГУВД. Дельный и жесткий. Мы с ним не раз пересекались. Не сомневайся – через час этот пентхаус будут штурмовать его парни.
– Спасибо, командир.
– За что?
Молчу.
* * *Ученые, словно сорвавшиеся с х… э-э-э, в общем, как рухнувшие с дуба, вознамерились утащить меня в пыточную прямо из машины. Уже и каталку подготовили, энтузиасты. А помыться? Поужинать? Да хоть переодеться! С трудом сдерживаясь (только бы глаза не полыхнули!), категорично отказываюсь, выставляя свои условия.
Поразительно – согласны на все. Неугомонный Сергей Дмитриевич, на этот раз выступая эталоном деликатности, предельно вежливо просит (на ночь, Александр Владимирович, исключительно на ночь) поставить одну капельницу и установить в номер контрольную медицинскую аппаратуру.
– И как я с капельницей буду спать?
– Как только закончится, немедленно снимем. Вы даже не почувствуете.
Ладно, убедили. На что только не пойдешь во славу российской науки? Нет, на каталке не поеду – еще не инвалид, хотя такими темпами скоро сделаете.
Наконец-то избавившись от ажиотажного внимания, следуем по службам, сдавая экипировку. Принимают молниеносно, хотя проверять не забывают.
В номере наконец-то включаю душ и встаю под упругие чистые струи. Лепота!
Горячая вода смывает въевшуюся канализационную вонь, неся расслабление и восхитительное ощущение чистоты. Щедро поливаю себя ароматным гелем, поднимая пену большой губкой. Отмывшись до скрипа, просто стою под парящим потоком, прогреваясь и чувствуя, как тело наполняет спокойная усталость. Но тут доносится приглушенное:
– Искандер?
Блин, ну, сейчас-то что?
Отодвигаю дверь кабинки:
– В душе я, командир. Что случилось?
– Да за тебя волнуемся – уже час, как ты там.
Час?
– Все, выхожу.
Ужинаем в малом зале столовой – для дежурных служб. Кемаль уже взял порции, ждет за столиком. Гляжу на свою тарелку и офигеваю – это же тазик!
– Брат, ты не перестарался? Я столько не съем.
– За тобой доем, не побрезгую. Ты, главное, начни. Да, и вот.
Опять капсулы. Пять штук. Шучу:
– Вместо ужина?
– Нет. Надо принять после еды.
Нехорошие подозрения снова поднимаются в душе. Беру таблетки, смотрю в глаза Кемаля:
– Брат, я что – болен? Только не пытайся обмануть.
Помедлив, не отводя честных глаз, он отрицательно покачал головой:
– Нет, Искандер. Ты здоров. Лекарства нужны, чтобы… они помогают раскрыться твоим паранормальным способностям.
Это правда. Бросаю короткий взгляд на командира. Хм-м, что-то они все-таки скрывают: Ахмет не успевает до конца стереть чувство облегчения с лица. Пытать дальше? А смысл? Главное – здоров. Да и вообще, обалденный аромат рагу с фасолью настраивает на совершенно иной лад. Киваю:
– Знал бы ты, какие от этих таблеток приходы. Сознание расширяется – мама, не горюй.
Наклонившись, заговорщицки приглушенным голосом Ахмет комментирует:
– Только не вздумай об этом сказать своим вивисекторам. Замучают в особо извращенной форме.
Оценив шутку, улыбаюсь и берусь за ложку.
М-да, оказывается, все относительно. Это я к тому, что тазик успешно съелся. Более того, передохнув в удобном полукресле, приговорил две чашки чая, не отказался и от кусочка торта «Наполеон».
Собираясь с силами, чтобы заглотить лекарства, обращаю внимание на улыбающихся друзей:
– Что веселитесь? Назад покатите, готовьтесь.
– Не волнуйся, донесем… термитище. «Не смогу, не буду…» Умял, как за здрасьте.
– Представляешь, что-то аппетит разгулялся. Поесть вкуснятину, да в человеческих условиях…
– На нас тоже, как в первый раз оттуда вышли, жор нашел. Наверное, подземелье так действует.
Соглашаюсь:
– Наверное.
Посидев еще минут десять, понимаю – сейчас усну. Встаю и еле успеваю схватиться за спинку сиденья. Поддерживает и мгновенно среагировавший Ахмет. Так.
– Кемаль, тебе кто таблетки дал? Сергей Дмитриевич? Маньяк научный?
– Искандер, не заводись. Это успокоительное и тонизирующее на усталость легли. Давай, пойдем домой потихонечку.
Простые, наполненные заботой слова внезапно вызвали обвал чувств, вырвавшийся в отчаянном:
– Знал бы ты, где мой дом…
Глубокое сострадание в глазах напарников. Стоп. Что-то расклеился, как от спиртного. Точно, доза лекарств ударная. Надо бы Сергею Дмитриевичу в глаза заглянуть. Проявившаяся независимая часть сознания абсолютно шизофренично констатирует: «И он сойдет с ума». Песец. Но желание вставить вивисекторам от земли до неба никуда не делось.
От надолго запоминающегося вечера экспериментаторов спасла Лариса. Именно она встретила нас в номере, уже дополненном стойкой с двумя (от, паразиты лживые!) капельницами и электронной медицинской аппаратурой:
– Саша!..
Обняв милую женщину, чувствую, как от меня буквально хлещет переполняющими сердце любовью и нежностью. Теплая ладошка проходит по щеке:
– Небритый какой…
Пряча подозрительно заблестевшие глаза:
– Давай быстренько раздевайся и ложись. Я сегодня за врача.
Парням:
– Спасибо, мальчики. Идите, я справлюсь.
– Хорошо, Лори.
Друзья тихо ушли, Лариса, придерживая, ведет меня к кровати.
– Ларочка, я не инвалид. Устал только. Немного.
Усилием воли возвращаю некоторую ясность сознания:
– И вообще, сначала туалет и почистить зубы.
– Я тебе помогу.
– Нет. Я справлюсь сам.
Похоже, так и простояла у двери туалетной комнаты, пока я там ползал. Захлестывает, к слову, вообще не на шутку.
В трусах и футболке падаю в постель. Мир вокруг приходит в медленное вращение.
Но нахожу силы игриво спросить:
– А где белый халатик в обтяжку, свечи, шампанское и эротичное нижнее белье?
В ответ вижу пораженный взгляд. Уточняю:
– Шутка. Пожалуйста, только один поцелуй.
Нежные губы стирают реальность.
Наверное, фармацевты что-то напутали. Или я схожу с ума. Пока одна часть сознания мирно спит под чутким вниманием Ларисы, другая путешествует и слушает разговоры. Обо мне, любимом. Наплевав на пространство и время, придерживаясь только избранной темы.
Генерал-полковник и Княжевская:
– Лариса Сергеевна, вам необходимо срочно выдвигаться в научный центр. Сергей Дмитриевич успел провести предварительную проверку. Его аппаратура дала четкий результат – началась четвертая фаза.
Полным внутренней боли голосом:
– Илья, я не могу больше. Я не могу делать вид, будто ничего не происходит. Я не могу его обманывать.
– Лариса… Это ведь произойдет неизбежно. Ты видела все материалы. Даже без нашего участия ничего не изменится, наоборот, будет только хуже. Хуже в первую очередь ему.
